Евгений Щепетнов - Бандит [СИ]

— Группировки Казара и Стимса вместе взятые по численности нас превосходят — неожиданно спокойно и даже насмешливо ответил вожак — Кроме того, обе они держатся на родственных связях. Там или родственники, или односельчане, или те, кто вместе вырос в городском квартале. Чужих туда не берут. Потому — если убрать этих вожаков, на их место встанут братья, дяди, племянники. И начнется тяжелая затяжная война, которая не принесет нам никакой радости. И кстати, а ты уверен, что надпись сделали именно они? Тебе не приходило в голову, что кто-то хочется нас стравить? Что смотришь на меня? Небось посчитал меня глупым олухом, неспособным дать расклад ситуации?

— Что ты, вожак! — натурально-искренне ответил Багс, ругая себя за самонадеянность. Давно уже надо привыкнуть к тому, что Шараш любит выставить себя недалеким, тупым бандюганом, а потом взять, и так — рраз! Поразить собеседника четкими выводами по какой-нибудь сложной проблеме. И самое главное — всегда все получается так, как он сказал. И в этом есть даже что-то мистическое.

— Как ты мог такое подумать?! — продолжил Багс с возмущением в голосе — Я ведь всегда тебе говорил, что ты мудр настолько, что кажется — родился в самом аристократическом из домов и обучался в офицерской академии!

Шараш скривился так, будто нюхнул протухшего дерьма, глянул на Багса взглядом искоса и тихо, с расстановкой, сказал:

— Ты на самом деле считаешь, что сейчас выдал мне комплимент? Считаешь, что рождение аристократом сразу же дает ум и умение планировать операции? Тогда ты очень глуп, Багс! Да ни один из этих аристократишек и ногтя моего не стоит! Все, что у них есть — большие деньги и большие связи! Я бы на их месте давно стал…императором, не то что главой Клана!

Багс замер, опустив взгляд к полу. То, что сказал сейчас Шараш было прямой изменой Империи, практически — смертным приговором. Если бы кто об этом узнал. А еще, ему понравилось то, что вожак говорит крамольные слова при нем, не стесняясь, не выбирая выражений. А значит — доверяет Багсу без оглядки и сомнений. Хорошо! Это хорошо! И надо запомнить — и то, что тот сказал, и то, с каким выражением Шараш это говорил. Багс еще не знал, как это пригодится, но чувствовал — точно пригодится. Жизнь она такая…сегодня ты на коне, а завтра лежишь в сырой глине, разъедаемый могильными червями. Все еще может очень даже сильно измениться.

— Мы не будем начинать эту войну — отрезал Шараш после пятиминутной паузы — Выждем, и посмотрим, во что это выльется. Объявим награду за поимку убийц, и за то, что нам укажут, где те прячутся. Продолжай заниматься подготовкой к операции, которую я тебе поручил. Магазины должны загореться все одновременно, в одну ночь. Неплохо было бы убрать поджигателей…чтобы и следа от них не осталось. Подумай над этим. Пусть поджигают люди со стороны, какие-нибудь наемники.

— Наемники опасаются иметь с нами дело — почтительно возразил Багс — Говорят, что в наших операциях слишком большие потери, и слишком малые деньги. Я вчера разговаривал с Гереном, он сразу сказал, чтобы я больше к нему не подходил. Таких потерь у него не было самое меньше лет десять.

— Идиоты! — фыркнул Шараш, ничуть не удивленный таким известием — Сами спланировали операцию абсолютно глупо, сами обделались, а валят это на нас! На Герене все не сошлось, в столице хватает тупых наемников, за серебряник готовых прирезать кого угодно. Мне тебя учить, что ли? Найми через посредников, чтобы не знали, кто именно нанимает.

— Выйдет дороже… — так же не глядя на вожака ответил осторожный Багс.

— А я разве ограничивал тебя в расходах? — усмехнулся Шараш — Главное, чтобы дело было сделано. А там уже видно будет. И кстати, все-таки продумай операцию по уничтожению Казара и Стимса…с ними все равно нам придется вскорости разбираться. А теперь есть и формальный повод…

Зачем я это делаю? Взять деньги, благо что у меня их сейчас достаточно (относительно достаточно!), отправиться в порт, найти корабль, и…свалить куда подальше из этой чертовой страны! Насквозь пронизанной коррупцией, бандитизмом, беспределом власти! Зачем мне подставлять себя под ножи и стрелы врага, зачем воевать одному против всего мира! Зачем?!

Терпеть не могу несправедливость — с самого детства. Дрался не раз, и не два — если видел откровенную несправедливость, и только силой можно было восстановить правду. Огребал за это не раз, но и побеждал! Больше всего — побеждал, потому что Зло, как ни странно, всегда слабее Добра. Особенно если Добро имеет крепкие кулаки. Почему в большинстве случаев побеждает Добро? Потому что одержимый Злом человек в глубине души понимает, что он не прав, знает, что должен понести наказание за свои безобразия, и это его ослабляет. А я сильный потому, что за мной — Правда. Как там сказал герой старого фильма? «Вот скажи мне, американец, в чём сила?! Разве в деньгах? Вот и брат говорит, что в деньгах. У тебя много денег, и чего? Я вот думаю, что сила в правде: у кого правда, тот и сильней! Вот ты обманул кого-то, денег нажил, и чего — ты сильней стал? Нет, не стал, потому что правды за тобой нету! А тот, кого обманул, за ним правда! Значит, он сильней!»

И это — не киношные придумки. Это жизнь! Мы, русские, всегда побеждаем. Почему? Не потому, что мы злые и всегда воюем, умеем воевать (хотя это делу не помеха), а потому, что за нами всегда правда. Кто бы не приходил к нам, такие из себя все богатые, злые, воинственные — и огребали так, что мало не показалось. Поляки, французы, немцы — все получили свое.

Гены. Это гены. Поколения моих предков, которые не бросали товарища в бою, которые дрались до последнего, потому что отступать некуда. Потому что если ты уйдешь, сбежишь — перестанешь себя уважать. И нет другой причины. Дело-то ведь не в деньгах, дело не в том, в каком ты мире находишься, просто ты не можешь иначе. Я не могу иначе.

Ночь провел спокойно, гораздо спокойнее, чем предыдущую. Только под утро мне приснился беспокойный сон — Аурика, окровавленная, бледная, звала меня рукой, манила…а когда я подошел ближе, вдруг увидел на ее шее металлический ошейник рабыни. А еще — она была обнажена. Совсем! Покрытая зияющими ранами, кровоподтеками и ссадинами — она даже такая была прекрасна.

Я дергал ее ошейник, пытался его сломать, сорвать, но…ничего, совершенно ничего не мог поделать. И только подумал о том, что надо где-то найти пилу по металлу, как…взял, да и проснулся.

В подслеповатые окошки уже брезжил недалекий рассвет. Еще минут двадцать я лежал, вспоминая подробности увиденного кошмара, покрытый потом, мокрый, как мышь, а потом рывком вскочил с деревянной кровати и как был, голышом, побежал во двор, к колодцу.