Cyberdawn - Прекрасный старый мир [СИ]

— Спустил давление? — с успокоенной улыбкой спросил отец.

— Именно так, — кивнул лекарь. — Но, не знаю причины вашего небрежения гимнастикой, юноша, но вы это прекращайте. Пока вы юны, всё не так страшно, но если вы продолжите небрежение — до тридцати вы не доживете. Ваше сердце, — похлопал он по моей сиське честного первого размера, — просто не выдержит тех объемов работы, что вы на него взваливаете.

— Ясно, так и собирался, — пробормотал я под нос.

— И всё же, поведайте, как вы, отец, допустили? — уставился лечила на Володимира с укором, даже, видимо, смутив его.

— Занимался он, почтенный терапефт. Самозабвенно, я отговаривал, но пороть за усердие? — развел отец руками.

— Когда в ущерб себе — можно и пороть! — отрезал тот. — А что за штудии привлекли молодого человека на… — закатил он глаза, — не менее пяти лет?! — уставился он на меня чуть ли не с ужасом.

— Становление владетелем, — нейтрально ответил я.

— И как?! Овладели, юноша?! Да вы чуть… — гневно начал терапефт и был заткнут канцелярщиной с его стола, устроившей в воздухе хоровод. — Вы?! — кивок. — Поздравляю, молодой человек, выражаю восхищение вашей силой воли. Вы же, судя по вашему состоянию, посвящали всё свое время тренировкам? — ешё кивок. — Впрочем, — собрался он. — Вопрос о небрежении здоровьем телесным это не снимает. Вам надо приводить себя в должное человеку состояние! — изрёк он. — Но ни в коем разе не самостоятельно или в гимнастическом зале, — продолжил он. — Погубите себя, у вас даже наблюдается атрофия мышц. Знаете, любезный, — задумался он, — будете ежедневно по утрам заниматься в палате гимнастической терапии при лечильне. Под надзором медиков, да и я присмотрю. В таком разе я могу вам гарантировать скорейшее приведение вас в норму и сведение негативных последствий вашей жизни до сего момента к нулю.

— Сколько… — закопошился Володимир, но был заткнут вскинутой головой и истинно императорским взглядом.

— Житель Полиса, сие лечебные процедуры, важные для его жизни и здоровья, какие деньги, уважаемый? — процедил он сквозь оттопыренную губу.

— Скажите, уважаемый терапефт, — решил я “сбавить пафос”, помочь отцу, да и колючки показать, не без этого.

— Да, молодой человек? — перевел он взгляд на меня.

— А моя складка вам НАСТОЛЬКО сильно приглянулась? Нет, ну если так уж сильно желаете, я не против хирургического усечения… — с мордой смиренной озвучил я.

— Это… — отдёрнул от моего пуза клешню лекарь, убрал руки за спину и впал в некоторый ступор.

Прерванный тихоньким хихиканьем Володимира, к которому, покорчив морду оскорблённой невинности, присоединился и сам терапефт. Посмотрел я на ржущих и соизволил сам хихикнуть пару раз.

После чего беседа перешла к несколько менее пафосному и формальному общению. Представился терапефт Олегом Бальдеровичем, подтвердил диагноз и лечение. Категорически воспретил самостоятельные занятия, только под присмотром и в лечильне. Даже предложил “проживание в её стенах”, на что я отрицательно помотал головой: может и глупо, но память Олега категорически протестовала против “госпитализации”, пока всё не совсем плохо.

— Тогда доставляйте болящего, — ответил он.

— Да я сам… — начал было я.

— Нет, запрещаю, — отрезал терапефт. — Вы же с серебряной слободы? — уточнил он, на что отец кивнул. — Категорически не можнó, — заключил он.

— Кхм, — задумался отец, явно не только не вдохновленный, но и физически не могущий меня, например, забирать из-за дела. — А диплицикл, Олег Бальдерович, Оромеду не противопоказан?

— Скорее пойдёт на благо, проблем с аппаратом равновесия он не имеет. Если так, то вполне приемлемо, — заключил медик.

После же я, наконец, облачился, а покинув кабинет, вопросительно и с прищуром уставился на Володимира.

— Ишь, зыркаешь, — ухмыльнулся тот. — Не хуже мытаря на границе. Всё едино подарок тебе к окончанию гимназиума положен, так что выйдет чуть поранее и не без пользы.

— Стоит ли? Да и дороговат подарок-то, — сомневался я. — Ежели до лечильни, так и я омнибусом доберусь.

— А ты мои деньги не считай, — оскалился Володимир. — Сам в дело семейное не желаешь, так что не твоя забота, — злорадно отрезал он. — Как должно всё, да и не обеднеем, — всё же улыбнулся он.

— Вот пойду в мытную управу, — под нос проворчал я. — Вот ужо всё посчитаю, — вызвав искренний смех родителя.

— Ну если уж туда, тогда посчитаешь, претензиев иметь не буду, — заключил он.

И от больницы сей кутила и мот купеческого сословия заехал в центр Полиса, где взял, да и купил мне оговоренный диплицикл, именуемый в мире Олега мотоциклом. Правда, непременно с коляской, настоял он. Приказчик косил на недосмытые в лечильне подтёки крови, но неуместного любопытства не проявлял.

А к завтрему агрегат должны доставить к нашему дому. Я же был несколько ошарашен и не знал, как себя вести. Дело в том, что индивидуальный транспорт в Полисе был бесовски дорог. Правда, выгодно отличась качеством от “одноразового” Мира Олега, то есть, тот же металл транспорта был инновационно, просто фантастически технологичен. Нержавейка, в смысле, мда.

Ну да не суть, дело в том, что подарок был дорог, да и приятен, причём обеим составляющим меня. Правда, опыта вождения “железного коня” не было, хотя в рамках показанного продавцом особо и не надо было. По крайней мере, с коляской и если не гонять, да и визитку “наставника вождения” я под одобрительный взгляд Володимира прихватил.

— Скажи, отец, — решился я в машине на вопрос, уж очень меня “раскачало происходящее”. — Я помню мать, после родов. Наверное, перед смертью. Почему она рожала дома?

— Помнишь, — тяжело вздохнул Володимир. — И я помню. Её воля была, не хотела ни в лечильню, ни медиков до себя допускать. Ругались даже, — признал он. — И ведь с вами двумя всё как по маслу, никаких бед и хлопот, я и с Эфихосом и не беспокоился почти, — разоткровенничался он. — А оно вон, сам знаешь, как вышло, — тяжело вздохнул он.

— Прости что напомнил, — повинился я. — Но и узнать должен был, — на что последовал молчаливый кивок.

Да уж, бывает и такое. Хотя, с чего такое неприятие медиков, непонятно. Но, возможно, религия, припомнил я маленькие кумирни олимпийского пантеона. Верующие в Полисах были, но это было дело интимное, никого, кроме родных, не касаемое. Да и немного их, потому как боги не отвечали.

Уже смеркалось, когда мы добрались до дома. К чести домашних, ужин, на который меня столь “удачно” позвала Авдотья, стоял нетронутым, а братья и домоупровительница ожидали в гостиной. Успокоил Володимир присутствующих, что вот прямо сейчас и тут я помирать не собираюсь, с несколько излишними, как по мне, деталями.