Юрий Москаленко - Дворянин. книга первая. часть первая [СИ]

Когда я расплачивался, то Спиридон предупредил меня, что со мной хочет поговорить хозяин заведения Илья Фёдорович. Сам купец расположился в маленькой комнатке между кухней и столовой. Дородный мужик с окладистой бородой лет за сорок. Одет по меркам двадцать первого века в домашний халат, на что я внутренне улыбнулся. Уж не знаю, как сейчас эта одежда тут называется. Да ко многому мне придётся привыкать. Когда я зашел, он восседал за столом заваленным бумагами, и читал газету.

— Прошу молодой человек — взмахнул он руками и выронил газету. — Что же Вы делаете? Разве так можно, голубчик?

— Не понимаю Вас, Илья Фёдорович. О чём это вы? — прикидываюсь "валенком", пытаюсь подражать старорусскому.

— Ну как же, так можно? — и достаёт из-под стола видавший виды пистолет времён Карибских пиратов.

Это что за музейный экспонат? Что вот из этого «карамультука» мой реципиент в себя стрелял? Ужас. Где он этого урода только взял? Местный музей… что ли ограбил? Да лучше бы он… с моста спрыгнул. Хотя нет, так бы я с ним местами не поменялся.

— Что Вы на это, батенька, скажете? — хитро прищурился купец.

Я поёрзал на предоставленном мне стуле, устраиваясь удобнее, и спокойно произнёс.

— А давайте вы его у меня купите — и посмотрел на купца.

— Вы конечно шутите? А закон от 1845 года Вам не указ? — и строго посмотрел на меня.

Чёрт его знает, что за закон такой? Надо срочно поинтересоваться, что да как.

— А я никому ничего не скажу. И вам так надёжнее. Вы же полицию не вызывали? — как ни в чём не бывало, отвечаю. Чуть не ляпнул, что и деньги мне нужны. А то бы вообще купец бы копейки за «карамультук» дал.

— Не вызывал. Но, только из уважения к Вам — подключились нотки издевательства в речи купца.

— Ну, вот и хорошо. Так сколько? — стараюсь предать себе позу невинного ангела.

— У Вас через три дня заканчивается срок оплаты в моём доме… — начинает купец.

— Да я помню. Но я уже принял решение… ехать в Москву — перебиваю его.

— Хорошо, только из уважения к Вам. Восемь рублей — Илья Фёдорович.

Ага, с-час, разбежался. А то я не помню, что огнестрельное оружие было очень дорогое. Конечно, я бы и себе иметь пистолет не отказался, но только не такой. Пусть с таким Пушкин с Онегиным на пару бегают, но только не я. Хотя стоп, а ведь это идея! Скоро же Крымская Война начнётся! А наши как всегда. Без нормального оружия, без снаряжения и без патронов. Есть хороший способ неплохо заработать и устроиться тут.

Ага. Осталось дело только за малым. Прикупить металлургический заводик и начать производить оружие. А что? Историю я в основном помню. Тенденции техники развития я тоже неплохо знаю. Холодным оружием у нас каждый нормальный мужик интересуется. С нарезным оружием похуже. Не знаю, как там нарезы в стволе делают. Но точно помню, что до Крымской войны уже были, но успехом не пользовались. Ничего найдём, кто это знает. А пушки лить я точно не собираюсь. Войну выиграть мне тоже конечно не светит. А вот уменьшить количество потерь русских солдат надо попытаться. Заодно во время войны и деньжат подкосить. Раньше все так делали. А дворяне…. дворяне пусть о себе сами беспокоятся, раз такие умные.

Всё решено. Буду бабочкой Брэдбери в этой реальности. Нет, она женского рода. Значит, буду жуком Брэдбери. Хренушки. Стану слоном. Нет. Русским медведем и разнесу их европейскую посудную лавку нафиг. Или хотя бы основательно побью дорогую посуду… а «Черного принца» у англичан уведу и всё себе заберу.

— Нет. Больше десяти с полтиной дать никак не могу. И не надо на меня так смотреть — очнулся я от своих размышлений и этих слов купца.

— Согласен — картинно вздыхаю, понимая, что большего достичь вряд ли получиться. Ну да, и купцу "навар" тоже ведь поиметь с меня надо. А то какой же он тогда купец. Явно кому-нибудь да загонит.

— Хорошо. Деньги я Вам занесу. Но помните, Вы обещали через три дня съехать — и вопросительно уставился на меня.

— Я же уже сказал, что еду в Москву — успокоил купца, а уходя, прихватил у него газету. Не был бы я дворянином разговор вышел бы по-другому. А так купцу проще, чтобы я убрался и без скандала.

С этими словами я пошёл к себе в полуподвальную комнату. Ужас. Тут весной ничего не видно, а как же тут зимой живут? А когда морозы? Кошмар одно слово. Так вот нежданно — нагадано образовался ближайший план действий. Конечно, в Москву я не поеду, а поеду я в Тулу. Будем ковать оружие победы нашей…тфу-тфу-тфу моей победы над супостатом. А из Воронежа надо сматываться и быстрее, пока знакомые Мальцева не набежали толпой и за "нечистого" меня не приняли.

Та-ак, и что нам пишет сегодняшняя пресса? Кстати, как она называется? Воронежские губернские ведомости. И что за сегодня или вчера, за двенадцатое мая 1848 года в ней пишут? Ну-у, как всегда, ничего интересного. Всё для праздно шатающейся публики и даже… вот удивительно немного рекламы.

Начал полную ревизию доставшегося мне "наследства". Заодно и собираться в дорогу. После вдумчивого рассмотрения пришёл к неутешительному выводу. Всё очень бедненько и никуда не годится. Для праздношатающегося щегла, ещё туда-сюда, но вот для меня и моих планов явно не подходит. Ну а раз так, то пора сделать небольшой променад. Собрал грязную и испачканную одежду и отнёс Спиридону. Он был тут в должности менеджера. Заплатил три копейки за приведение одежды в должный порядок.

Прогулка по Воронежу меня откровенно разочаровала. Помнил, что тут Петр Великий корабли стоил, ну и ожидал… нечто. А оказался заштатный городок этого времени тысяч на тридцать-сорок жителей с двумя, на мой взгляд, более или менее нормальными улицами. Фильмы по Дикий Запад можно снимать без декораций, пронеслось в моей голове. Чёрт, вот же всякая фигня в голову лезет. В конце одной "нормальной" улицы Дворянской и находился доходный дом купца Самохвалова. В нём я и снимал "меблированную" комнату. Вот так. Было бы смешно, если бы не было так грустно. Нашёл почту на углу здания и забронировал билет до Тулы на проходящую почтовую карету. Здесь меня, оказывается, знали и только поэтому и забронировали билет без паспорта. Сейчас путешествовать по России и здесь не так-то и просто. Без паспорта — никуда…хотя это распространяется на все времена. Учтём. Обошлось мне это удовольствие в один рубль двенадцать копеек серебром, то есть четыре рублями ассигнациями. Отправление через два дня.

Дальше прошёлся по промтоварным магазинам. Убогость не только самих магазинов, но и отвратительное качество, и количество товара поражали. У нас в сёлах магазины и то лучше бывают. Было и заграничное, но очень мало и стоило…в общем… "несусветные" деньги. Пришлось раскошелиться на кожаную вализу польского производства. В это время Польша не заграница, но всё равно. Курица не птица, Польша не заграница — так, по-моему, было в СССР? Ну, и тут так. Это "чудо" между саквояжем, чемоданом и коробком, прошитая и сшитая толстыми нитками с внешней стороны, обошлось в два рубля семьдесят две копейки.