Сергей Соколов - Вуаль. Крыло второе [СИ]

— Ууу! Мальчишка! — Процедил сквозь зубы Соровский тряся руками. — Если ты его покалечил или убил, то войны не избежать! Ненужной войны! Воевать нужно, когда ты уже готов к этому, а не так, наобум! Понимаешь?!

— Что вообще сможет противопоставить нам — Соровским, опальный ничтожный род, у которого даже права голоса в совете нет?

— Юнец… Глупый юнец! — Не унимался Соровский, стреляя глазами по гостиной, а его голос начал превращаться в визг. — Ты даже не удосужился узнать с кем тебе придётся иметь дело!!!

— Да, что ты так завёлся, отец? — Привычное для Анатолия состояния спокойствия и непоколебимости начало давать трещину.

— Дело в Ставре, и его цепном псе Токареве, со своими головорезами. Если ты покалечил или убил единственного….

Договорить Соровский не успел. Из внутреннего двора раздался грохот, будто от разрыва снаряда. Послышались автоматный очереди. Через несколько секунд всё стихло, но это оказалось не на долго. Стены тряхнуло от удара, а из арки прихожей полетели щепки, некогда бывшие входной дверью. Владимир с Анатолием повскакивали со своих мест, нервно прислушиваясь, ожидая услышать топот множества ног бойцов рода Мышкиных, о которых ранее говорилось, но звук уверенных шагов, чётко давал понять — по прихожей сейчас шагает всего один человек. С приближением шагов, в гостиной начала крепнуть гнетущая аура, а воздух стал густым будто кисель.

— Ректор? — Удивился Анатолий, когда в гостиную зашёл Морозов, в своём излюбленном чёрном лёгком плаще, держа в руках сложенный зонт трость. — Что….

Ответа не прозвучало, да и слушать было некому. От незримого удара, ноги Анатолия оторвались от пола, а парень протаранив собой диван, завалив его, остался лежать возле камина постанывая от боли, не в силах подняться.

Обведя холодным взглядом комнату, серо-голубые глаза Морозова остановились на князе Викторе. Едва уловимый писк, похожий на комариный, резко усилился, становясь нестерпимым. Соровский схватился за уши, но это не особо помогло. Когда звук достиг наивысшей своей точки, со всех сторон раздались множественный хлопки, и серия более сильных последовательных глухих взрывов стеклопакетов, волной прошедших по всему особняку. После этого наступила вязкая тишина, нарушаемая постаныванием Анатолия, лежащего на полу.

Осмотревшись ещё раз по сторонам, Морозов едва заметно поморщился. В тот же самый момент раздался срежет и треск, срываемого с пола паркета, а по стенам разошлись широкие борозды царапин, будто от лап огромного невидимого хищника. Когда тишина наступила вновь, ректор Романовского лицея окинув царящий вокруг хаос, едва слышно удовлетворенно хмыкнул.

— Да, что вы себе позволяете! — Заверещал пришедший в себя Соровский. — Ворвались ко мне в дом! Учинили разгром! Я… Я этого так не оставлю! На следующем заседание….

— Помолчите, князь Владимир, и слушаете внимательно… Ты тоже княжич Анатолий слушай и запоминай. Два раза повторять не буду. — С каждым словом, голос Морозова становился более жёстким, а его зрачки, стали двумя ледяными кристаллами. — Твой сын, первым вломился в мой дом и учинил там разгром, князь Владимир из рода Соровских.

— Не понимаю… — Перебил ректора Владимир, но наткнувшись на колючий жестокий взгляд замолчал.

— Твой сын, на половину состоявшийся полноценный маг, чуть не убил первокурсника в моём лицее. Чем это лучше того, что происходит сейчас здесь? Вы думаете, я спущу это вам с рук?

— Но…он оскорбил моего отца… — Выдал Анатолий, с трудом поднимаясь на ноги.

— Не перебивай, — Холодно сказал ректор, после чего Соровский младший вновь отправившись в краткосрочный полёт, ударился о стену, по которой тут же пошли трещины. — Я в курсе, что произошло на заседании совета, но это не значит, что нужно убивать моих учеников, в моём лицее!

Впервые за время разговора Морозов повысил немного голос. После этого его взгляд вновь лёг на Анатолия, тело которого оторвалось от земли, а разгромленную гостиную огласил громкий шлепок, напоминающий пощёчину, после которого молодой маг пришёл в сознание.

— Слушай внимательно, княжич Анатолий и мотай на ус, — Менторским тоном, не терпящим возражений, начал ректор. — Если я узнаю, что ты, хотя бы рядом, проходил с первым корпусом или хотя бы пальцем тронул любого учащегося младших курсов, в том числе и Станислава Мышкина… тем же днём ты будешь исключён из Романовского лицея. Я всё сказал….

Давая понять, что разговор окончен, Морозов сделал несколько шагов, но остановился, обведя взглядом ещё раз побледневших присутствующих.

— Да… По поводу Мышкина, — Решил внести дополнения ректор к ранее сказанному. — В отношении него, это правило действует и за стенами моего лицея.

— Я буду жаловаться на вас императору! — Взвизгнул Виктор, тыча пальцем в сторону ректора.

— Жалуйтесь, ваше право. — Даже не поведя бровью сообщил ректор. — Мне на днях предстоит посетить императорский дворец, где я расскажу императору о случившемся, а потом, вместе со мной для выяснений обстоятельств и лицейской проверки, приедет «независимая сторона». Уверен, что император пошлёт сюда Распутина, чтобы тот нашёл нарушения в учебном процессе. Представляю, что будет, когда я ему, за чашечкой чая, сообщу что учащийся третьего курса пытался убить первого в рейтинговом списке первокурсника, который с огромной долей вероятности является нераскрывшимся дарованием. Могу обещать, что такого мирного разговора, как у нас сегодня состоялся, с Распутиным не получится. Он сторонник того, что нужно устранять любое препятствие, мешающее росту магического потенциала Российской империи… Теперь, я всё сказал. Думайте….

Поставили лайк? Добавили книгу в библиотеку? Наелись вкусняшек? Подписались на автора? => 10 ректоров из 10

— Здесь петелька, там стежки, Айзек ткёт себе носки….

Тихо мурлыкая себе под нос всякую фигню, лёжа в одних спортивных штанах на своей кровати, завершая центральный мост, я муссировал в голове то, как оконфузился перед Зосей.

Дело было не в том, что мне не удалось завершить разветвлённый меридиан к кишечнику. Его я соткал как раз вовремя, перед тем, как пошёл второй круг моей внутривенной «кормёжки».

Причиной моего конфуза стал «Дружок». Это случилось, когда полька зашивала мне ногу, пока я лежал на смотровом столе. Штопая меня, Зося объясняя, что добавление спирта в глюкозу опасно отмиранием мозговых клеток, а её голова в этот момент, находилась близко к моей паховой области, которая была прикрыта полотенцем.

Голым я был потому, что ниже пояса у меня тоже был разрез от магии, и полячка настояла, чтобы я избавился от нижнего белья, которое пропиталось кровью. В общем, когда Зося шевелила своими ярко красными губами, ведя рассказ в непосредственной близости от моего «компаньона», он тоже захотел внимания, натянув полотенце. Это не вызвало ничего, кроме веселья у давней подруги Мышкина.