Дмитрий Янковский - Тора-кай. Книга 3. Пробой сфер [СИ]

— Второй тоже, — изображение с ее импланта дрогнуло, борясь с отдачей, и второго боевика на крыше разорвало пополам, опять же с трехсекундной задержкой по звуку. — Одно удовольствие.

Я ее понимал — здесь не нужно было кидать заклинание для прицеливания, а ее баллистический компьютер брал данные с наших датчиков, мы были непосредственно у целей.

— Направо, — я кивнул Кошке, услышав звук разрыва гранаты в грохоте заполошной автоматической стрельбы. Ронин развлекался, уйдя куда-то под землю. А вот у того ангара, который он упустил из виду, шло какое-то мельтешение, какие-то люди пытались усадить кого-то в машину…

— Общее Оглушение, по максимуму! — скомандовал я Хитоми, и мы выплеснули волну в направлении второго ангара. Эх, хорошо пошло! Стрельба стихла, и в этой напряженной тишине глухо бумкнула винтовка Мизуки — нашла, видать, третью цель.

— Путь свободен, — сказала Мизуки.

— Принято. Пойдем развлекаться, — мы побежали к машине, ничего не боясь — хрен нас кто увидит, пока мы под скрытом.

Около машины валялось человек шесть, в том числе и наш многострадальный Такэда. Живой, однако с помятой мордой — видать, накидали ему для приведения в соответствующее состояние для допроса.

— Живой, — я прижал два пальца к его шее.

— А где наш второй твикс с заливкой поперек?

— Ронин, выходи! — крикнул я.

Секунд через пятнадцать из дыма и копоти вышел Ронин, устало державший штурмовую винтовку за рукоять.

— Что вы так долго? — спросил он, прокашливаясь и отплевываясь.

Мы с Хитоми не сговариваясь заржали.

— Ну ты блин даешь! — сказал я. — Сам чего тянул? Тут должна быть постелена красная дорожка из выпущенных кишок.

— Я и так там мяса навалял, — он от души пнул по ребрам валявшегося без сознания якудза. — Только вот снайперы прижали.

— Ну с ними уже разобрались.

— Я еще не закончил, — он достал пистолет и взвел затвор. — Пойду пока контроль проведу.

— Только раненых. Нам надо оставить для допроса и для мясо-шоу.

— Этих хватит? — он кивнул на валяющихся около машины.

— Хватит, — уверенно заявила Хитоми. — И давай быстрее, пока кэйкуны не подъехали.

— Я быстро, — Ронин повернулся, и пошел обратно под аккомпанемент одиночных пистолетных выстрелов.

— Я пока фургон подгоню, — сказала Хитоми. — Перепакуй их.

— Будет сделано, госпожа иссо! — Я картинно выпучил глаза.

Пятеро обнаженных боевиков были прикручены скотчем к стульям в одном из заброшенных зданий Роппонги. Почему обнаженных? Никакой эротики в этом не было, да и хентая здесь не будет. Просто обычная психологическая подготовка к допросу — так человек чувствует себя беззащитным и жалким, особенно уязвимым. А тут еще и все расписные — зататуированные от пяток до шеи, прямо выставка примитивного искусства дикарей.

— Этого я знаю, — сказал Ронин, прохаживаясь перед пленными. — Вакагасира клана Тамуро, погоняло Хэби, так?

Пленный лишь презрительно глянул на Ронина, сощурив и так узкие глаза.

— И этого тоже. Незуми, кажется. Сятейгасира клана Кикути, — Ронин глянул на остромордого с неприятными чертами лица якудза. Погоняло «Крыса» замечательно к нему подходило. — Остальные — шушера, кёдай и сятэй. Вроде где-то видел, они на подсосе. Шакалят на проститутках или банчат наркотой. Не уважают нас, прислали всякую шелупонь мелкочленную. Или больше у ваших кланов никого не осталось, а?

Ответом ему было презрительное молчание.

— Ну что, сэнсей, будем их колоть? — спросил Ронин у меня.

— А зачем? И так ясно, кто пришел по нашу душу, — сказал я. — Никак не угомонятся.

— Дзинги — месть согласно священному кодексу чести якудза, — усмехнулся Ронин.

Хэби демонстративно прокашлялся и харкнул под ноги Ронину.

— Вот тебе и ответ, — сказал я. — Ну что, начнем?

И я нацепил на себя морок демона, кое-кого из расписных пробрало, до усрачки. Слишком уж натурально я смотрелся.

— Как я в камере? — я заглянул в объектив.

Мизуки показала мне жест сцепленными большим и указательным пальцами. Ну значит, хорошо и естественно. Все-таки это уже пятый уровень, маска морока работает как живая. Хотя сейчас можно хоть черта лысого в кадр вставить и танцевать заставить.

— Итак, дамы и господа, ну или пока господа, начинаем наше телешоу! — голосом заправского ведущего объявил я. — Ну будет конечно не так весело, как в АКБинго, но развлечение в стиле «Торё!» я вам гарантирую.

— Вы смотрите это говно, сэнсей? — спросил Ронин.

— Ты когда-нибудь видел, чтобы я смотрел зомбоящик? — спросил я. — Особенно говенные японские телешоу? И вообще, не мешай. Я тебя позову. И на сцену вызывается… вызывается на сцену… Короче, наша очаровательная бакэнэко, прибывшая… Короче, просто прибывшая.

Тут на импровизированную сцену вышла Кошка, правда с мороком на лице, нечего его видеть врагам. Она грациозно потянулась, выгнула спину дугой и начала медленно раздеваться, бросая нижнее белье в якудза. Я аж залюбовался своей Хитоми, настолько она была грациозна. Якудза были того же мнения, даже в таком состоянии их татуированные дубинки обрели твердость, а в глазах появилась похоть.

— А теперь ее коронный номер — но извините, мы вам его не покажем, это только для участников.

Хитоми отошла из кадра, опустилась на четвереньки и начала морфировать. Вот тут пленников пробрало, они с ужасом смотрели на то, как человек превращается в кошку. Ну их предупреждали же, что она — бакэнэко… Эрекция у якудза моментально пропала, они начали ерзать на стульях, пытаясь отодвинуться от этого ужаса.

Хитоми вошла в кадр в образе небольшой пантеры.

— Не слышу аплодисментов! — сказал я. — А, ну да, я совсем забыл, у вас же руки связаны. Да, и ссаться вовсе не обязательно, ёкаи это не переносят.

Кошка прошлась, рассматривая висяки поверженных якудза.

— С которого мне начать? — спросила она по импланту.

— А теперь выберем счастливчика! — торжественно объявил я, и затянул считалку. — Кагомэ, кагомэ…

На словах «субэта» мой палец уперся в Незуми. Кошка по-человечески кивнула, и подошла к стулу со съежившимся, побелевшим от ужаса якудза. Ну тоже позерка еще та, демонстративный тип личности — подошла, села, призывно глянула в глаза, а потом медленно подняла лапу и вытянула свои трехдюймовые когти. Удар! И от паха якудзы отлетел кусок оторванной плоти.

— О, теперь можно сказать, что у нас появились дамы! — провещал я, глядя на бьющегося в судорогах якудзу. — Так что это была не оговорка!

Кошка по-деловому обошла стулья, и вцепившись в шею якудзы сзади, вырвала порядочный кусок плоти. Фонтанирующий кровью якудза обмяк на стуле.

— А теперь что? — спросила у меня Хитоми.

— Ну давай, разделай его как дикий зверь.