Гэвин Магнус - Семена Зла

— Не буду. — парень упрямо мотнул головой.

Трое оставшихся караванщиков смотрели на нас с испугом. Лишь один, самый старый, сохранял спокойствие.

— Или ты пьёшь, или я сам вливаю тебе в глотку. Выбирай.

Парень гордо задрал голову, промолчав, и я ударил его поддых, влив в глотку сонное зелье. Остальные трое уже не сопротивлялись. Когда очередь дошла до последнего, старика, тот заговорил:

— Я не буду сопротивляться, ваша милость. Но прошу вас, не отказывайте старику в его любопытстве, ответьте на пару вопросов. Что нас ждёт?

— Смерть. — право слово, догадаться не сложно.

— Смерть… Насколько я знаю, один человек не может убить другого, даже если сильно его ненавидит. Просто не может и всё — рука не поднимется. Разве что в пылу схватки, случайно, не намереваясь убить. Удивительно, что вам каким-то образом удалось обойти это правило. Ну, смерть — значит смерть. Я уже пожил, не боюсь умереть. Спасибо, что ответили. Но, может быть, ничтожному старику будет позволено узнать, зачем вам нужна наша смерть?

Чем-то речь этого старика подкупала меня. Он не выказывал ни малейшего страха или тревоги. Нет, перед лицом смерти его мучило лишь… любопытство? На вид ему было лет шестьдесят — семьдесят. Для простого человека в мире средневековья, где в каждом лесу вдобавок найдётся уйма желающих полакомиться человечиной, это была даже не старость — глубокая древность. Как он умудрился дожить до своих лет, и не просто дожить, но сохранить в себе это искреннее, почти детское любопытство? Это удивляло и заставляло даже в чём-то завидовать. И потому я ответил.

— Смерть людей требуется в ритуальных целях. Я владею искусством, чрезвычайно могущественным, однако для многих его аспектов требуются жертвоприношения.

— Животные не подходят? — полюбопытствовал старик.

— Подходят, но далеко не для всего. Для того, что мне нужно, требуется разумные.

— Три десятка жертв, наверное, не единовременно. И нужно следить, чтобы всё не сбежали, и соблюсти нужные условия... Целая уйма работы. — задумчиво протянул старик и поглядел на меня даже с некоторым сочувствием.

— Некоторые дела приходится делать исключительно лично. Найти подручных для такого дела — сами понимаете, вещь проблематичная.

— Мне кажется, вы напрасно так думаете, ваша милость. Хотите, я помогу вам?

Предложение старика было настолько неожиданным что я замер, сверля его взглядом в течение целой минуты. Но тот лишь смиренно ждал ответа.

— Ты серьёзно?

— Конечно, ваша милость. Почему нет? Так или иначе, всех нас ждёт смерть, верно? Даже если часть людей сумеет освободиться, вы наверняка сможете их остановить. А так я буду в сознании — хотя бы посмотрю, что вы делаете. Удовлетворю любопытство в последний раз.

— И тебе совсем не жалко остальных?

— Как вы думаете, какую роль я исполнял в караване, ваша милость? — поднял бровь старик.

Я несколько мгновений его разглядывал. Короткая борода, седые волосы с проплешинами, простая домотканая одежда, и грубые кожаные ботинки. На ладонях были мозоли. Сложно было определить в нём род занятий — так мог выглядеть любой бедняк или крестьянин.

— Не знаю. — честно ответил ему я.

— Я просто слуга, ваша милость. Убираю, готовлю, чищу оружие. На большее старик вроде меня неспособен. Не самое благородное дело, но жить как-то надо. Женелон давно прогнал бы меня, если бы не основы травничества, что я знаю. Мечтал в молодости стать алхимиком — да не сложилось. Впрочем, он и так каждый переход грозится заменить меня кем-нибудь порасторопнее. А мне после такого только в церковный приют дорога — ниже уже некуда.

Старик грустно усмехнулся. Ну да, пенсии в этом мире ещё не придумали.

— И ты полагаешь, что после этого я должен доверять? Что помешает тебе попытаться освободить остальных и напасть на меня?

— Мне шестьдесят два года от роду, ваша милость. Я уже глубокий старик. Куда уж мне за вами угнаться. Даю вам честное слово, что ничего супротив вас не планирую.

— Немного подумав, я освободил старика. А дальше закипела работа. Я держал его в поле зрения всё время, наблюдая, однако он честно исполнял свои обязанности. Поил всех сонным зельем, а когда оно закончилось, мешал развязаться и следил за пленными. С искренним, детским любопытством, он наблюдал за жертвоприношениями без какой-то брезгливости. Похоже, ему и правда было интересно, и, видимо, за свою жизнь в мире, где людей едят направо и налево, старик успел насмотреться и не такого.

Десять жертв ушли впустую, как и десять крыс. Из них получились лишь тупые зомби. Крысы умнели, но недостаточно. Несмотря на соблюдение всех правил и расчётов, создать умную крысу никак не удавалось. Правильным образом отсечь и обработать кусок человеческого разума, а затем соединить его с крысиным удалось лишь с одиннадцатой попытки. Ещё четверо человек ушли на подпитку сил в процессе — затраты энергии были чудовищными, и я несколько раз опустошал себя.

Оставшиеся четырнадцать человек ушли на создание требуемых крыс. Послушных, автономных, и достаточно разумных чтобы принести мне издалека требуемый предмет. Старик всё это время молчал, наблюдая за тем как крысы выполняют приказы. Ритуалы заняли несколько дней — и каждый раз без всяких приказов он приносил мне завтрак, обед и ужин.

— Полагаю, настала моя очередь, ваша милость? — спокойно спросил старик, когда я закончил с последней жертвой.

Удивительно, но в нём всё ещё не было ни капли страха.

— Для тебя у меня есть предложение получше.

— Предложение?

— Я предлагаю тебе служить мне.

Вот здесь, старик, похоже, сильно удивился. Так, что на несколько минут потерял дар речь. Он уже давно смирился со смертью и отнюдь не ожидал подобного финта ушами от судьбы.

— Я… я не думаю, что могу сильно помочь вам, ваша милость. Я просто старый слуга. Не думаю, что смог бы убить человека.

— О, я думаю наоборот. Ты неглуп и не пуглив. Исполнителен. Я буду неплохо платить тебе. От тебя будет требоваться абсолютное молчание и помощь мне в подобных делах.

— Описанными вами качествами обладает множество молодых людей, который почтут за честь пойти на службу к рыцарю-страннику. — заметил старик.

— Вот только у меня нет никакой уверенности, что они не пойдут докладывать страже или ближайшему лорду о том, чем я занимаюсь, едва увидят человеческие жертвоприношения. А ты уже помог мне с этим.

— Тогда почему вы полагаете, что я не сделаю этого в ближайшем городе, ваша милость? Это было бы логично, нет?

— Тогда будут судить и тебя — ведь ты помогал мне. К тому же… Какой смысл? Ты стар, и ко времени старости не нажил ничего. До сих пор ты простой слуга. Допустим, ты расскажешь кому-то об этом, и тебе даже поверят. Что дальше? Разве тебе дадут награду? Возьмут на почётную службу? Сомневаюсь. Скорее просто похвалят и всё. Никому не нужен старик, верно? А вот мне нужен. Не буду врать насчёт перспектив, или несметного богатства. Но ты видишь у меня других людей, которые помогли бы мне с ритуалами? Их нет. А потому всех тех, кто поможет мне, я буду ценить. Это разумно.