Гэвин Магнус - Семена Зла

Но если развитие скорости и выносливости, обучения боевым навыкам и возможность чувствовать жизнь на расстоянии можно записать в однозначно полезные навыки, иные преподаваемые искусства в монастыре представляли собой изрядные вёдра дёгтя в бочке с мёдом. Старик не обманул — меня действительно заставили выучить рыцарский кодекс наизусть. И не только его — помимо этого пришлось зубрить немалое количество рыцарских историй, баллад, легенд и россказней. Геральдике и этикету, впрочем, не учили — родовых гербов как таковых в королевствах вообще не существовало, как, впрочем, и какого-то специфического этикета, разве что банальная вежливость. Особые знаки отличия имели только короли и их люди. Были немного настораживающие моменты — создавалось впечатление, что художественная литература отсутствовала как класс. Библиотека монастыря была общедоступна и довольно обширна — там легко можно было найти книги по множеству мирских профессий, управленческому делу, охоте, фехтованию… Даже были сборники песен и баллад — однако ничего напоминающего фантастику. А вот разнообразные истории описывающие приключения, любовные романы или героические истории всё как один классифицировались мной не иначе как чья-то биография по одной простой причине — в каждой такой книге было чётко указано, когда и где происходили описываемые события. Патологическая честность окружающих порой вызывала у меня лёгкую мигрень. Если так задуматься, по всему выходило, что тот, кто обманул меня за всё проведённое на Тиале время — это мастер Лант с целью испугать меня. И даже его слова, с определённой точки зрения можно было принять за правду. Разрезать он меня разрезал, алхимические опыты над внутренностями провёл? Провёл. Больно не было? Не было. И в тот момент я действительно не понимал, что ему было надо…

Помимо гуманитарных наук и курса молодого бойца были и более интересные вещи. Например, большое внимание уделялось сопровождению и охране лиц, вообще не владеющих оружием и, вероятно, владеющих магией. Выходила интересная картина — орден странников являлся одновременно почтальонами, телохранителями, и порученцами местного духовенства. Доставка важных сообщений, сопровождение учёных в исследовательских экспедициях, охота на редких животных, дипломатические миссии…

Сэр Кадоган приезжал в монастырь примерно раз в месяц. Вообще, каждый мальчишка на обучении имел личного наставника. Некоторые жили тут же и занимались тренировками всех остальных, некоторые навещали своих учеников раз в полгода-год, будучи заняты по заданиям ордена. В обязанности личных учителей, помимо мотивации учеников, входило разъяснение непонятных моментов, разнообразные гостинцы и подарки для детей помладше, подвоз некоторых необходимых для обучения вещей. Не могу сказать, что я был лучшим учеником — скорее, мне с трудом удавалось удерживаться в середнячках. И то — в основном за счёт более опыта прошлой жизни.

Изменение биохимии организма не проходило бесследно. Никто из учеников кроме меня, вероятно, не заметил этого, однако у всех юношей, обучающихся в монастыре полностью отсутствовали все признаки пубертатного периода. Не сказать что это меня сильно волновало — однако мало приятного в том, чтобы быть импотентом, верно? Однако осторожными вопросами я выяснил, что некоторые из рыцарей-странников всё же имеют семьи и даже детей, поэтому выяснение этого вопроса было решено отложить в далёкий ящик.

Распорядок дня и тренировок был довольно мягким — фактически его вообще не было. Стариканы-учителя в монастыре просто вешали на доску объявлений время, когда и где они будут в распоряжении учеников — и всё. Полагаю, как будущих странников-одиночек детей здесь приучали таким образом к самостоятельности. Технически, можно было вообще тренироваться почти полностью самостоятельно — пока ты соблюдаешь нормативы, большинству в монастыре не было дела до того чем ты занимаешься весь день. Некоторые так и делали. Казалось бы, что такая расхлябанная система не будет слишком эффективна — однако, на удивление, это компенсировалось крайне сильной мотивацией самих учеников. Лентяев здесь просто не было, и это, вероятно, было одним из важнейших критериев отбора в орден.

Обучение занимало примерно 6–7 лет. Самые ранние выпускники заканчивали обучение в 13–14 лет, поздние, вроде меня — в 18–20. Единовременно в монастыре училось около сотни детей подростков — хотя вместить он мог и в несколько раз больше. За время обучения,у меня, конечно, была масса возможностей найти друзей, знакомых, соратников — однако, к сожалению, вряд ли на кого-то из рыцарей ордена можно было рассчитывать в делах, которые я планировал на будущее. Патологически честного человека, конечно, достаточно легко обмануть, однако, к моей досаде орденское образование не стремилось оболванить своих учеников или вбить им в головы фанатичные догмы. Нет, подход был заметно тоньше — наставники и книги развивали логическое мышление, незаметно подводя к достаточно логичному выводу о выгодности благородства. Ведь если и ты, и окружающие тебя — добрейшей души люди, следовательно, ты всегда легко можешь получить помощь других людей, что совершенно необходимо для выживания в мире полном разнообразных агрессивных животных. Подбить рыцарей ордена на что-то выгодное мне, и невыгодное другим людям представлялось задачей, к сожалению, почти непосильной — они отнюдь не стеснялись задавать множество вопросов как, зачем, и почему мне нужна помощь в чём-либо. За время обучения я приобрёл немало знакомых и приятелей, но ни одного подчинённого. Однако кое-что важное для будущего было выяснено. Намётки плана будущих действий потихоньку складывались у меня в голове.

Жизнь в монастыре была не слишком напряжённой. Тренировки были тяжелы, но не запредельно тяжелы. А вот жизнь… Ну, в целом жизнь имела всего один серьёзный минус. Ты не можешь покинуть монастырь.

Это не было абсолютным правилом — периодически мы выбирались наружу для разнообразных тренировок, да и пробежки в основном проходили вокруг Келлийской крепости, однако покинуть монастырь в одиночку без присмотра наставников можно было только навсегда. Это было жёсткое правило — несколько мальчишек было без всякой жалости исключено ровно из-за этого. Однажды я даже был этому свидетелем.

— Но меня не было всего день!

Вихрастый черноволосый паренёк лет двенадцати отчаянно пытался оправдаться перед наставником Шиором. Седой старик, действующий рыцарь ордена что отвечал за общую физическую подготовку: бег, лазанье, полосу препятствий, плавание и прыжки, смотрел на него совершенно равнодушно. И это был разительный контраст — учителя в монастыре всегда обращались к ученикам снисходительно, с улыбкой и усмешкой, не давая, впрочем, никакого спуска не тренировках, но всё же… За год обучения я никогда не слышал от них негативного эпитета в свою или чью-то ещё сторону: только позитивные, пусть иногда и не слишком часто.