Александр Курзанцев - Возвращение Завгара [AT]

— Вот блин… — пробормотал я, находясь в некоторой прострации от неожиданного открытия. — Неужели я многодетным отцом стану?

— Не драматизируйте, — улыбнулся Витольд Евгеньевич, — как я и сказал, тут необходимо совпадение нескольких факторов. Сколько у вас ещё таких девушек было, с кем вы вступали в контакт без эликсира?

На секунду задумавшись, я прикинул на пальцах, после чего уверенно заявил:

— Шесть точно!

Врач поперхнулся, взявшись за узел галстука, покрутил шеей, словно тот внезапно стал ему давить, и наконец с каким-то изумлённо-восхищённым хмыком прокомментировал:

— Да уж, вы умеете удивлять.

— Да я и сам удивлён, — буркнул ему в ответ, не разделяя восторгов.

— Ладно, — Витольд Евгеньевич поднялся с места, оправил халат и уже по-деловому заявил, — ситуация с вами мне ясна. Мы вас вылечим, не переживайте, но на будущее всё-таки настоятельно рекомендую не пренебрегать средствами защиты. К выздоровлению рецепт для приобретения в аптеке я вам выпишу, а пока отдыхайте. У вас сегодня был тяжёлый день, поэтому советую поспать. Заодно и лечение быстрее пойдёт.

Означенное лечение длилось около недели, за которую мой такой дорогой мне прибор смогли восстановить до состояния «как было», тем самым несколько умерив мою кровожадность в отношении проклятого Сергеича. И я более не жаждал его непременно четвертовать, хотя наказать за вхождение без стука стоило. В конце концов, сам виноват. Пренебрёг, что называется, всеми мерами техники безопасности.

За эту неделю меня один раз, произведя фурор в больнице, навестили титулованные родители и сестра, что хоть и сумела сдержать смех, но глаза её выдали с головой, а также Марина. Видя в её взгляде чувство вины, как мог успокоил, сказав, в общем-то, правду о том, что в случившемся её вины нет ни грамма. Вроде получилось.

Но ничего, больше я таких ошибок совершать был не намерен, потому, когда к воротам клиники подкатил чёрный внедорожник великокняжеской четы, я, поздоровавшись с шофёрой, первым делом приказал ехать в аптеку.

Ах да, провожать меня вышли чуть ли не все мужчины-врачи, пожимая руку и говоря напутственные слова. Витольд Евгеньевич, гад такой, уговорил меня побыть темой для какого-то его доклада и черновой вариант обкатал на коллегах, после чего те прониклись ко мне небывалым интересом и частенько, пряча улыбки, заглядывали в палату.

Глаза шофёры, когда я притащил из аптеки две полные картонные коробки эликсира, надо было видеть, но ничего не сказав и только негромко присвистнув, она повезла меня обратно в поместье, где я собирался провести с нежданно обретёнными родителями серьёзный разговор.

Великую княгиню с великим князем я нашёл в малой гостиной, где те изволили попивать чай, и, плюхнувшись на диван рядом, мрачно спросил:

— Почему из всего того списка, что я вам отдавал, появилась лишь одна Марина?

— Марина? А, это та, — улыбнулась княгиня.

— Да, та, — ответил я. — Так всё-таки, почему именно она?

— Ну, просто наверное у остальных есть свои дела.

— А может, причина в другом? — сощурился я. — Руслана, Мирослава, Илана, Светлана, Виктория, Кристина… Все, кто не смог приехать. Скажите честно, сколько из них беременны?

От меня не укрылось то, как стремительно переглянулись князь с княгиней. А дальше моя «мать», секунду подумав, решительно отставила кружку, выпрямившись и, прямо взглянув мне в глаза, по-официрски коротко и твёрдо сообщила:

— Все.

Хорошо, что я сидел, по крайней мере, секундная слабость в ногах прошла незамеченной. Сглотнул, выдохнул с шумом и, помассировав лоб, устало проговорил:

— Нда, вы умеете обрадовать.

— Ты сам спросил, — пожала плечами княгиня. — Хотя нет, я слегка ошиблась, — женщина улыбнулась, — боярыня Златолесская уже успела родить, так что поздравляю тебя с дочкой, — она посмотрела на мужа с хитринкой в глазах, — а нас — с внучкой.

— И почему я узнаю это только сейчас? — произнёс я в пустоту перед собой.

— Потому что врачи настоятельно рекомендовали излишне тебя не волновать.

— И где сейчас остальные девчонки?

— Потихоньку готовятся к родам — у кого семь, а у кого почти девяти месяцев…

— Какая же жесть… — тихо пробормотал я, массируя виски.

— Здравствуй.

Марину я нашел в привычном взгляду пилотном комбинезоне, в гараже поместья, сосредоточенно просматривающей какие-то документы возле крупных металлических контейнеров, выгруженных прямо на бетонный пол. Улыбнулся, стремительно развернувшейся на голос девушке, поинтересовался, — Занята? — показав глазами на новую деталь интерьера.

— Не для тебя, — справившись с секундным волнением, Ржевская тряхнула чуть растрепавшимся хвостом волос и решительно, в несколько стремительных шагов, сократив до нуля расстояние между нами, схватила, притягивая к себе и жадно впиваясь долгим поцелуем.

Противиться я не стал, тем более сам хотел сделать что-то подобное, но Марина опередила. Отстранился, переводя дух, довольный тем, что пока целовались, всласть успел пожмакать крепкую задницу партнерши.

Всё-таки это для женщин поцелуй может быть самодостаточным действом, для мужчины, такого как я, поцелуй лишь дополнение к чему-то ещё. Вот когда целуешь и одновременно сжимаешь в ладонях её грудь или попку, вот это да — хороший поцелуй. А ещё лучше, если и сам внутри неё в это время находишься. Да… Но поговорить я хотел немного о другом.

— Что это там у тебя? — вновь показал я на ящики.

— Да так, пока секрет. — Подполковница улыбнулась, не спеша убирать руки, спросила сама, — Ты что-то ещё хотел?

— Да, — став вновь серьезным, и ещё раз вспомнив разговор с «родителями», взглянул в глаза девушки, — ты знала?

— О чем?

— О остальных, с кем у меня было.

— Что они от тебя…

— Да.

— Знала.

Мы смотрели в глаза друг-друга и нам не надо было договаривать, всё понималось с полуслова.

— Прости, мне запретили тебе говорить.

— Нет, это ты меня прости, — ответил я, решительно беря за талию и притягивая Марину к себе.

— За что? — веки её на секунду распахнулись шире, в легком удивлении.

— За то, что не подарил тебе то, что дал им, — ответил я серьезно.

— Но у тебя и так, — девушка грустно и одновременно иронично хмыкнула, — скоро шесть детей будет.

— Тем более, — с каким-то даже весельем произнес я, — одним больше, одним меньше…

Она попыталась дёрнуться назад, но я удержал. Напрягая все мышцы, конечно, но удержал, не дав вырваться, сказал уже без шуток, — Марин, я действительно хочу сделать тебе ребёнка, если конечно, ты сама этого хочешь. И сделал бы его тебе раньше, если бы знал заранее. Ну что, ты согласна?

На несколько долгих мгновений мы замерли в неустойчивом равновесии, её сила противодействия уравновешивалась моей, а затем она прекратила сопротивляться, легко подняла меня в воздух, прижала к себе и закружила.