Александр Курзанцев - Возвращение Завгара [AT]

Постояв молча с минуту, грозно раздувая ноздри, я понял, что ситуация заходит в тупик. Хотя бы потому, что месяц без секса мне и самому был как-то не в жилу. Не онанизмом же заниматься через день. А значит, вопрос надо было решать другим путём. И тут меня озарило, — надо дать ассиметричный ответ!

— Ладно, — произнёс я, поднимая вверх ладонь, — супружеский долг так супружеский долг. Готов исполнять.

Посмотрел на довольные мордашки, уже заранее праздновавших победу, манипуляторш и добавил, — Вот прямо сейчас, и со всеми сразу. Или вам слабо?

Опёршись обеими руками о стол, выпятил челюсть и с вызовом посмотрел на них.

Переглянувшись, те синхронно кивнули, а затем также синхронно встали.

— Ну вот и славно, — потёр я руки, разворачиваясь и гордо направляясь из столовой вон. Ничё-ничё, недолго вам себя победительницами чувствовать. Тогда трёх уработал до потери пульса, а сейчас всех восьмерых уработаю. И вот тогда посмотрим, кто кем командовать будет. Супермужик я, в конце-концов, или нет!

Примерно через полчаса

На здоровенном, четыре на шесть, брачном ложе, прямо посередине, на смятых простынях, валялось голое мужское тело в состоянии полной отключки, а вокруг, него в молчании сидело восемь голых женщин, стараясь смотреть куда угодно, но только не туда.

— Да, — глубокомысленно произнесла, качнув пышным бюстом Гиржовская, — неудачно вышло.

Потянулась с брошенной на пол одежде, достала пачку сигарет и закурила, периодически выдыхая колечки дыма.

— Просто кто-то переоценил свои силы, — пожала плечами Еникеева, — жаль, начало мне понравилось.

— Вот почему ты такая, — с отвращением глядя на княжну, произнесла Кристина, тоже, впрочем, стараясь не смотреть на Петра.

— Какая? — поинтересовалась та, ничуть не смутившись.

— Циничная стерва, — немедленно ответила девушка.

— Какая есть, — пожала плечами княжна.

— Просто надо было головой думать, — вмешалась Ржевская, одергивая штору и смотря есть кто за окном, — ладно он, парень, но мы-то женщины, должны были сообразить, что какой бы супер он не был, восемь это совсем уже перебор.

— Ну да, туповат он у нас, туповат, — вновь, слегка невпопад произнесла Ольга, на которую тут же обрушился шквал возмущённой критики.

— Что? — возразила та, — я разве не права? Я же не сказала, что он плохой. Он хороший, но тупенький. Между прочим, за это его и люблю.

— В общем, — со вздохом произнесла, Златолесская, поднимая с пола блузки и накидывая ту на плечи, — давайте так, никаких в восьмером, да даже вчетвером, две, максимум три, за раз.

— А если я одна хочу? — вдруг вклинилась с вопросом Вика.

— По одной, само собой, — кивнула Руслана, — но мы сейчас не об этом, надо лимиты установить. В общем, все согласны, что максимум — на троих?

Остальные, чуть подумав, утвердительно кивнули.

— Ну вот и ладно. — Боярыня встала, ещё раз, с нежностью и грустью во взгляде взглянула на лежавшего в беспамятстве парня, — А теперь давайте одеваться и звать медицину. Надо хоть понять, надолго его так?

Проснулся я опять, не понимая где, что и кто. Вроде бы ушли в спальню с гигантским траходромом, где я показал всё на что способен, а оказался опять в своей прежней комнате. Правда, чем показ закончился, память не сохранила, а при попытке вспомнить, добился только лёгкой мигрени. Жаль, я помнил, как поднатужившись, смог аж всех восемь моих жен угостить щупальцами.

Сев на постели, увидел приготовленный кем-то на тумбочке набор из стакана с водой и пары белых продолговатых капсул. Принял, запил, прислушался к организму, но вроде бы всё было более-менее, по крайне мере какой-то особой усталости там или последствий перенапряжения не наблюдалось.

На всякий случай потянулся к НЗ под кроватью, с банкой полной зелёной энергии, подпитался ещё и оттуда.

Тут дверь в покои легонько приоткрылась, одна из фрейлин увидела меня бодрствующим и тут же приглушенным шепотом, кому-то за дверью сообщила.

— Заходите, заходите, — добродушно произнёс я, — кто там, идите, не стесняйтесь.

Вот только, в посетителе, вместо кого-то из жен или иных родственников, я неожиданно узнал доктора из Военного госпиталя в Питере, что лечил меня после перегрузки на тренажере.

— Иосиф Вениаминович? — поднапрягшись, я вспомнил его имя, спросил с лёгкой опаской, — какими судьбами в наши края?

— Вызвали, Пётр Алексеевич, по вашу душу, так сказать, — с укоризной в голосе ответил тот, присаживаясь на край кровати.

— Странно, — я почесал затылок, — вроде бы в мобильный доспех давно не садился, да и не перенапрягался в нём?

— А постельные, гм, утехи? — сверкнул очками врач, — особенно в свете ваших, скажем так, проснувшихся суперспособностей?

— Сдали таки, — с кислой миной протянул я, — знал же, что этой докторше с практикантами верить нельзя.

— Нет, — поправил меня Румпельштильцхен (фамилию его я тоже вспомнил), — не знаю о ком вы, но они тут не причём, я прибыл для вашего обследования, после того как вы потеряли сознание находясь, гм, в процессе контакта с восемью вашими жёнами.

— Вот блин, — произнёс я, сразу почувствовав как резко портится настроение, — это что, я опять облажался?

Вот тут доктор не выдержал, подскочил, весь встопоршившись как воробей, и негромким, но полным еле сдерживаемых эмоций голосом принялся меня отчитывать, — Как можно быть таким безответственным?! У вас же серьёзнейшая травма мозга была в академии, затем пулевое ранение в голову, вы же выжили чудом, вам категорически, слышите, категорически запрещены были сильные сенситивные нагрузки, а что вы делаете? Вы, мало того, что продолжаете тренировки в мобильном доспехе, так ещё и эксперименты ставите по одновременному ублажению как можно большего числа женщин.

— С тремя вышло, — покраснев, промямлил я, стыдливо опустив голову.

— И после трёх вы решили сразу замахнуться на восемь?! — махну рукой, Иосиф Вениаминович сел обратно на кровать, устало произнёс, — Пётр Алексеевич, я понимаю, что вы ещё слишком молоды, но такая слепая вера в свои силы вас когда-нибудь сведёт в могилу.

— И как быть? — произнёс я, понимая правоту доктора.

— Во первых, желательно не практиковать групповой секс, да-да, — внимательно посмотрел он на вскинувшегося меня, — по крайне мере на первое время, ограничьтесь традиционной практикой. Меньше задействуйте ваши способности. Я кое-какое представление о них из уст ваших жен получил, поэтому, хоть и понимаю ваше желание, но не рекомендую использовать более одного полового органа одновременно, необходимость управлять сразу несколькими, одновременно получая от каждого обратную связь, это чрезвычайно сильная нагрузка на мозг. Пётр Алексеевич, — произнёс Румпельштильцхен со всей убедительностью, на какую был способен, — Природа дала нам мощнейший инструмент — мозг, но она же и заложила в нём определённые ограничения. Человек даже два дела одновременно может делать с трудом и то, только если одно из них он делает автоматически, а вы сразу столько. Поймите, это физиологическое ограничение нашего мыслительного аппарата. Строгие рамки заданные человеку как виду. И не факт, что даже в ходе эволюции это поменяется.