Семён Афанасьев - Размышления русского боксера в токийской академии Тамагава, 4

— Четыре часа в одном положении. — Затем как-то странно смотрит на меня и добавляет. — Впрочем, парализованному всё равно не понять: у тебя же ничего не затекает, хе-хе.

— Сделай одолжение, — ворчу ответ. — Поясни. И вообще, смеяться над больными — грех.

Когда я шёл к Ходзё, свой смартфон я оставил ей. Мой нейро-концентратор вообще у Икару.

Гаджеты Цубасы забрал себе злобный Ватанабэ, уж не знаю, из каких соображений. На вопрос, когда вернет, лично мне в мессенджере он так и не ответил (сам вопрос, разумеется, набирала она).

К счастью, на мою технику строгости дознания, которое он то ли изображает, то ли симулирует, не распространяются. Мой смартфон очередной крепыш из спецподразделения полиции приволок прямо сюда, мне в палату. После того, как я попросил местный персонал срочно связать меня с собственным родителем. Либо, если не получится, сразу звать сюда начальника службы специальных прокуроров — вместе с судебными исполнителями. Поскольку к полиции у меня накопилась масса вопросов.

— В общем, у них тут действительно завтрашний день в плане оснащения, — начинает просвещать меня Кимишима, формируя в воздухе какую-то картинку в виде голограммы. — Ч-ч-чёрт, до чего же плохо без родного концентратора… Смотри. Это — проекция твоего сосуда. Вот — место разрыва и тромб. А вот тут оно давит тебе на мозги, из-за чего ты сейчас и овощ…

— Пока понятно. И кстати, ничего я не овощ. Могу вон и разговаривать, и глазами шевелить, и уже даже гримасничать потихоньку. ПАРДОН, ЧТО ПЕРЕБИЛ.

У неё последние несколько часов какая-то болезненная реакция на то, что я её прерываю. Возможно, из-за стресса.

— Это — модулятор межмолекулярной диффузии, — продолжает она сердито, указывая пальцем на красную ниточку в середине схемы.

— А из чего он состоит, этот модулятор?

— Сигнал. Электромагнитная природа. Подаётся роботом, который в тебе сейчас орудует, помимо прочего, что он делает… Вот под влиянием этого сигнала, на узком участке твоего обмена веществ, процессы ускорены во много раз. Чтобы через диффузию, с кровотоком, вывезти лишнюю срань — и сформировать там новую ткань. Тебе, кстати, повезло, что мозг не повредился! По большому счёту. Только так, сосудик по мелочи, — задумчиво констатирует она перед тем, как начать вращать голограмму в трех проекциях перед своими глазами.

— Звучит несложно. Черт, пожал бы плечами — но пока не дано.

— Вообще ничего не чувствуешь? — она тщательно маскирует разочарование.

— Будешь смеяться, но время от времени кажется, что большой палец на правой ноге замёрз.

— А чего ты молчишь?! — взвивается в воздух Цубаса. — На какой ноге?! Правая или левая?!

— Правая.

Дальше мне говорить не дают, потому что моя половина вызывает местного дежурного специалиста, мгновенно нажимая кнопку рядом с кроватью.

Явившейся на вызов женщине средних лет красноволосая мгновенно вываливает новости о моём пальце, после чего они долго спорят о допустимой скорости каких-то там процессов.

Я бы с удовольствием поучаствовал в разговоре, но этап обсуждения терапии просто пропустил мимо ушей — сразу после поступления сюда, мне было чуть не до того. Как говорится, справиться бы с лишними неконструктивными эмоциями.

А потом и моя подруга, поймав волну и строго соблюдая инструкции персонала, то ли помогала местной технике "вручную" разбирать завалы у меня в голове, то ли следила, чтобы всё шло штатно. Думаю, всё же второе — насколько я ориентируюсь в реалиях госпиталя.

Итогом подхода женщины-медика к моему телу становится изменение режима на этой установке, что стоит рядом с моей кроватью.

— Мозги чешутся. Изнутри. — Добросовестно докладываю через какое-то время.

— Это нормально, — заторможено отзывается Цубаса, продолжая наблюдать за параметрами процессов. — У тебя здоровье позволяет, врач усилила тебе работу модуляторов. Хм, всегда знала, что в спорте есть свои плюсы. Но не думала, что настолько…

Её следующее объяснение сводится к следующему.

Чтобы удалить сгустки крови из тканей мозга, сегодня и здесь необязательно вскрывать череп. Через бедренную артерию, по системе кровообращения, к нужному месту головы изнутри подгребает этот самый местный робот, о котором говорила Цубаса (на самом деле, там какая-то управляемая нано колония, но по факту она является единым инструментом).

Моё естественное кровообращение, плюс этот загадочный электромагнитный сигнал, плюс этот робот в сумме каким-то образом то ли дробят сгусток крови, то ли ещё каким образом трансформируют — но в итоге выводят его долой.

Таблетка армейского концентратора, всё ещё путешествующая по моим кишкам, является замыкающим компонентом (частично дирижирующим процессом и обеспечивающим это самое ускорение).

— В общем, спать! — то ли командует, то ли подводит итог Цубаса.

На моих глазах залезая в виртуальное меню таблетки и решительно погружая меня в сон.

— А кто-то ещё не понимал, зачем нужна благодарность от директора департамента. — Цубаса, добросовестно пронаблюдав за процессом на полчаса дольше, снова быстренько размялась.

В её пристальном наблюдении за терапией не было никакой необходимости. Но, во-первых, наблюдать собственными глазами, как виртуальная гора мусора постепенно рассасывается, было легче, чем просто сидеть и терзаться.

Во-вторых, существовала микроскопическая вероятность смещения робота, куда не надо, внутри кровеносной системы. Что внутри мозга было чревато.

Местные врачи, моментально проверив её личный уровень в вопросе по единому реестру военнослужащих (допуски и результаты тестов по медицине из него никуда не трутся, даже после увольнения; а её данные были вообще свежими), без вопросов разрешили ей выступить в роли сиделки и добровольной медсестры (во-первых, квалификация позволяла; а во-вторых, платить ничего не нужно).

Вопреки самым тяжёлым опасениям, ситуация с её, к-хм, несанкционированной техникой разрешилась, как нельзя лучше.

Садатоши оказался не подлецом, а искренним разгильдяем. В некоторых вопросах.

Ну, конечно, может и правда у него были какие-то форс-мажоры — но специально зла он в любом случае не желал. И проворонил её звонки искренне, без какой-либо подоплеки.

Личные отношения есть личные отношения. Вмешательство близкого друга, хоть и не сразу, но погасило пожар служебного рвения Ватанабэ. Тот, сохраняя лицо перед узким обществом, что-то такое ворчал ещё насчёт туманных перспектив дознания по таблеткам — но здесь она было полностью солидарна с Масой.

Если поезд ушёл, ловить второй раз его никто не будет.

Правда, две оставшиеся таблетки пришлось оформить отдельным заявлением, как добровольную выдачу. Как только закончится эпопея с инсультом парня — надо будет войти в специальное приложение и вызвать сотрудников Ватанабэ на адрес. Приедут, заберут…