Егор Аянский - Манипулятор [СИ]

– А-а-а, больно…, – я схватился за причинное место.

– Сам виноват! – Марфа притормозила и даже изобразила сочувствие на слегка полноватом, но красивом лице. – И правда, заговорил дурачок! Не врал Иннокентий.

– Жги, Тоха! Я попкорн открыл.

– Вавабудет! – с серьезным видом заявил я и спустил штаны до колен, демонстрируя поврежденный орган.

Аккуратные брови Марфы медленно поползли в район лба, и обещали остановиться только где-то возле затылка.

– Э-э-то…, – она начала хватать ртом воздух, – Э-то-о… у-у-у…

Быстро натянул портки обратно, пока меня не заметил кто-то еще. Все-таки храм под боком, некультурно.

– До свидания, тетенька Марфа. Приходите помолиться. Дядя Иннокентий говорит, надо всегда быть вежливым.

Я повернулся и весело пошагал в церковь. Теперь ждем результата.

– Локи, чего она там?

– В себя приходит. Ну ты, мужик, и красава! Думал заочкуешь.

– Акаша, а пойдем я тебе конфет куплю? – донесся жалобный голос сзади.

– Страйк! – заверещал Локи, – Страйк, мать его!

– Акакий любит конфеты! – я обернулся и сделал невинные глазки.

– А Марфа любит угощать хороших мальчиков! – парировала она в ответ.

Подстраиваешься значит? Надеюсь, что неосознанно. Я поставил метлу во дворе и направился к воротам.

Эх, хорошо, когда тебя боится вся деревня! Марфа нисколько не смущалась, что идет под ручку со вчерашним Свинотрахом; зато крестьяне, наоборот, при виде помещичьей жены резко вспоминали, что забыли выключить утюг и моментально разворачивались, либо же переходили на другую сторону улицы. Этой женщине было плевать на пересуды. Она, а не кто-то еще, здесь была хозяйкой.

– Тетушка Марфа, базар в другой стороне!

– Там невкусные конфетки. Вот у меня дома Дарградские, от самой Митрофановской фабрики! С ликером!

– С ли-икером? – восхищенно произнес я, – Нет. Не знаю такого слова.

– Пальчики оближешь! Если их много съесть – станет хорошо-хорошо! А вон уже и усадьба, почти пришли!

Хоромы у помещика оказались что надо. Не хуже Рублевских. Дом, больше был похож на замок, со всеми прилагающимися нему башенками и решетками с вензелями. Под самой крышей обнаружилась комнатка, с наблюдательным постом, к которому вела аккуратная лесенка с самой земли, но охраны я там не заметил. Марфа завела меня во двор, размером с футбольное поле, и ласково произнесла:

– Хочешь помести?

– А конфетки?

– А я пока схожу за ними. Смотри, какая метелочка красивая! Только мети хорошо!

Я послушно кивнул головой, взял метлу, по виду сделанную из павлиньего хвоста, и начал с усердием подметать двор. Скорее всего сейчас на меня из дома уставились глаза помещика, а Марфа настойчиво ему объясняет, какой я отличный работник, только конфеты подноси. Не поднимая головы, скосил глаза и обнаружил в окне бородатого мужика со скривившейся физиономией. Ну, точно Феофан, по крайней мере взгляд его сынка я не забуду. А здесь была его точная, но прилично постаревшая копия.

– Хороший парень, работящий, да прилежный. Держи! – Марфа снова вышла на крыльцо, и протянула мне горсть конфет. Судя по ее довольной мордашке, я с честью сдал экзамен на вакантную должность.

– С ликером?

– Сегодня нет, отец Иннокентий будет серчать на меня из-за них. А хочешь жить у нас? Конфетки каждый день будешь кушать, а с ликером уж точно!

– Акакий любит конфетки, Акакий живет в церкви.

– А Акакий будет мести дворик? Ты мне дворик будешь подметать, а я тебе конфетки! Отец Иннокентий отпустит Акакия к тете, я поговорю с ним.

Хрена себе дворик. Но выбирать не приходится… Я согласно кивнул и добавил:

– Хочу жить с тетей. Тетя красивая!

Щеки Марфы залила краска, и судя по часто заходившей вниз-вверх груди, не будь сейчас здесь помещика, тетя бы меня оседлала прямо во дворе.

– Ну все, иди! Передай отцу Иннокентию, что я завтра зайду к нему в полдень. Полдень, повтори.

– Полдень! Тетя Марфа придет в полдень!

– Ну беги, дорогу запомнил?

Я утвердительно кивнул.

Как я уже и говорил, день не предвещал ничего плохого, его даже можно было бы назвать лучшим днем в моей новой жизни, если бы не одно "но".

Вернувшись в церковь, я застал там полный кавардак: повсюду бегали рабочие, таскали какие-то козлы и лестницы, подбеливали столбы и спешно красили рамы.

– Куда запропастился, малец? – окликнул меня весело сторож Афанасий, – А у нас тут ремонт наметился. Важных шишек из столицы ждем. И все из-за тебя! Прослышали они, что ты рассудок обрел. И твои хоромы тоже ремонтируют. Пойдем покажу, где сегодня ночевать будешь.

– Ка-ак ремонтируют? – я, кажется, побледнел и быстро попытался взять себя в руки, натянув свою обычную дебиловатую улыбку.

– Да вот так и ремонтируют, идем. Пожитки твои уже перенесли, да и топчан тоже. По себе знаю, негоже на незнакомой койке спать.

У меня появилось предчувствие. Весьма хреновое. Склонив голову, побрел за своим провожатым в правое крыло храма, где в основном и жил весь персонал церкви. Мы дошли до входа в одну из комнат, и сторож открыл мне дверь.

– Вот твой новый дом! Не хуже прежнего!

– Спасибо, Афанасий, иди! – раздался дрожащий голос Иннокентия.

Ну все, явился белый северный зверек по мою душу. Я поднял глаза и увидел бледного как мел наставника, а возле него на столе, лежала моя заветная тетрадка с компроматом.

– Стой, где стоишь, морда бесовская! – Иннокентий с грозным видом встал с топчана и выставил передо мной местное "распятие", едва Афанасий захлопнул дверь. Глава церкви с ног до головы был увешан какими-то амулетами и выглядел решительно.

– Мужик серьезно настроен, чего делать будем? С пришествием господнем не прокатит, клык даю.

– Уверен?

– Угу, время упущено. Выкручивайся.

– Ну, что молчишь, образина демоническая? Даже не думай сопротивляться: комната освящена и козни твои не пройдут. Это же надо, в святое место инкуб проник, да письмена дьявольские готовил! Обвел вокруг пальца святой люд, а я-то слепец! Поддался речам, да уговорам ложным.

– Иннокентий, кто еще видел тетрадку? – я решил пойти ва-банк.

– Сдался, значит демон! Или обмануть опять решил? Не пройдет! – он победно указал мне рукой на дверь, которая уже была исписана изнутри какими-то каббалистическими знаками.

– Не демон я, а человек божий. Акакием зовут.

– А ты докажи это! Проверку на Святом писании пройди!

– Локи, что за проверка?

– Э, нет, дружище. Ты сам должен все узнать. Забыл?

– Ну и пройду, раз так нужно. Мне боятся нечего, бог меня хранит, – я постарался выглядеть уверенным.

Иннокентий указал на здоровенный талмуд в серебряной оправе, лежащий посреди стола.