Даша Семенкова - Штормовой дозор. Утонувшая невеста

– Нет, конечно же не злит! – фыркнула я.

Ну как можно быть таким бестолковым, он вообще когда-нибудь с девушками встречался? Я вспомнила певичку, с которой приличным дамам не стоило водить знакомство. Судя по всему, его девицы в комплиментах не нуждались…

– Софи, вернитесь с небес на землю, – окликнул Вигго. – Вы готовы? Нам пора.

До мэрии нас везли в закрытой карете с гербами на дверках – власти предоставили. Провели через неприметную дверку с торца. А после того, как мы подписали бумаги (прямо как в обычном ЗАГСе, только вместо регистраторши с торжественным лицом – равнодушный клерк в униформе) – вышли через парадное крыльцо, по ковровой дорожке, навстречу ликующим гражданам.

Церемония и впрямь походила не на свадьбу, а на карнавал: меня усадили на настоящий трон, установленный высоко на украшенной цветами конструкции. Ее медленно везла шестерка белоснежных лошадей с голубыми лентами в длинных шелковистых гривах. Сперва было страшновато, но я быстро привыкла и оценила обзор – вся улица была как на ладони.

Миновав площадь, мы поехали по главной улице, и всю дорогу нас окружала толпа зевак. Меня сопровождал еще один помост, пониже, с музыкантами, непрерывно игравшими одну мелодию за другой. Впереди маршировали солдаты в нарядной форме. За мной следовали танцоры, циркачи, факиры и бог его знает кто еще – чтобы их увидеть, пришлось бы вертеться, а на меня весь город смотрел.

И я восседала, как королева, улыбалась и махала горожанам, а они с восторгом приветствовали меня. Им явно было весело. Мне – не очень.

Мы ехали долго, и в какой-то момент начало казаться, что это никогда не закончится. Я и не подозревала, что город такой большой. Довольно скоро рука, которой я махала, начала отваливаться, а челюсти задеревенели от улыбки. Я чувствовала себя заводной куклой, дико хотела пить и проклинала себя за то, что согласилась. А ведь самое страшное даже не началось, это всего лишь праздник…

«Если у них праздники такие, то каковы тогда трудовые будни?» – с горечью подумала я, оборачиваясь на очередные восторженные возгласы, чтобы помахать. Левой рукой – правая к тому времени уже не поднималась.

И вдруг взгляд выхватил из толпы знакомое лицо – при виде него с меня мигом слетело отупелое равнодушие. Она, та самая певичка, о которой Вигго не хотел мне рассказывать. Рыжие волосы гладко зачесаны под маленькую шляпку, строгое бежевое платье с высоким воротничком – сегодня она постаралась одеться как благовоспитанная леди.

А в глазах такое отчаяние, что я даже с высоты своего помоста заметила. И лицо бледное, почти белое, застывшее, словно она вот-вот в обморок упадет. Я развернулась, забыв о том, что все глазеют, но тут же потеряла ее из вида.

Неизвестно, что там между ними произошло, но она точно его любит. Наверняка проклинает меня сейчас последними словами, а ведь я не виновата… Захотелось срочно найти Вигго и заставить объясниться – еще не хватало чужих мужиков уводить! – но сейчас об этом и думать не стоило.

А к тому времени как мы, наконец, достигли окраины, и мне позволили покинуть свой насест, случайная встреча выветрилась из головы. Все мои мысли занимали вода, еда и отдых. Собрав волю в кулак, я скривила губы в последней улыбке, когда Вииго помог спуститься и под руку повел меня сквозь толпу к живописному каменному мосту, за которым ждал экипаж.

Горожане бросали нам под ноги горсти морского песка и желали всякого хорошего – на тот момент я уже не вслушивалась. Если бы не Вигго, державший мой локоть железной хваткой, рванула бы через мост бегом.

– Все кончилось, Софи, сейчас приедем в Соль и отдохнете, – приговаривал он ласковым голосом. – В храм никого не пустят, пока мы там. Вы прекрасно держались, город надолго запомнит этот праздник.

– Я тоже, – мрачно пробурчала я. – Надеюсь, выходить замуж мне здесь больше не придется.

– И я очень на это надеюсь, – рассмеялся он. Но мне было вовсе не смешно.

В местечке Соль, как несложно было догадаться, добывали морскую соль. Оно располагалось едва ли не вплотную к Порт-Карлхаллу, но являло собой резкий контраст с шумным, нарядным портовым городом.

Бесконечный дикий берег, полого поднимавшийся к стене, над которой сгрудились серенькие, невзрачные дома с плоскими крышами. Одинокая лодочная пристань с будкой на ней. Несколько крохотных лачужек, кое-как сколоченных из плавника – вот и весь пейзаж. Ну и соль, конечно. Я впервые увидела, как ее добывают.

Вдоль всего пляжа тянулись зеркала прудов, поблескивающих на солнце. Здесь морская вода отстаивалась от осадка, испарялась от жары и ветра, оставляя кристаллы. После полученную массу рассыпали на длинных кюветах, похожих на плоские лодки, где досушивали и сортировали. Это мне Вигго по пути в храм рассказал.

– Обычная в город идет, на склады, а красная – к дегустаторам. Вы наверняка не знаете, как работают с красной солью, об этом даже среди местных жителей мало кто знает. Дегустаторы не любят делиться своими секретами.

– Я вообще не понимаю, о чем речь, – призналась я. – Это какая-то особо ценная приправа? Или лекарство? И зачем ее нужно дегустировать, неужели ядовитая?

– О да, это нечто очень ценное, – ответил Вигго, задумчиво пригладив бороду. – Самое важное, что добывают в Море Голосов. Вы не угадали: она не лекарство, но и не яд. Тем не менее, не всякий отважится иметь с ней дело.

Судя по его объяснениям, прозрачные кристаллы кроваво-красного цвета были чем-то вроде галлюциногена. В этом мире с ними носились, как индейцы со своей айаваской, свято веря, будто под воздействием этой дряни могут открыться неведомые истины.

Существовало даже целое религиозное течение, практикующее обряды с красной солью. Якобы в ней застыли голоса всех, кто жил на свете когда-то, особенно погибших в море. В один из таких храмов мы и приехали.

Экипаж остановился у ворот: по территории дозволялось передвигаться только пешком. Я думала, кучер тоже зайдет помолиться – должно быть, они здесь набожные, в такое-то время и в таком месте, но он лишь посмотрел на ворота с опаской и поспешил обратно.

Хотя ничего угрожающего на первый взгляд тут не было. Высокая стена, сложенная из грубо обработанного темного камня, кованые ворота с изображением чудовищ с когтистыми львиными лапами и рыбьими хвостами. Их выпученные глаза и оскаленные пасти наверняка задумывались художником как устрашающие, но выражения морд получились сконфуженными. Словно чудища сами не понимали, как тут оказались, и извинялись, что так вышло.

– Монахи хранят обет молчания, – вполголоса предупредил Вигго. – И на земле храма положено соблюдать тишину. Поэтому не заговаривайте, пока не останемся наедине.