Нани Кроноцкая - Асенька и ее зверь

– Это нам как-то поможет?

Влад смотрел ей в лицо. И к своему ужасу Настя вдруг поняла, что взгляд мужа темнеет. Что у мужчин в голове за субстанция? Она только что ощущала себя здесь совершенно излишней. Мир науки, тайное общество просвещенных людей. И она… школьное образование плюс почти три курса провинциального (очень провинциального) ВУЗа.

– Хороший вопрос. Знаешь, о чем я сейчас думаю?

– Архивы? Загадки морфов Земли?

– Этот стол нам подходит. Крепкий, широкий, он многое видел, – и словно в ответ на непрошенно вползшую ревнивую мысль: “ Со многими ли ты проверял его прочность, Беринг?” продолжил, подхватывая жену за плечи и укладывая прямо на плоскость столешницы. – Никогда еще не рассматривал свое рабочее место с такой точки зрения. Что ты со мной сделала, дорогая супруга?

Вот уж никогда не подумала бы Настя, приличная девушка, что заниматься любовью в кабинете доцента (с доцентом, конечно) на старинном столе и с незапертой дверью может быть так… волнительно-сладко. Восхитительно и незабываемо.

Разомлевшие, нежные, совершенно растрепанные, час спустя они уже снова шли по огромному холлу центрального здания Университета.

– Ой! А документы? Мы совершенно забыли, Влад!

Тихий смех, рука на бедре. Притянул, в волосы поцеловал, прошептав:

– Мне прислали домой их еще вчера утром. Пойдем, полно дел еще, дорогая.

Ася поперхнулась от возмущения. Он приводил ее… познакомить со своим столом?! Вот ведь… змей!

Но смех и любовь в глазах мужа погасили все всплески негодования. А нега в теле… Простила.

– Доброе утро, жена.

Ася мучительно выкарабкивалась из бездны самого крепкого сна. Поцелуй на плече, горячие пальцы заправляют прядь волос за ее еще спящее ухо.

– М? Влад! Это жестоко.

Осторожное покусывание мочки уха было ответом.

– Я знаю, как разбудить тебя с пользой и удовольствием. Но ты же будешь ворчать потом?

Будет. Эротические упражнения по утрам, так любимые Берингом, были одой несправедливости и неравенству в браке. Она просыпалась долго, чувства все были словно в тумане, притуплены и замедлены. А Берингу нравился вид ее трогательно-беспомощный. Хищник, что с него взять!

Дорожка покусываний, пробежавшая по плечу и на спину, заставила мужественно открыть глаза. У них был уговор. Или утренние тренировки или… утренние удовольствия. Беринг в любом случае выигрывал, надо заметить. Но сегодня совесть Настасьина несвоевременно постучала в дверь разума. Нашептала ей всякие гадости и заставила отказаться от десерта во имя будущего.

Девушка медленно села, с удовольствием услышав разочарованный вздох супруга. Выбор всегда был за ней, и своей маленькой властью было грех не воспользоваться. Очень маленькой, но все же – властью.

– Я сова, и это жестоко.

– Есть варианты. И кстати, я точно рассчитал твой биоритм. Завтрак откладывается. Водные процедуры – и за работу. Представь себе: такая холодная злая вода и потом целый час тренировок или…

– Я очень мужественная и сильная духом сова.

Сказала и свесила ноги с кровати, с ужасом понимая, что всего шесть утра. Мучительная пытка ранним утром. Беринг все же садист!

Силы духа хватило доползти до раковины в ванной и взять в руки зубную щетку. Мужественно. Смело, и очень решительно посмотреть на себя в большое настенное зеркало и выглядывающую оттуда бедную девочку пожалеть.

Отразившаяся за спиной наглая мужская ро… лицо ехидно ей намекнуло на “варианты”. Пришлось напомнить ему и себе о необходимости тренировок.

– Влад, а почему ты думаешь, что получится?

Говорить с полным пастой ртом и щеткой под языком было не очень удобно.

– Нда. Ты права, надо начать нам с теории. И с мотивации, дважды права.

Он все-таки считал ее умной. Придется соответствовать ожиданиям. Сделать попытку хотя бы.

Сделала очень мудрый вид (сова она или кто?), блеснула загадочно глазками, мысленно себе поаплодировала. Плеснула в лицо ледяной водой.

– Ых!

И в ухо тут же дохнуло горячее:

– Еще есть варианты…

Он не медведь никакой! Он змей. Искуситель.

На кухонном столе стояла странная композиция. Свеча и зеркало.

Беринг посадил Настю перед ними, сам сел за спиной, обнимая. И дыша напряженно в макушку.

– Влад. Тренировка!

Он снова тяжко вздохнул, жестом фокусника доставая откуда-то зажигалку и зажег свечу.

– Смотри в зеркало, что ты видишь?

Посмотрела, расстроилась. Лицо невыспавшееся, волосы дыбом, прыщ на носу. И ро… Беринг смотрит внимательно из-за плеча. Только одно и утешило Настеньку – смотрит с нежностью и любовью.

– Ась, смотри на свечу. Что. Ты. Видишь?

Присмотрелась. Обычная свечка, парафиновая, огонь тоже обычный.

– Свечка горит.

– А теперь, Асенька, смотри очень внимательно. И запоминай, что увидела. До самых мельчайших подробностей запоминай.

Он осторожно прижал к ее вискам горячие свои ладони и дунул на пламя свечи. Сильно дунул, так, чтобы не оставалось никаких сомнений в результате. Пламя погасло. Но в зеркале… в зеркале не изменилось вообще ничего. Всё та же свеча продолжала гореть, лишь вздрогнув от дуновения.

– Это… фокус?

– Я показал тебе кусочек другого пространства, – Беринг убрал руки и свечка в зеркале тут же погасла. – Мы с тобой сейчас во вселенной реальности.

Только теперь Настя заметила лежавший на столе белый лист очень плотной бумаги.

Влад взял в руки лист и сложил его пополам.

– Смотри. Эта плоскость – наша реальность. А вот эта – то, что люди называют магией или колдовством. Заметь, они неразделимы. Две половины одного листа, имя которому – мысль. Разум, сознание. Самое загадочное во всей Вселенной явление.

Настя невольно восхитилась педагогическими талантами Беринга: так интересно ей лекции еще никто никогда не читал. Если бы в институте был хоть один подобный преподаватель, она бы его не бросила.

– А кто… сложил этот лист?

Беринг задумчиво усмехнулся, с явным уважением взглянув на Настасью. Похоже, за умную сходить у нее получалось… пока.

– Это вопрос философский. Давай вернемся пока к темам попроще. О высоких материях… – он взглянул на часы, – когда будет чуточку больше времени. А теперь посмотри.

Он прижал обе плоскости плотно друг к другу.

– Люди как это только не называют. И инициацией, и открытием дара, и оборотом. А на деле все просто. Когда разум находит путь в магическое пространство, реальность его становится вот такой. Видишь? В два раза крепче и толще. Но – все та же реальность. Для нас наши звери – реальность. То, что люди зовут магией и колдовством – тоже реальность, – он перестал придерживать пальцами сложенный лист, и тот развернулся. Две стороны отдалились практически под прямым углом. – А для остальных эти две плоскости далеки бесконечно, – он снова расправил лист в плоскость. – Для большинства даже вот так.