Нани Кроноцкая - Асенька и ее зверь

Не умела точно угадывать настроение, лишь отдаленно догадываясь, какие там, за этим высоким лбом, бродят мысли. Но любоваться могла, даже уже не скрываясь. С восторгом разглядывала прямой крупный нос с чуть заметной горбинкой, чутко и ярко очерченные, очень красивые его губы и черную щетину на щеках. В Руме Влад брился два раза в день – утром и вечером, а Настасья, смеясь, наблюдала, как он отмеряет три пальца вниз по шее от линии челюсти, отделяя заросли на груди от зоны цивилизованной выбритости. Как и любой морф, он растительностью обрастал очень быстро. Сейчас же они ехали уже больше двенадцати часов, и Беринг уже был практически бородат.

А Настеньке нравилось, хотя в прошлой жизнь волосатость мужчин вызывала в ней некую даже брезгливость. Просто… все они не были Владами.

Ей вообще абсолютно все нравилось в нем.

Сильные крепкие руки, увитые выпуклыми темными венами под смуглой кожей, машину вели спокойно и очень уверенно. Он молчал, чему-то мечтательно улыбаясь, и лишь иногда поглядывал в зеркало заднего вида на крепко уснувшего Ваньку. Беринг мальчишку с собой брать вовсе и не планировал, уверенный, что прекрасно справится с раскрытием странных всех тайн их семьи самостоятельно. Тем более, что с собой он привел целый отряд охраны и сопровождения: сплоченная группа братьев Сибировых уже следовала по оговоренному с ними маршруту.

К тому же ему выпал редкий шанс провести это лето наедине с женой, сдержав обещание и устроив им наконец медовый месяц.

Но Ванька, ершистый и не по годам быстро взрослеющий, если решил уж чего, то мог переупрямить стадо горных козлов вместе с их пастухом и самими горами в придачу. Тем более, за брата вступилась вдруг Настя. Внезапно.

– Ты пойми, Влад, Ваня просто хочет поглядеть еще раз на свой дом. Попрощаться, наверное. К тому же кто, как ни он, знает там все тайники, и все щели? Ну и сам подумай: это его отца наследство. Он имеет право.

Влад вздохнул. Спорить с Асей он не любил, к тому же она действительно говорила резонные слова. Да, Иван имел право. Именно он нашел ту самую тетрадь всю исписанную отцовскими комментариями, с которой все и началось.

– Дорога долгая, Ась, – Влад пытался давить на ее чисто женскую жалость, единственное слабое Настино место. – Почти сутки в машине, потом – неизвестно.

– Сутки? – Настя сморщила лоб недоуменно. – От Белогорья до Ярославской области? Почему так мало? Или у тебя не машина, а вертолет?

Ясно. Стрелки перевела, ее излюбленная манера. Беринг тихо вздохнул. Он пытался, и совесть чиста, ничего не поделать теперь, нет у него против любимой оружия. Хорошо лишь, что сама его юная супруга об этом еще не догадывалась совершенно. Пока.

А Настя пыталась припомнить, сколько времени заняло их путешествие осенью прошлого года – и не смогла. Все, что отложилось в ее памяти от той дороги – только страх, целый ворох тревог и бесконечная усталость. И тонким лучиком теплым в той тьме: неожиданная доброта самого Влада и трогательная забота о всех них.

Теперь же она – настоящая его жена, не фиктивная. Подруга, возлюбленная, спутница. И ее очередь была заботиться о своем восхитительном муже. Она и заботилась: скармливала Владу приготовленные загодя бутерброды, наливала горячий крепкий травяной чай в его личную термочашку, не беспокоила его на заправках, когда он откидывал голову и закрывал устало глаза.

Влад был словно железный: достаточно было десятка минут, короткой передышки, и вот они снова в пути, и потоки огней навстречу, шорох колес по дороге, гул машин.

Начала короткого русского лета Настенька никогда не любила. Особенно такого, каким было это: приход весны явно был поздним, сама она очень дождливой и в конце серого мая еще вовсю цвела ошалевшая от такого климатического беспредела черемуха. Грязно, серо, дождливо. Яркими бликами юной зелени эта серость едва разбавлялась, зато комаров и мошки, норовящих влезть в малейшую щель одежды на каждой стоянке было предостаточно.

Но рядом с Берингом все кардинально менялось, словно обретало осмысленность и глубину. Она готова была ехать с ним вот так вечно, не обращая внимания на затекшие ноги и уставшую спину.

К Глухаревке подъезжали уже ранним утром. Мокрая унылая деревня по-прежнему не вызывала у Насти никаких приятных воспоминаний, зато Ванька весь извертелся на заднем сиденьи. Правильно она мужу сказала: какой-никакой, а это его родной дом, до их отъезда в Урсулию другого он и не знал никогда. Здесь прошло его детство. Каким оно было? Не им совершенно судить.

Джип Беринга, переваливаясь как утка, на глубокой и коварной колее, заполненной смесью грязи песка и воды, свернул на единственную деревенскую улицу и остановился у сломанного и обугленного забора. Настя ахнула пораженно, выскочила из машины, тут же провалившись в лужу едва ли не по щиколотку. Сдавленно выругался Ванька. Витиевато, как взрослый мужик.

Дома Шапкиных больше не было. От него не осталось даже обгоревшего остова, лишь внушительная куча чистого пепла, пропитавшегося весенней влагой и оттого уже черного. Вообще ничего: ни стальных старых кроватей, ни печки. Голое пепелище.

– Нась, – гулко сглотнул мальчишка. – Как же это вышло?

– Я не знаю. Может, газ… Или бомжи сожгли?

– Да откуда здесь бомжи? – зло выкрикнул Ванька. – Я знаю! Это все он!

– Кто – он? – Влад, вышедший из автомобиля следом за ними, был собран и обманчиво-спокоен. Но Настя не раз видела его уже таким и не обманывалась совершенно. Это была спокойная уверенность хищника, вышедшего на тропу охоты.

– Урод этот, чтоб его… чтоб ему дом наш под ребра воткнулся и перевернулся! Поди узнал, что мы уехали, и тут же вернулся.

– Соседи. Самый надежный источник информации. Идемте, расспросим соседей. – Беринг присел, задумчиво трогая пепел и даже принюхиваясь. – Деревня же, не голимая тундра. Иван, вспоминай, кто тут у вас тут самый наблюдательный и разговорчивый?

– Бабка Варя, наверное, – внезапно осипшим от непрошенных слез голосом ответил Ванька. – Ведьма старая, она везде свой нос сует. Или еще можно у Гришиных спросить, они хорошие. Папка с ними дружил.

– Вот к Гришиным и пойдем, раз дружил и хорошие – Беринг встал, отчего-то внимательно разглядывая старую яблоню, росшую когда-то под окнами этого дома. – Веди, Сусанин.

– Я не Сусанин, – буркнул мальчишка обиженно. – Сусанин – тот полупроводник был. А я в болота никого еще не завел. Я…

– Это да. В болота еще не водил. Впереди у нас все еще, я так думаю. Потенциал у тебя ого-го и задатки имеются. Так уйти можешь в лес, что вертолетами не доискаться, – медведь улыбнулся насмешливо. – Пойдем уже, полупроводник, время не терпит.

Ванька только фыркнул подчеркнуто-громко и глаза закатил. Мол, старое кто помянет…

Читать дальше