Владимир Сухинин - Отмороженный. Книга 1

Странный, неистребимый мутирующий вирус уничтожал жителей планеты на поверхности, но уже на глубине пяти метров под землей погибал. Не тронул вирус лишь животных, и сюда нелегально прилетали любители сафари. Здесь же добывали один из ценнейших ресурсов жизни человечества – чистую природную воду в виде льда. Еще здесь добывали китов, жир и мясо которых очень ценились. Ловили рыбу и продавали ее на другие станции.

Но находиться на планете можно было недолго. Здесь, в южных ледяных широтах, вируса не было, но кто знает, может, он мутировал и приспособился? Рисковать никто не хотел.

Очередной автоматический морозильный рефрижератор влетел в промежуточную камеру и завис. Внешние створки закрылись, и рефрижератор подвергся жесткому излучению. После чего он проследовал в цех разделки.

Рабочие, управляющие большими роботами, разрезали лед на блоки и отправляли их в морозильные камеры хранения.

Свинр, управляющий разделочным роботом, напевая простенький мотивчик, отрезав очередной блок, подцепил его манипулятором и вытащил наружу. Когда робот поднял тонный блок на уровень кабины, мотивчик застрял у Свинра в горле.

– Кхм. Кхм. – откашлялся он. – Это еще что такое? – вслух спросил он. – Сансар, – вызвал он кого-то по связи. – У нас нештатная ситуация.

– Что случилось? – раздалось у Свинра в наушниках шлема.

– Тебе лучше это самому посмотреть.

К роботу Свинра подошел человек в скафандре.

– Ну, что надо? – не очень любезно осведомился он.

– Сейчас увидишь, – отозвался Свинр и стал опускать блок льда.

Когда блок оказался на уровне глаз Сансара, тот на недолгое время замолчал, а потом истерично закричал:

– Тревога! Задраить переборки! Биологическая опасность!

Работы в цеху прекратились мгновенно. Створки с грохотом опустились, и в помещении цеха разделки льда установилась звенящая тишина. Сансар и Свинр во все глаза глядели на тело человека, замерзшего во льду.

– Мы все умрем?! – наконец смог проговорить Свинр.

– Не говори чепухи! – оборвал его Сансар.

– Что у вас случилось? – раздался вопрос по общей связи.

– Мы нашли во льду тело местного человека, – негромко ответил Сансар. – Просим инструкций для дальнейших действий.

– Понял вас, мастер-инженер. Ждите дока.

Связь оборвалась.

Через полчаса в цех в скафандрах повышенной биологической защиты вошли трое человек. Один из них приблизился к Сансару.

– Где объект? – обратился он по коммуникатору к мастеру-инженеру.

– Вот, док, – указал тот рукой на блок льда.

Прибывший приблизился к глыбе и провел по льду прибором. Лед осветился розовым светом.

– Опасности нет, – спокойно произнес док. – Вырежьте тело и доставьте в криокамеру лаборатории…

– Вы уверены, док? – с опаской спросил Сансар и поежился.

– Уверен! – твердо и даже резко отозвался док и пошел прочь из зала.

– Отмена биологической тревоги! – проговорил он в коммуникатор.

– Вей Равнир, – на дока, вперив тяжелый взгляд, смотрел заместитель начальника станции по безопасности. – Ты понимаешь, что то, что ты предлагаешь, выглядит, по крайней мере, странно, не говоря уже о моральной стороне…

Главный санитарный врач станции профессор Равнир Шильд смотрел на собеседника спокойно и снисходительно. Ему, рожденному на планете, страхи людей со станций были неведомы. Это они, родившиеся и выросшие в стерильной чистоте космоса, были подвержены воздействию любой инородной среды, и она могла быть для них губительна. Он это понимал и постарался объяснить свою позицию как можно проще и доступнее.

– Солóм, мы изыскиваем средства для того, чтобы станция процветала, но вот уже три планетарных года, как закупки льда падают, а тут такая возможность! Мои исследования, в которые и так много вложено средств, в случае успеха принесут станции колоссальные прибыли. Лечение заразившихся паразитом «онокáмруз» на ранних стадиях позволит сохранить сотни тысяч жизней, и отчисления за патент нашу станцию озолотят…

– Док, я понимаю, что вы заручились поддержкой совета станции, но ключевые слова здесь «если будет успех», а вы его гарантировать не можете. Что произойдет с персоналом станции, когда ваш «объект» оживет? Он носитель своей микрофлоры… А я отвечаю за безопасность людей, и совет поручил нам с вами выработать меры защиты… Я не могу вам запретить проведение эксперимента, но не могу и позволить делать это в медблоке станции.

– Солом. – Профессор начал раздражаться. – Я тоже отвечаю за безопасность станции в неменьшей степени, чем вы, и я забочусь о жизни и здоровье людей даже больше, чем вы. Неужели вы думаете, что я могу рисковать их жизнями?..

– Док, со всем к вам уважением, но вы должны понимать… – прищурился начальник службы безопасности и на пару мгновений замолчал, прожигая взглядом профессора, – что мы знаем, вы хотите помочь своему сыну и этот эксперимент нужен вам только для этого. А все остальное – это словесная шелуха…

Шильд не ответил. Он посмотрел на потолок и вздохнул. Его сын был его болью. Он в двадцать лет подхватил паразита «онокамруз», и гениального специалиста по искинам и программированию отец вынужден был ввести в криогенный сон. Именно сын подсказал ему идею, как из паразита «онокамруз» сделать симбионта.

Никто не знает, когда и откуда этот паразит был завезен на станции людей. Его невозможно было найти в спящем режиме, и лишь попав в тело человека, он проникал в кровь и добирался до мозга. И там начинал развиваться. Он быстро рос и проникал в позвоночный столб. Через месяц человек сходил с ума, но при этом был очень живуч, быстр и силен. Паразит подчинял себе тело и даже старался защитить его.

Если выявить наличие паразита на ранних стадиях, то такого носителя паразита можно было поместить в криогенную камеру. Но стоило это недешево, и семья должна была оплачивать его содержание до тех пор, пока не найдут способ лечения этой болезни. Никто не знал, по каким критериям паразит избирал носителя. В одной семье мог оказаться зараженный, а с другими членами семьи паразит не взаимодействовал. Лечением этого заболевания как раз и занимался профессор Шильд Равнир. С подсказки сына он стал исследовать больных, зараженных онокамрузом. Не все могли позволить себе спрятаться в криогенном сне, и подопытные у него иногда появлялись.

Сын подал ему идею, что этот паразит есть неуправляемый дикий модуль в мозге человека или биологическая нейросеть. Но он развивается хаотично и с одной лишь целью – выжить. И если найти способ запрограммировать его, ввести в него управляющий его развитием код, то он мог бы стать не паразитом, а симбионтом, и от такого соседства выиграли бы оба. Смысл слов сына сводился к тому, что если нельзя заразу победить, то можно попробовать ее использовать на благо.