Нина Смолянская - Реалиям вопреки

В полицейском участке недалеко от центра города, с самого утра стояла нервная обстановка и напоминала сборы перед военными действиями. Полицейские в полной боевой амуниции приходили и уходили. Стоял гомон из мужских и женских голосов, телефонных звонков, лязга оружия, шлемов и щитов.

– Мартин, ты сейчас куда направляешься? – спросил Жозеф своего друга, с которым они служили вместе в полиции уже почти двадцать лет.

– На площадь Леона Блюма. Там собралось уже около двух тысяч демонстрантов, требуется подкрепление. Только что позвонили, – ответил он, застёгивая на подбородке ремешок шлема.

Он поправил травматический Flash-Ball 44 2на поясе, стяжки ограничители и резиновую палку.

– Погоди, бронежилет подтяну, – остановил его Жозеф и подтянул ремень на боку. – Теперь нормально. Ты там сильно не геройствуй. Наших уже троих в больницу увезли. Баллоны с газом получил?

– Нет, сейчас зайду возьму. Ты сам тоже не нарывайся. Удачи, Жозеф.

– Удачи, Мартин.

Друзья взяли щиты, затем получили по два баллона газа и вышли на улицу. Взвод уже был в сборе, и полицейские начали заходить в два автобуса, которые, спустя несколько минут, уехали в противоположных направлениях.

Мартин Милен был хорошим полицейским и никогда первым не применял силу, считая, что он в первую очередь должен защищать, и только во вторую – наказывать. Являясь отцом-одиночкой и воспитывая одиннадцатилетнего сына, Чарли, ему приходилось нелегко, разрываясь между домом и службой. Патрулирование, командировки, задержки на службе постоянно создавали проблемы, но ему помогал отец, который души не чаял во внуке. Мартин был ему за это безмерно благодарен, хотя сам тоже старался хотя бы несколько раз в неделю проверять у сына уроки и даже в выходные пёк кексы, чтобы хоть как-то компенсировать недостаток внимания и своё постоянное отсутствие.

Сегодня воскресенье, поэтому Чарли с утра поехал к дедушке и должен был вернуться домой около шести вечера. Зная, что сын под присмотром и далеко от улиц, на которых были беспорядки, он был спокоен за него. Сам же ехал на задание без особого волнения. Служба – есть служба. Не впервой.

Автобус остановился метрах в ста от демонстрантов, и полицейские быстро заняли позиции, на которые им указали офицеры. Мартин встал плечом к плечу с ребятами из соседнего участка и выставил перед собой щит, замыкая позицию.

– Почему не кидаете шашки? – крикнул он соседу, пытаясь перекричать шум бушующей толпы.

– Закончились уже, новые пока не подвезли. Кидай, если есть, – ответил он.

Мартин активировал обе шашки и бросил внутрь толпы демонстрантов, которые закидывали их мусором и камнями. Щиты спасали, но время от времени прилетали «подарки» по голове или бронежилету. Действия раздражающего дыма хватило ненадолго и уже через десять минут их опять начали теснить ребята в желтых жилетах, пытаясь прорвать заслон.

Парни в полиции служат крепкие и спортивные, но против многотысячной толпы им без спецтехники не выстоять. В какой-то момент толпа расступилась и из неё выехал легковой автомобиль, который пошёл на таран полицейского оцепления. Из передних рядов полиции раздались выстрелы.

– Отец! – услышал сквозь шум Мартин недалеко от себя. Он повернул голову и увидел, что его сын стоит недалеко от них и машет ему рукой. У него всё опустилось и сжалось внутри. То, что сын частенько забегал в участок, он не приветствовал, хотя мальчику там было интересно. Сегодня же, появление сына было полной неожиданностью и вывело его из себя. «Дома выпорю», – пообещал он сам себе, сжал зубы и покрепче перехватил щит.

Автомобиль дёрнулся и резко повернул в сторону. Мартин видел, что лобовое стекло разбито и всё забрызгано кровью. Автомобиль был неуправляем и несся на полной скорости прямо на них.

– Отец! – опять раздалось уже гораздо ближе и Мартин опять обернулся.

Чарли бежал к нему. Доли секунды понадобились, чтобы метнуться в его сторону, оттолкнуть подальше и прижать к стене дома, прикрывшись щитом. Но судьба в этот день была не на их стороне. Через секунду красный автомобиль на полном ходу врезался в его щит.

Мартин успел только зажмурить глаза и покрепче обнять сына, когда понял, что точка невозврата пройдена и от столкновения не уйти.

Прошли ещё несколько секунд, которые растянулись во времени, казалось, на несколько минут, превратив их в вязкую булькающую субстанцию. Было ощущение, что он утонул в густом киселе, поглотившем все звуки. Он открыл глаза, не понимая, что произошло, и смотрел на смазанную картинку вокруг себя. Уши заложило, в голове стучала мысль, что так не бывает. Как сквозь вату он слышал своё громкое прерывистое дыхание и гулкие удары сердца. Одна рука прижимала Чарли, вторая – держала сломанный щит, вернее то, что от него осталось после удара.

Только через несколько секунд он смог, наконец, начать анализировать ситуацию и пришёл к выводу, что ничего не понимает. Во-первых, они каким-то непостижимым образом остались живы, во-вторых, вокруг стояла почти полная тишина, и в-третьих, они стояли на вершине невысокой горы, которая возвышалась над морским берегом.

– Папа, что произошло? – раздался шёпот сына.

Он отстранился и тоже начал осматриваться вокруг.

– Как мы здесь оказались? А где город? – вопросы сыпались по мере того, как они понимали, что оказались в месте, очень далёком от Парижа.

– Давай, сын, спустимся и посмотрим, что там внизу. Заодно объяснишь мне, как ты оказался на площади.

Мартин выбросил остатки щита, ослабил ремни на бронежилете и шлеме и нашёл место, где можно спуститься. Уже через несколько минут они стояли у воды сине-серого цвета и смотрели на тихий прибой и бесконечный океан перед ними.

– Я жду объяснений. Какого чёрта ты пришёл на площадь Леона Блюма?

– Я был в участке, хотел сказать тебе, что дедушка приболел, и я решил уехать домой пораньше, чтобы не тревожить его, но ты как раз сел в автобус и уехал. А телефон не отвечал, наверно, не слышал. Мне полицейские сказали, куда ты поехал, вот я и решил сам сходить к тебе, тем более, через дворы близко совсем.

Мартин поскрипел зубами, но не стал устраивать скандал, тем более мальчик тоже был растерян и подавлен случившимся.

– Прости, я же не знал, что так получится, – прошептал он и опустил глаза.

– Не знал, что там тысячи агрессивно настроенных демонстрантов, толпа, которая задавит всё, что ей попадётся на пути?! – всё же сорвался он. – Не знаю каким образом мы остались живы, но нам ещё отсюда надо выбраться. Поэтому я пока не буду тебя наказывать, ты сам себя наказал.

Он подошёл к воде, зачерпнул немного в ладони и умылся. Чарли повторил за ним и сел рядом на корточки.