Соня Марей - Ваш любимый доктор, или Дело всей жизни

– Спасибо.

– Пожалуйста, – процедил муж.

Я последовала за ним в гостиную, и мы уселись в кресла друг напротив друга. Мысли метались в голове, как рой потревоженных пчел. Я не знала, с чего начать.

Мой муж… хотя могу ли я теперь так его называть? Он был напряжен и задумчив, брови сошлись на переносице, лоб прорезали вертикальные складки. Вскоре Норвин нарушил это неприятное молчание.

– К сожалению, у меня не было на вас времени, иначе я бы раскусил вас раньше. А потом я вспомнил, что вы говорили о молнии, – он замолк на самой интригующей ноте, испытующе глядя мне в глаза. Я почувствовала, как жар заливает щеки, словно была какой-то девочкой. Впрочем, реакцию можно было списать на то, что это тело гораздо моложе и чувствительней.

– Молния. Магическая гроза.

Он кивнул.

– Я навел справки и узнал у погодников, что в тот день, когда вы приехали в Левилль, действительно была замечена подозрительная магическая активность. Это говорит о том, что гроза могла быть необычной. Я слышал о том, что попадание молнии может вызвать самые разные последствия, вплоть до обретения новых способностей, но о потере памяти никто не говорил, об этом не писал и Корнелиус Гульд в своей книге. Я сразу об этом не подумал, каюсь, но ваш жаркий интерес к труду этого мага… – Норвин многозначительно хмыкнул. – И я решил посмотреть, что будет. Я ведь говорил, что тоже в какой-то мере исследователь. Вы не слишком-то старались маскироваться. Приложи вы больше усилий, я бы долго гадал, что с вами не так. К тому же вселение в тело чужой души – настолько редкое явление, что кажется сказкой, бредом воспаленного сознания.

Я тоже думала, что попаданство – это сказка для взрослых, пока сама не стала невольной ее героиней. И сказка становится все тревожней. Но Норвин снова выглядел почти спокойным и холодным – это обнадеживало.

– И что дальше?

– Потом я захотел проверить вас артефактом, – продолжил он свой рассказ.

– Артефактом?

Я не понимала, о чем речь, и Норвин криво улыбнулся.

– Да. В моем доме. То самое изумрудное колье. Камни теряют цвет, если соприкасаются с нецелителем, но на вас они засияли ярче, чем прежде.

– Вы сомневались в том, что я настоящая целительница? Вы ведь знали, что я уже успела сделать.

– Я всегда во всем сомневаюсь. Вы попали в тело целительницы, но ведь душа играет куда большую роль. Тем более я лично не видел, как вы применяете целительскую магию, вы могли использовать другой вид магии или вообще немагические навыки. И тогда я решил навесить на купол прослушивающие печати.

Прослушка?! Вот черт! Недаром интуиция кричала, что что-то не то, но мой не в меру болтливый язык жил собственной жизнью. Ох, сколько мы с Пискуном трепались о всяком, еще и Норвина обсуждали. Интересно, что он успел услышать?

– Я просил вас о честности, просил не лгать… – продолжал распекать меня Норвин. – Вы кивали, прекрасно зная, что накопился огромный ком лжи. Не понимаю, на что вы вообще надеялись.

– Ну как вы не понимаете? Я же просто боялась. Боялась! Особенно после того, как узнала, как в вашем мире обходятся с подселенцами. Думаете, я хотела куда-то попадать? – я нервно усмехнулась и заерзала в кресле. – В совершенно чужой и опасный мир, где нет нормальной медицины, где женщина – всего лишь придаток к мужчине и детям, где нет, в конце концов, привычных удобств – унитаза, стиральной машины и мультиварки. Думаете, эти руки могли бы причинить кому-то вред? – я вскинула ладони, увидела кровь, быстро вытерла ее о платье и подняла снова. – Я даже мухи не обидела! Хотя нет, мух я обижала, но это к делу не относится.

Вдруг в кармане что-то зашевелилось, и на свет вылез Пискун. Я даже не заметила, когда он успел туда просочиться.

– Подтверждаю! – пискнул тоненький, но отважный голосок. – Она не сделала ничего плохого!

Я погладила тиина по шерстке. Нейт Блайн молча выслушал пушистого защитника. Я не могла прочитать по его мимике, что он на самом деле думает. Норвин обладал потрясающим талантом делать «лицо кирпичом».

– Этим вечером я решил немного послушать, что творится в доме. Как раз появилась свободная минута, – он многозначительно замолчал и вскинул бровь. – И услышал много интересного. Это подтвердило все мои догадки и опасения. Из ваших слов даже дурак бы понял, что вы не из этого мира. До этого момента вы казались мне неопасной, поэтому я не стал нестись сюда сломя голову, хотел подождать до утра, но вы вытворили Темнейший знает что! Я как раз лег спать после трудного задания, когда ощутил волнение защитного купола. Сначала он отреагировал на кровь, потом на вторжение гвардейцев. Пришлось срочно срываться.

– Но я действительно не делала ничего плохого. – И рассказала ему о том, как в дом среди ночи ввалился парень с Лесси на руках. – Я не могла выставить его за дверь сразу же, как это сделали лекари из гильдии.

– Они имели право отказать ей в помощи. Лекари всегда были особым сословием, обвинить их в чем-то сложно, если нет железных доказательств намеренного вредительства или убийства.

– Они бы не спасли ее, даже если бы захотели, – перед мысленным взором встало бледное лицо Лес-си. – Повреждения были слишком серьезны даже по меркам моего мира. И лекари это прекрасно понимали. Она могла умереть еще по дороге.

– Теперь должны выяснить, кто в Левилле или его окрестностях занимается запрещенной деятельностью.

– Вряд ли это будет легко.

По истории собственного мира я знала, что таких умельцев во все времена было много. Они делали подпольные операции, несмотря на грозящее наказание, потому что отчаявшиеся женщины приносили последнее, и тщательно скрывали их имена.

– Уверена, что кто-то из лекарей, скорее всего нейт Ойзенберг, меня подставил, – озвучила я свои мысли. – Отправил юношу ко мне, а сам написал анонимку гвардейцам.

– Нейт Ойзенберг, говорите? Чем вы успели ему досадить? Я думал, только нейт Лейн вас терпеть не может.

И тогда я рассказала о нашей взаимной любви и приязни с лекарем. Жаловаться и ябедничать я не любила, но это было необходимо, чтобы обелить себя хотя бы в глазах Норвина.

– Вы знаете, что ваш неуемный энтузиазм сыграл с вами злую шутку? – спросил он, когда я замолчала.

– Понимаю. Но что мне оставалось? Забиться в нору и сидеть, не высовываясь? Я так не могу. У меня есть ценнейшие для этого мира знания, с помощью которых я хочу вывести лекарское дело на новый уровень. Медицина была и есть моя жизнь.

– Там вы тоже лечили, Эллен? – он сощурил глаза. – Или как мне теперь вас называть?

– Мое настоящее имя Елена.

– Эллен – Елена. Эллена… – задумчиво протянул Норвин, и мне понравилось звучание нового имени. Такое нежное, как название цветка.