Андрей Степанов - Между Мирами

– Вода мешается, – она дернула рукой в сторону регулятора, но не дотянулась, а я не смог ей помочь, потому что как последний дурак пялился на ее набухшие соски.

Затем заторможенно нащупал вертушок и убавил напор. Аня тут же вытерла с лица остатки воды и опустила вторую руку, бесстыдно позволяя мне пялиться на нее.

До этого дня все происходило ночью, когда видны были только очертания и контуры, а все остальное происходило буквально наощупь. Что и придавало какой-то шарм всему происходящему.

Теперь я же мне казалось, что я просто лишен возможности двигаться. Но было это гипнотическое влияние самой юной Романовой, или же ее игр, или разговоров – угадать я не пытался. Не до того было. Словно мне четырнадцать, я пялился на ее формы, а она выставляла их напоказ, ни капли не краснея.

– И, между прочим, шла с благой целью, – голос ее стал томным.

Девушка сделала ровно один шаг ко мне, но зато какой! Ногу она поставила чуть вперед, прямо перед собой, чтобы если я вдруг опустил глаза ниже, ничего бы не смог увидеть. А потом дотронулась пальцем до моих губ.

От этого прикосновения меня точно ударила молния. С тем же эффектом я мог бы стиснуть руками оголенный провод. Но Аня только улыбнулась еще шире, сохранив при этом то же томное выражение на лице.

– Ух, – она притворно отдернула свой изящный пальчик. Либо у нас мысли об одном и том же, либо она их читает.

Но тут же приложила его обратно, уже к подбородку, а потом проскользила им по моей мокрой коже вниз.

– Знаешь, – сказала она, когда подушечка ее пальца ловко прошла между ключицами, – хоть я и принцесса, но, – задумчиво добавила она, игриво обойдя соски и устремившись вниз, – меня еще никто и никогда не спасал, – тут девушка надула губки, а ее палец, затем и вся ладонь коснулись моего причинного места.

– Все когда-то бывает в первый раз, – решил я заполнить краткую паузу, чувствуя, что в горле пересохло. Ага, прямо в душевой кабине.

– Ты прав, – принцесса ухватилась покрепче, приблизилась вплотную и впилась своими губами в мой приоткрытый от удивления рот. – Все бывает в первый раз. И награда тоже… будет.

Она медленно опустилась на корточки, покрывая поцелуями мое тело, а потом… я зажмурился и едва сдерживал стоны удовольствия.

Когда все закончилось, принцесса напоминала довольного кота. Ее карие глаза смотрели на меня так, что я не мог не поддаться гипнозу, но описать, как она на меня смотрит, я не мог. Гипнотически? Парализующе? Чарующе? Я подобрал с десяток слов, но каждое из них звучало как-то убого и ущербно в сравнении с реальностью.

Я открыл дверь душевой кабины, первым выбрался в относительно прохладное пространство и подал Ане одно из полотенец, постепенно покрываясь мурашками.

– Знаешь, это было приятно, – начал я, старательно подбирая слова. – И неожиданно.

– Ты еще просто не привык к правильному обращению, – хитро улыбнулась девушка, тщательно вытираясь. – Но ничего, скоро привыкнешь, – и звонко рассмеялась, словно ничего плохого и не было за последние сутки.

Должно быть, я выглядел до крайности удивленным, но при этом, вытираясь, задел саднивший лоб и оставил на полотенце кровавое пятно.

– О, надо будет тобой серьезно заняться, – Аня деловито оценила мою рану, быстро замоталась в полотенце полностью и добавила перед тем, как выскользнуть из ванной: – у тебя лекарства где?

– В кухне, – ответил я, поспешно натягивая одежду.

Через пару минут я уже сидел на стуле, а принцесса внимательно читала надписи на стеклянных флаконах, чтобы обеззаразить глубокую царапину на лбу.

– Вот же, – я постучал пальцем по маленькой бутылочке, которую девушка как раз держала в руке. – Лей перекись и все.

– Что значит «лей и все?» – нахмурилась Аня. – У нас совершенно другие средства и я не могу использовать все подряд, что попадется под руку, чтобы не причинить тебе вреда.

– Если бы все были такие сознательные, – я улыбнулся и тут же поморщился, потому что снова стало саднить рану на лбу, чуть подсохшую после ванной.

– Сознательность важна, несомненно, – вошел к нам профессор Подбельский и сел за стол. Он находился вне поля моего зрения, но явно рассматривал мои геройские увечья. – Похоже, вам немного досталось, – заметил он с легким удовольствием.

– Самую малость, – поддакнул я, не отвечая на его злорадство.

Принцесса как раз сделала выбор в пользу перекиси и принялась обрабатывать рану. Она заклеила царапину широким пластырем, предварительно убедившись в его антисептических свойствах и, довольная результатом, убрала все на место.

– Все заживет, – произнесла она, подмигнув мне и никак не реагируя на Подбельского.

– Вы довольно быстро пришли в себя, – вдруг обратился к ней профессор.

– Она просто наглоталась… дыма, – я постарался сгладить паузу, но чувствовал, что краснею. – Это быстро проходит, к тому же мы немало времени провели в пути сюда. Свежего воздуха было предостаточно.

– Что от вас хотели? – вредный старик проигнорировал меня и принялся допытываться ответов от девушки.

Я уже хотел было вступиться за нее и выдать свою версию, но принцесса села к нам обратно за стол:

– Они каким-то образом намерены навредить моему отцу, – посерьезнев, сказала она и мне сразу же показалось, что есть в ней какая-то деловитость, которую девушка по непонятной причине старается скрыть. – Но это не личное. Это как-то связано с миром Максима.

Я встрепенулся – девушка первый раз назвала меня по имени! И при этом сидела с невозмутимым видом, как будто ничего не произошло в душе! Но, наверно, все так и должно быть.

Заметив, что я слишком напряжен, тут же постарался сесть свободнее. Внимания профессора я не привлек – он вовсю слушал Анну-Марию.

– Так-так-так, – старик постучал по столу пальцами. – Я как раз читал в вашей книге, – он все-таки удостоил меня вниманием, чуть-чуть скосив глаза в мою сторону. – Про то, как обернулась ситуация лет сто тому назад. Вряд ли вы разговаривали об истории или о вашей, принцесса, семье…

– О семье мы говорили, почему же.

– Вы меня очень удивили! – воскликнул Подбельский, теперь снизойдя до нормального взгляда на меня. – Но я думаю, что стоит вам рассказать о произошедшем в этом мире, чтобы вы понимали всю ситуацию.

Меня тоже интересовало, как профессор может интерпретировать произошедшее в нашем мире.

– Скажу сразу и, думаю, что буду прав – вы ведь не задумались о том, почему в, по сути, параллельном нам мире, никто не говорит о вашей семье? Ведь здесь была точно такая же семья, жили ваши прапрадедушки и прапрабабушки. До тысяч девятьсот семнадцатого года, между прочим.

– Я и не задумывалась об этом! Но, правда, – тут же смутилась принцесса. – Никто не упоминал мою семью. Фамилия Романовых нигде не звучит.