Евгений Косенков - Товарищ Миша

– Не верю, – засмеялась Лена. – Такие не убегают.

Мишка почувствовал, как сдавило сердце. Прекрасная девушка, которая повидала на этой войне уже достаточно много, говорит именно о нём, как о герое. О нём! Странное ощущение. Он смутился. Может, она просто шутит? Мишка украдкой глянул на серьёзное лицо девушки. Она действительно верит, что он способен совершить геройский поступок? Мишка завис на некоторое время.

– Ты меня слышишь?

– Задумался, – Мишка погладил ладонью цевьё винтовки.

– Тебе надо поспать. И что будет завтра, мы не знаем.

Мишка кивнул, а Лена тихо поднялась со своего места и ушла в темноту.

Утренняя прохлада проникла под гимнастёрку. Мишка пытался согреться, размахивал руками, но всё равно зуб не попадал на зуб.

На короткое время он вернулся мыслями к разговору у костра, но затем они перескочили на предстоящую атаку. Мишка никогда в атаку не ходил, даже в окопе не сидел, когда враг наступает и стреляет в тебя. Тут надо бежать в полный рост и надеяться только на свою везучесть и милость судьбы. С пулемётом было проще, дал очередь и удирай, меняй позицию. В тыл колонне забежал, они не сразу поняли, откуда ведётся огонь. Сейчас будет всё по-другому.

«Какой ты, Мишка, герой, у тебя даже коленки трясутся от одной мысли, что сейчас идти в атаку на пулемёты. А пулемёты у них точно есть, и не один, а может и не два. Выкосят, как газонокосилкой. Это не игра…».

К клацанью зубов и дрожанию коленок добавилось ощущение реальности.

«Если меня убьют, то я умру… Меня больше не будет… А Лена?.. Как это меня не будет? Меня не могут убить!»

Село чуть виднелось в предрассветных сумерках, когда отряд достиг крайних домов. Снять часовых на посту без шума не удалось. Первым сюрпризом оказались два пулемёта, замаскированных в окраинных огородах. Атакующие порядки наткнулись на шквальный огонь. Атака была сорвана. Хотя небольшой отряд, к котором прикрепили Мишку, сумел прорваться на улицы села с восточной стороны поселения. С боем добрались до небольшой церкви и встретились со вторым сюрпризом. Два бронетранспортера с пулемётами и танк не оставили шансов атакующим. Мишка не успел забежать за угол церкви, когда рядом встал столб земли. В голове что-то разорвалось, и свет, вспыхнув ярко, резко погас…

Постепенно вернулось сознание. Тяжёлые веки медленно поднялись, но света не было. Попытка пошевелиться лишь разбудила головную боль. К пересохшему горлу подкатила тошнота, хотелось пить. Шершавый, будто раздувшийся язык, не повиновался. С трудом, через боль, перевернулся на бок. Глаза сразу выхватили тоненькую полоску света, проникающую, по всей видимости, из-под двери. Стало немного легче. То ли от изменения положения тела, то ли от увиденного света. В затылке ощущалась тяжесть, на ощупь оказалась довольно солидная шишка.

«Живой. Осталось понять, где я? Изрядно головой приложило. Запах. Этот запах не спутать ни с каким другим. Ладан!»

Запах далёкого детства, когда бабушка водила его в маленькую покосившуюся церковь и заставляла креститься. Отец относился к этому спокойно, а мама всегда была против. Бабушка ставила свечи, усердно молилась и шептала слова молитвы. Громкий голос священника охватывал всё пространство и проникал внутрь Мишки. Когда вступал хор, Мишка вовсе сжимался и представлял себя маленьким комочком, вокруг которого кружится огромный мир со своими делами и заботами. Превращаясь в маленького незаметного мальчика, он с благоговением разглядывал высокие потолки с красивыми рисунками, иконы со святыми, обрамлённые золотым или серебряным окладом. И вдыхал аромат ладана и восковых свечей. Мишка ведь не просто так ходил в церковь, а именно для того, чтобы лишний раз вдохнуть этот аромат.

«Выходит, я в церкви. Наверное, священник спрятал меня. Село взять, похоже, не смогли. Что стало с Леной? С Кухариным, лётчиком, Варфоломеем?..»

Неожиданно дверь медленно и тихо открылась. Священник в длинной чёрной рясе с зажжённой свечкой в подсвечнике подошёл к изголовью и положил мозолистую ладонь на лоб Мишки. Боль сразу ушла.

– Давно очнулся? – раздался спокойный мощный голос.

Мишка даже вздрогнул.

– Недавно, – с трудом выдавил он слова и ощутил новый прилив тошноты.

– На вот, выпей-ка. Тебе только на пользу пойдёт, – у засохших губ нарисовалась кружка с вкусным запахом. – Смелее. Травки это. Помогут телу укрепиться.

Мишка, не обратил внимание на горечь, и выпил снадобье полностью.

– Вот и хорошо, – кивнул одобрительно священник. – Меня зови отец Иоанн. Тебя как звать – величать?

– Мишка. Михаил.

– Ушёл твой отряд обратно. Многие нашли свою смерть на подступах села. Многие. Ты вот прямо на крыльцо церкви упал. Видно взрывной волной направило прямо к Господу. Крещён ли?

– Бабушка говорила, что крестили меня маленьким. Я с ней часто в детстве в церковь ходил.

– А почему крестик не носишь? Комсомолец?

Мишка растерялся.

– Я потерял крестик, когда мне было девять лет. Цепочка разорвалась, и обронил где-то. Комсомольцем не был, но на записи в призывном пункте назвался комсомольцем.

– Ты я погляжу пришлый, – с каким-то серьёзным раздумьем проговорил отец Иоанн. – Не нашенский. Из какого ты мира, мил человек?

Мишка завис. Обычный священник раскусил его влёт.

– Не хочешь говорить, не говори. Только я думаю, что ты из мира, где чревоугодие стало нормой. Войны у вас там нет, живёте относительно хорошо. Так?

– Так, – кивнул в ответ Мишка.

– Если ты появился у нас во время лихой годины, значит недостойно жил там, не мог найти своё место. И здесь ты для того, чтобы понять суть жизни.

– Я убивал.

– Убивать врагов не грех. Грех – остаться в стороне и не помочь своей Родине в тяжёлую минуту. Отдыхай сегодня. Вода у двери в ведре. Поесть принесу попозже. А завтра ночью выведу тебя из села. У воина только одна дорога – бить врага. Одень крестик. Это твой. Не забывай бога, и он не забудет тебя.

Отец Иоанн перекрестил Мишку и также тихо ушёл.

Ночью они вышли из потайной двери подземного хода за селом на дно небольшого овражка, густо поросшего колючим кустарником.

– Иди и помни, ты – воин, защитник земли русской. Благословляю тебя на великие дела.

Отец Иоанн перекрестил Мишку.

– Винтовка твоя раскололась, осколок разбил. Прими от меня на память это нож. Пусть он послужит верой и правдой тебе и Отечеству.

Мишка принял дар. Очень хотелось посмотреть, как выглядит нож, но в ночной темноте этого сделать не получилось.

– Думаю, куда идти разберёшься и без меня.

Отец Иоанн прошептал молитву и ещё раз перекрестил Мишку.

Кроме ножа священнослужитель передал небольшой холщовый мешок с едой. Голова ещё была тяжела, но боли не было, и мысли текли ровно и ясно. Направление он выбрал в ближайший лес, надеясь с рассветом добраться до прежней стоянки отряда.