Екатерина Кариди - Продать королеву

Возможно, в жизни Илья Балкин был жестким, безжалостным дельцом. Возможно. Иначе не сколотил бы огромного состояния. Но с ней он был добрым, мягким и мудрым мужчиной. Он дарил ей тепло и понимание, не требуя ничего взамен. И она ожила, как оживает растоптанный цветок, поднялась, потянулась к жизни.

Они были счастливы вместе, живя в своем мире, где было неважно, сколько кому лет и у кого сколько денег. Он создал для нее такой мир. Всех почему-то интересовало, был ли у них секс. Странные люди, кого это касалось? У них были тепло и нежность. А ей и не нужна была страсть, страсти было слишком много в неудачном первом замужестве, на всю жизнь в душе шрамы остались.

Но главным было совсем не это.

«Мирочка»

Его голос звучал в ушах, перекрывая глухой стук, с которым сыпались на гроб комья земли. Она сама бросила первую горсть.

«Мирочка…»

Слезы текли, не останавливаясь. Мира отошла чуть в сторону, не желая смотреть, как все исчезнет под землей. Она уже простилась, но если не видеть последнего мига, он навсегда останется в безвременье незавершенным.

– Мирослава, – услышала рядом с собой.

Перед ней стояли Альбина и ее мать, София Степановна.

– Я бы хотела пригласить вас к себе, – проговорила София Степановна. – Думаю, сейчас вам будет одиноко возвращаться в пустой дом?

– Спасибо. Со мной все в порядке. Альбина, вы что-то хотели сказать?

– Нам надо поговорить. Но, конечно, не здесь, – сделала та неопределенный жест, указывая на кладбище.

– Думаю, вы хотите говорить по поводу завещания? – Мира набрала в грудь воздуха.

– Вы правы. Но речь не только об этом.

– О чем здесь речь? – негромкий голос Вадима прозвучал неожиданно и слишком резко.

Женщины обернулись. Как получилось, что он подошел незаметно?

– Завтра в десять часов я бы хотела встретиться с вами у адвоката, – спокойно проговорила Мирослава, глядя ему в глаза.

– Хорошо, – не ей одной послышался металлический скрежет в его голосе.

Поворачиваясь к жене, коротко приказал сквозь зубы:

– Альбина, жди меня в машине.

Та как-то шумно выдохнула, но ушла незамедлительно. Вадим перевел стальной взгляд на тещу:

– Вас проводить, София Степановна?

Однако смутить эту даму было непросто.

– Нет, спасибо, Вадик, – женщина вскинула бровь. – Мы с Мирославой еще немного побеседуем, если ты не против.

– Разумеется.

Мужчина кивнул, сверкнув глазами на вдову, резко развернулся и ушел. София Степановна нахмурилась, глядя зятю вслед. Проговорила:

– Мирослава, вы не обижайтесь на Вадика. Он так тяжело переживает смерть отца. Сами понимаете, мужчины, они же все в себе. Никаких слабостей, прячут эмоции, а потом вот…

Много чего могла бы сказать Мирослава в ответ, однако предпочла промолчать. Ей было неприятно и тоскливо, и вовсе не хотелось дольше тут оставаться. Но только она хотела попрощаться и уйти, как женщина заговорила снова.

– Давайте немного пройдемся, не возражаете, если я провожу вас до машины? – и, не дожидаясь ответа, доверительно взяла ее под локоть.

Вырываться было глупо. София Степановна продолжала говорить, приноравливаясь к ее шагу:

– Вы выглядите усталой. Знаете, я могла бы вам посоветовать хороший частный санаторий. Моя старинная подруга владеет клиникой пластической хирургии в Швейцарии, санаторий тоже принадлежит ей, там пациенты проходят реабилитацию.

Ее речь напоминала Мирославе протекающий кран, когда капли монотонно капают, вдалбливаясь в мозг. Хотелось сказать, что она и сама в реабилитационной клинике работает, но от усталости и эмоционального выгорания не осталось сил лишний раз открывать рот. Та все расхваливала красоты и обслуживание, под конец сказала кое-что, зацепившееся в сознании:

– Там очень уединенно и нет нежелательных посетителей. Если надумаете, я могу все утроить. А заодно и пластику. Ну, если вдруг захочется что-то в себе изменить…

Вид у Софии Степановны был в тот момент доброжелательный и даже заговорщический.

– Спасибо большое. Я подумаю, – ответила Мира.

– Подумайте и соглашайтесь, – проговорила та на прощание.

За разговором они незаметно добрались до стоянки. Дальше Мирослава шла одна, в задумчивости не обращая ни на что внимания. У машины остановилась, достать ключи. Подумалось вдруг, что реабилитация ей действительно не помешала бы. Может быть. Но это как-то потом.

А пока ей хотелось немного побыть одной в их квартире. Поднялась, внутри было тихо, прошла в гостиную, снимая по дороге вуаль. Там, в их доме, пока еще оставалось очень много Ильи Владимировича, так, будто он вовсе и не уходил.

Села на диван, откинув голову на спинку, и закрыла глаза. Неожиданный звук открывающейся двери заставил ее нервно вздрогнуть. Почудилось? Нет, не почудилось, потому что в коридоре слышались тяжелые шаги, это было жутковато и более чем странно. Увидев посетителя, она резко вскочила на ноги:

– Вы?!

Ответа не последовало. Вадим молча прошел в гостиную, остановился в центре. На нем все тот же черный костюм, что и похоронах. Руки в карманах, на хмуром лице застыло жесткое выражение.

– Что вы здесь делаете? Как вы вошли?

– Через дверь. У меня есть ключи. Не забывай, что квартира принадлежала моему отцу.

Мира была неприятно поражена его появлением, но куда неприятнее оказалась новость, что у него есть ключи от ее дома. Придется срочно съезжать. Она зажмурилась с досады, что даже эту малость, немного побыть одной в их доме, ей не оставили.

Голос Вадима прозвучал резко:

– О чем ты разговаривала с моей тещей?

– Это вас не касается.

– Ошибаешься, Мирочка, меня касается все!

Он внезапно оказался рядом, челюсти сжаты так, что четко обозначились желваки.

– Отойдите от меня.

Мужчина словно не слышал, медленно вытащил руки из карманов, чуть склонил голову набок, злые прищуренные глаза скользили по ее лицу, фигуре.

– Ты подумала над тем, что я сказал?

Правая рука мужчины медленно поднялась, пальцы задержались у ее подбородка, не касаясь.

– Я жду.

Он давил на нее, плотная, почти осязаемая волна силы, исходившая от него, заставляла подчиниться, признать его власть и принять. Но волевой стержень внутри позволял ей держаться ровно:

– Завтра в десять встреча у адвоката. Я напишу отказ от наследства в вашу пользу, – Мирослава поморщилась, вспомнив еще об одном. – Да. И квартиру эту я освобожу.

Он негромко рассмеялся, очень нехорошо рассмеялся, а потом вдруг изменился в лице.

– Нет, Мирочка! Не получится. За те полгода, что твой отказ войдет в силу, много чего может поменяться. Вдруг ты изменишь решение, или выйдешь замуж? – голос понизился до свистящего шепота. – А может быть, ты уже нашла себе нового мужика? Потому такая смелая?