Игорь Нокс - Думер

– Дебил! – орет тот и экстренно двигает тачку, дабы я не дотянулся до нее ногой.

Вся его крутизна разом куда-то исчезла, потому что слово «дебил» он произносит с нотками обиды и страха. Ведь оно и то же слово можно выкрикнуть с совершенно разными коннотациями. В одном случае это будет звучать как: «Дебил, я тебя в порошок сотру!», а в другом: «Не обижай меня, ну ты чего, ты что творишь, совсем дебил, что ли…». Сейчас был явно второй случай. Парень молодой совсем – если не мой ровесник, то старше лишь на самую малость.

А вот тот, которому я тачку уронил, до сих пор стоит с разинутым ртом и разглядывает выроненный груз. Один только Царь не теряет самообладание. Пока что.

– Как там тебя… подкидыш! – шипит он. – Ты, кажись, до сих пор не понял, как тут все устроено? Я тебе зуб даю, ты здесь и недели не протянешь.

Взглядом он указал «левому» ехать дальше. А сам бросился на меня, успевая слегка отодвинуть свою тачку. В один миг преодолел расстояние и сходу попытался вмазать мне локтем. Я отскочил, выставил защиту.

Второй паренек тоже полез в бой, по-деревенски замахиваясь рукой для удара. Этого можно не опасаться. Замахивается так, словно сам боится за свои ручки.

Увернулся и встречно ударил в печень, подготовился бить еще. Тем временем Царь задвигался «маятником», не давая мне возможности сходу по нему попасть. Второй противник, оправившись от удара, попытался пнуть в колено. Я отступил, закрылся блоком, пытался бить в ответ, но едва ли мог противопоставить им что-то серьезное. Зато без труда смог нырнуть к тачке Царя, но не для того, чтобы пнуть ее – успеется. А для того, чтобы схватить присмотревшийся мне камень. В следующее мгновенье он уже летел в Царя. Не теряя времени, я вновь достал породу и швырнул во второго нападающего. Затем еще. И еще.

Несмотря на удары камней, Царь практически дотянулся кулаком, чтобы пробить мне хук, но на сей раз я запустил булыжник покрупнее, и тот резво ударил по его предплечью, заставляя руку отлететь книзу. На полу камень разбился на множество мелких. Пол засверкал сине-красными осколками, точно новогодняя гирлянда.

Царь скорчился, хватаясь за руку. А я только сейчас заметил, что из носа капает кровь – кто-то из них успел зарядить. Снял перчатку, вытер кровь. Очень хотелось зарядить рыжему ногой в живот. Только вот…

По тоннелю шел Генка. Двигался он торопливо, но на бег не переходил, видимо, считал это ниже своего достоинства. За ним неряшливо плелся дружок Царя.

Настучал, значит. Причем так быстро. Не первый раз замечаю: сперва кто-то сдал Генке, что в нашей хате стучали по решетке, затем сам Царь меня выдал, почуяв проблемы. И вот опять. Ну и мерзость.

Сделав это умозаключение, я пришел к выводу, что рыжий все же заслуживает пинка, чем я его и обеспечил – пусть даже на глазах у Генки. Теперь Царь катался по пулу, хватая ртом воздух.

Подонки немощные.

Генка не стал разбираться, кто виноват. Точнее – не стал сходу. Просто шибанул по нам длиннющим кнутом, конец которого сверкал электрическими импульсами. Царю прилетело в спину, мне в ноги, третьего не задело. Лодыжку пронзило ощущение, словно на нее вылили кипящую воду. Штанина порвалась, тело пронзило судорогами. Я едва устоял на ногах.

– Доигрались, засранцы? – самодовольно сказал Генка. И да, ОН ВСЕ ЕЩЕ ЖЕВАЛ ЖВАЧКУ.

Другой бы на моем месте, наверное, ответил: «Это не я, они сами на меня напали!» и прочую лабуду. Оправдываться я не люблю. Если стукач уже наплел Генке сказки о моих злодеяниях, то ничего слушать он не станет. Да и не надо.

Стерпев боль от кнута, я медленно подошел к своей тачке, поднял ее за ручки. Посмотрел долгим взглядом на Генку – тот смутился, даже перестал жевать. Ну а я поплелся с тачкой на выгрузку.

Я слышал, как он сзади зашевелился. Вроде бы даже шагнул за мной – может даже подготовил кнут, чтобы шандарахнуть по мне.

Тогда я остановился, бросил назад:

– Груз надо довезти.

И двинулся дальше.

Всю дорогу, что я вез груз, сзади доносился ор Генки. В потоки мата сильно не вслушивался, лишь изредка между ними проскакивали осмысленные фразы:

– …Вы хоть соображаете, сколько это стоит?.. Да Шрам вас всех за такое к электрическому стулу подключит!.. Мне плевать, что ты там мямлишь! Чтоб ни пылинки тут не осталось!.. Резче!

Я тем временем довез тачку, начал сгружать камни и только опомнился, что одну из перчаток бросил в тоннеле. Рабы с зубилами посмотрели на меня подозрительно. Они слышали, что происходило что-то ненормальное, но напрямую поинтересоваться не решались. Да и работы у них было порядочно: камней на обработку свезли уже столько, что за оставшийся час еле-еле управятся, и то не факт.

На обратном пути Генка не преминул остановить меня.

Царь с дружками уже старательно загружали рассыпанные по полу камни в тачки.

– Че устроил? – сходу спросил он.

– Подрался, – не стал играть в непонятки я и ответил сразу по существу.

– Подрался, – злобно повторил Генка. – А груз ты на кой леший ворошить начал, подкидыш?

С этими словами он шибанул хлыстом, заставляя меня выпустить из рук тачку. Спину пронзила боль, ток сковал тело, заставил мышцы непроизвольно напрячься. Генка вновь замахнулся, и на этот раз я увернулся от хлыста.

– У меня не оставалось выбора, – ответил я, давая понять, что не намерен сопротивляться – просто не позволю себя бить, вот и все.

– У тебя его и нет, – прорычал он, вновь взмахивая хлыстом.

Увернуться не получилось. Удар пришелся на плечо, кончик хлыста задел грудь. Майка в этих местах порвалась. И не только майка – кожа тоже…

Боль была дикая, и это по-своему бодрило. А когда я увидел скромную, но все-таки заметную ухмылку ползающего Царя, то рванул в его сторону – к тачкам.

– Куда! – Генка настолько разгневался моему неповиновению, что даже плюнул в мою сторону жвачкой, и этому, несмотря на всю боль, я был несказанно рад.

Вновь свистит ветер, вновь хлыст находит меня. Казалось бы, находит…

Но я успеваю пригнуться, практически ложусь на землю, закрыв голову руками, и электрической конец бьет по камням в тачке. Те освещаются похлеще любых ламп, пронзая весь тоннель синим свечением. С треском наиболее крупные камни рвутся на части, разлетаясь по коридору.

– Вот же мраз!.. – закричал Генка, отряхиваясь от пыли и каменного крошева.

Пока он вновь замахнулся, я уже поднялся и начал перепрыгивать через тачку, дабы отбежать на безопасное расстояние.

Но нет. Хлыст обрушивается на мою спину, и я падаю ровно в тачку, так и не успев совершить прыжок. Генка что-то нажал на рукоятке, и хлыст перестал пускать ток. Однако разницу я уже и не чувствую. Удары продолжаются, спина горит болью, взгляд темнеет, сердце бешено бьется. И лишь холодные камни неожиданно приятно охлаждают тело, насколько это возможно.