Елена Алчевская - Из Шумера с любовью!

Сразу после завтрака, как только мы сели за разборку материалов, точно над лагерем раздался, можно сказать, нечеловеческий вопль, крик, рёв, распространяющийся крещендо во все стороны. Я, право, даже вздрогнула. Аркадий Геннадиевич поднял голову, с интересом прислушиваясь и пытаясь расшифровать содержание этих криков. Но не получилось, и мы решили пойти навстречу несущейся лавине, кричащей на всех известных языках, включая матерный (русская версия, разумеется). Но, кажется, Аркадий Геннадиевич уловил в этом шуме нечто содержательное, потому как резко перешёл на бег и, возглавив нашу встречную толпу, рванул в сторону раскопов. Я помчалась за ним.

Мы еле пробились сквозь ораву, окружившую раскоп. Я бы, конечно, не справилась с ней, но учитель шёл как ледокол «Ленин». Над раскрытой ямой народ стоял молча. Да и не мудрено. На огромной, не до конца расчищенной гранитной плите, стоял двухметровый мраморный ларец изумительно точной механической выделки. Именно ларец, а не саркофаг, не сундук, не ящик. Слишком он был воздушный, точёный, словно вырезанный из цельного куска горного хрусталя, только не прозрачного, а дымчатого, с внутренними туманными разводами. Не знаю, сколько мы стояли, разглядывая это чудо, но, наконец, профессор очнулся, и команды полились ниагарским водопадом. Ларец со всем бережением подняли на поверхность и установили на каменную площадку. Долго спорили, стоит ли открывать его здесь, или сразу отправлять в Челябинский университет. Особенно на эвакуации, но в Штаты, настаивал какой-то Джерри, заместитель руководителя американской экспедиции, то бишь профессора Солонца. Японец, второй заместитель профессора, осторожно предлагал саркофаг обмерить, сфотографировать, снять на видео, просканировать, взять образцы и соскобы…

Пока мэтры спорили, народ яростно и вдохновенно фотографировал и снимал как ларец, так и себя возле него. Шум стоял неимоверный, но его без особых усилий перекрыл вопль уже знакомого мне Костика. Все взгляды устремились на этого бузотёра. Задыхаясь, но издавая при этом какие-то нечленораздельные звуки, он тыкал пальцем по направлению стенки ларца. Все взгляды направились на указанное место. Видимо, от воздействия солнечного тепла, замазка на стыках ларца, нанесённая щедрым слоем, превратилась в прозрачную жидкость и потекла. Какой-то американский студент, видимо, от большого ума, или от жажды острых ощущений, заторможено мазнул её пальцем и лизнул языком. Правда, скривившись, тут же выплюнул и начал судорожно вытираться носовым платком.

Возможно учитель и пошёл бы на поводу у своего заместителя, всё-таки именно янки финансировали большую часть расходов экспедиции, но… Судя по всему, выбора не было. Неизвестно как поведёт себя содержимое ларца, если нарушится его герметичность. Короче, началось нечто, напоминавшее вавилонское столпотворение, как я его себе представляла. Все задействованные в этом процессе лица вооружились соответствующими инструментами и аппаратурой. С горящими безумием глазами они начали устанавливать всё это богатство вокруг ларца. Со всех сторон неслись тонально-визгливые рулады японцев, постоянный «шэд» янки и вдохновенный мат наших соотечественников. Говорю же, вавилонское столпотворение. Помощники и посыльные носились между лагерем и площадкой. Разнорабочие обкладывали всё это устанавливаемое добро защитными экранами. Толпу отогнали на безопасное для ларца расстояние. Тем не менее, она медленно, но неотвратимо накатывалась на огороженное место действия.

Наконец, приступили к настоящей работе. Замазка за время подготовки мероприятия уже вся сошла и для открытия не понадобились никакие инструменты. Крышка ларца была подогнана настолько идеально точно, что в ларец не проник ни один микроб или что-то подобное. Крышку, решили, просто поднять вверх. Это деяние было против всех инструкций, но люди были в таком состоянии, что встать на их пути было просто невозможно. Сметут, сбросят, собьют, скинут, свалят, стряхнут, сорвут, стащат, и суд их оправдает. Возможно. Так что решили вскрывать. Правда, для этого понадобились усилия шести сильных молодых мужчин. Как выяснилось, для более прочного соединения с ларцом, её внутренний край окаймляла двойная грань, плотно входя в пятнадцатисантиметровую толщину стенок. Но не это всех поразило. И даже не то, что ларец оказался гробом. Археологи ещё и не такие захоронения видели. Шоком для присутствующих стало то, что мы увидели внутри. Саркофаг был до краёв наполненным розово-голубой (именно так!) кристально чистой жидкостью. А внутри её лежала высокая, около 180 см., стройная, и необычайно красивая женщина.

На вид лет тридцати, с тонкими европейскими чертами лица и большими, широко раскрытыми голубыми глазами. Да-да, широко раскрытыми, можно даже сказать – распахнутыми. Густые, темно-русые с рыжеватым отливом, длинные до пояса локоны, слегка покрывали нежные белые руки с короткими, аккуратно постриженными ногтями. А одежда?! Белоснежное кружевное прозрачное платье длиной чуть ниже колен. С короткими вышитыми разноцветными цветочками рукавами. Нижнего белья не было. Представляете?! Казалось, женщина просто спит, как царевна из сказки о семи богатырях. Вот только у её изголовья лежит чёрная, прямоугольная, закруглённая с одного края, металлическая коробочка примерно 25х10 см. Очень напоминающая сотовый телефон. Такого в сказке не было.

Всё завертелось, закрутилось. Сначала попробовали вынуть её из саркофага и поместить в переносную камеру, но как только её рука показалась над поверхностью розово-голубой жидкости, кожа стала чернеть и разлагаться на глазах. Профессор заорал так, что её рука, можно сказать, сама опустилась обратно в ларец. И что поразительно, когда транспортировали саркофаг в лагерь, заметили, что рука приняла первоначальный облик, полностью восстановившись. Следующие две недели все члены экспедиции спали максимум три-четыре часа в сутки. Исследовали всё, что было возможно сделать в полевых условиях. Для меня оказался странным тот факт, что никто из начальства и спонсоров не приехал. Как потом выяснилось, руководители каждой территориальной группы, договорились об этом между собой, оставив в качестве отмазки для главного начальства версию о том, что сначала надо было разобраться что же всё это такое. Хотя бы в первом приближении. А факты – были фантастично убойные.

Во-первых, археологическими и палеомагнитными методами возраст женщины был определён, по меньшей мере, 800 миллионов лет! Хотите верьте, хотите – нет. Многие и не верили, поэтому тесты во все известных вариациях продолжались. Тем не менее, наши молодые (и не очень) энтузиасты подсчитали, что прекрасная незнакомка похоронена в каменноугольный период палеозойской эры за миллионы лет до появления динозавров. Когда каменного угля ещё и не было, а был сплошной растительный рай. В котором, кстати, не было ещё и диких обезьян. Костик выдвинул теорию, что сначала саркофаг с телом стоял в деревянном склепе посреди первобытного леса. В дальнейшем он врос в землю, разрушился и без доступа кислорода в течение сотен миллионов лет превратился в монолитный пласт угля.