Дора Коуст - Здравствуйте, я ваша няня, или Феям вход запрещен

До своей комнаты я добралась быстро. Айя буквально шипела на меня, чтобы я скорее перебирала ногами, потому что нам следует поговорить, и я торопилась, хотя, если признаться, с удовольствием послушала бы, о чем разговаривали остальные воспитанницы, покидая кабинет матушки Тез.

– Ты не понимаешь! – воскликнула птичка, едва мы прошли через шкаф. Она беспрестанно металась по комнате, истерично размахивая крыльями, пока я просто стояла, наблюдая за ней. – Это и есть наш шанс все исправить! Нам нужна Чаша Желаний!

О да! Нам действительно нужна была Чаша Желаний. Я бы даже сказала, что она была нам жизненно необходима. Рассказ об этом странном волшебном артефакте не занял у Айи много времени. Именно за ним ее отправляли этим утром в парк, принадлежащий герцогу де Зентье, а точнее затем, чтобы она познакомилась и подружилась с дочерью герцога, которая в будущем наверняка могла вывести фей на этот чудодейственный артефакт.

Чаша Желаний, если верить Айе, всегда принадлежала феям. Благодаря ее волшебству феи обретали крылья и могли исполнять самые заветные желания людей. Артефакт обладал огромной мощью, но был украден подлым герцогом, а феи тем самым лишились своих крыльев и возможности приносить людям радость.

Постепенно вера в их магию истончилась, а чем меньше веры, тем меньше рождается одаренных девочек. Если никто не сможет вернуть феям их Чашу Желаний в самое ближайшее время, их магия просто исчезнет, выродится, но сделать это не так-то просто. Артефакт защищен не только магией герцога, но и магией замка, в котором живет род де Зентье. Все попытки даже просто обнаружить чашу терпели неудачу, но сейчас все должно было измениться.

Герцог сам позволил феям беспрепятственно проникнуть на его территории. Времени, пока будет идти отбор кандидатур в няни, предостаточно для того, чтобы отыскать и забрать Чашу Желаний. Как только кто-то из воспитанниц ее найдет, матушка Тез сразу перенесет девушку в безопасное место и одарит самой высокой наградой, но главное не это, а то, что каждая из нас сможет загадать одно самое заветное желание – и оно обязательно исполнится тут же.

Я смогу попросить чашу вернуть меня обратно в мой мир за несколько часов или даже дней до момента смерти и тем самым предотвратить ее, а Айя сможет пожелать снова стать собой и перестанет наконец есть червяков и хлебные крошки – последнее девушку явно беспокоило больше всего остального.

– Значит, нам необходимо первыми отыскать эту чашу, – подытожила я, складывая платья и шляпки в небольшой саквояж.

– Да! И я уверена, что у нас все получится. У нас есть как минимум одно преимущество.

– Нас двое, – кивнула я, отставляя сумку к двери.

– Верно, только нам нужно сделать еще кое-что.

– Что?

– Изменить тебе внешность, – пристроилась желтоперая поближе к зеркалу. – В своем истинном облике туда ехать ни в коем случае нельзя.

Магия – какие огромные возможности скрываются за этим простым словом.

Никогда я еще не встречала чего-то подобного. Сердце сладко замирало от предвкушения, восхищения – и тут же пускалось в галоп, будто я снова каталась на американских горках. Да, пожалуй, изрядная доля адреналина сейчас пронизывала мою кровь, пока я стояла перед большим овальным зеркалом и наблюдала за тем, как творится чудо. Чудо, рожденное щепоткой золотистых блесток.

Все было легко и одновременно сложно. Я решила, что лучше всего вернуть себе свой облик и свое настоящее имя. Так я точно не буду путаться, если кто-то вдруг позовет Айю, а я не отзовусь, да и свое лицо – оно как-то ближе, что ли. Непривычно смотреть в зеркало на себя, а видеть кого-то другого.

Сложность заключалась в том, что до миллиметра вспомнить свое лицо оказалось по-настоящему трудно, но результатом я осталась довольна. Даже в росте прибавила, отчего платье Айи мигом стало мне коротко. У меня даже дух захватило от сотворенного волшебства.

Темные волосы мягкими волнами спускались до самых лопаток. Аккуратные брови, длинные ресницы и такой привычный блеск карих глаз. Я всегда была довольна своей внешностью, хотя, если говорить откровенно, просто не зацикливалась на красоте или изъянах. Сейчас же была невероятно рада видеть именно себя, а не кого-то чужого. Трогала свое лицо и широко улыбалась, испытывая пусть и небольшое, но облегчение.

Если за несколько секунд можно провернуть такое, то и домой я отправлюсь без труда.

– Это ты? Настоящая? – восхищенно спросила Айя, смешливо склоняя желтую головку.

– Я, – улыбнулась своему отражению и отвернулась от зеркала.

– И как же тебя зовут в твоем мире? – продолжила птичка любопытствовать.

– Александра, – ответила и тут же скривилась. Полным именем меня всегда называл мой муж. Мой очень бывший муж, по которому плакала тюрьма. – Лучше Саша или Сандра. Сандрой я была для друзей.

Спать ложилась в приподнятом настроении. Следуя старой традиции, обняла подушку и одними губами – так, чтобы не услышала угнездившаяся на соседней подушке Айя, – произнесла:

– Сплю на новом месте – приснись жених невесте.

Глупость, конечно, но, засыпая вне дома, я всегда так говорила, надеясь, что приснится какой-нибудь романтичный сон. Да только нужно было быть осторожнее в своих желаниях.

Я вновь видела того мужчину, что склонялся надо мной в парке. Он по-прежнему был облачен в темно-синий камзол с белоснежной вышивкой, но кроны деревьев над его головой потеряли всю зелень. Черные ветки сплетались, будто паутина, а в просветах можно было отчетливо заметить тяжелое серое небо.

Шел снег, и я сидела прямо в сугробе. Белые хлопья безмятежно летели, оседая на землю, – ветра не было. Не было и холода, но поверх голубого платья на мне имелась еще и темно-синяя шубка, украшенная светлым мехом.

Да только все эти детали я замечала отстраненно, мельком, толком и не акцентируя на них внимание.

Нет.

Все мое внимание было отдано склонившемуся надо мной мужчине, его до безумия красивым, затягивающим темно-синим глазам. Я будто смотрела в ночное небо, усыпанное звездами. Словно видела космос – открытый, бескрайний – и тонула в нем, даже не пытаясь сопротивляться.

Он коснулся моего лица костяшками пальцев. Нежно провел ими по щеке, сохраняя на лице невозмутимость, а я чувствовала опаляющее дыхание на своих губах. Ужасно, неправильно, аморально, но я хотела, в этот самый миг я хотела, чтобы он меня поцеловал, даже не пытаясь сопротивляться вспыхнувшей страсти, влечению. Так сильно желала этого, что сама потянулась ему навстречу. Осторожно обняла руками за шею, коснулась ладонью плеча, так реалистично ощущая шершавый рисунок ткани.

Мягкий, волнующий поцелуй захватил мои губы. На бережные, томительно медленные касания отвечала с удовольствием. Такой знакомый незнакомец не торопился, будто боялся напугать напором, словно не желал точно так же, как и я, чтобы этот сон оборвался, закончился. То, что при этом творилось в моей душе, невозможно было описать одним предложением.