Дана Данберг - Остров драконьих невест

Я начала медленно выплывать из сна из-за глухих ударов, ощущаемых в теле скорее вибрацией, нежели слышимых. Хотя и это тоже.

“Бом! Бом! Бом!” – неужели во дворе все-таки возобновили стройку? Там собирались построить новый человейник этажей этак в сорок, начали вбивать сваи, но что-то это дело не задалось. Теперь, видимо, все нормально. Только непонятно, почему надо обязательно начинать работы утром в субботу?

Мысли текли лениво, вяло, хотелось спать, но что-то мешало, что-то подсознательно беспокоило. И это была не вибрация от ударов пневмомолота, или как там эта машинерия называется. Я потянулась к одеялу, чтобы накрыться, поскольку было прохладно, но такового не обнаружила.

Тяжело вздохнула, перевернулась на живот и все-таки открыла один глаз, надеясь отыскать “убежавшую” часть постели на полу. Потом открыла второй глаз, чтобы удостовериться, что мне не показалось.

Пол у меня в квартире был обычный – довольно старый бежево-коричневый линолеум в ромбах. Еще после бабушки остался, а до полноценного ремонта пока не дошли руки. Так вот, сантиметрах в сорока от моих глаз был вовсе не знакомый линолеум и даже не выброшенный сразу же после переезда выцветший и истертый ковер, а сероватые доски. Именно доски, не ламинат или паркет. Хорошо подогнанные, тщательно оструганные, затертые ногами чертовы доски, которых у меня дома быть не может.

Я резко села на кровати, отчего тут же закружилась голова и затошнило. Состояние напоминало тяжкое похмелье, но я была абсолютно уверена, что вчера не пила. У меня вообще зачетная неделя, какие пьянки?!

Но и перезаниматься до степени глюков я не могла. Как раз наоборот. Вчера я сдавала предпоследний зачет сессии – высшую математику. Сдала, между прочим, и решила вечером сделать перерыв в учебе и просто пойти спать пораньше, чтобы с новыми силами приступить к последнему экзамену.

Когда я все же смогла продрать глаза и не расстаться с ужином, который я, кстати, так и не поела, предела моему удивлению не было. Это очень мягко выражаясь, потому что хотелось припомнить всех чертей и их родственников до седьмого колена.

Комната, в которой я очутилась, была небольшая, метров, может, двенадцать, и абсолютно незнакомая. Деревянный пол, каменные, не покрытые ни обоями, ни краской стены, тяжелая массивная мебель. Я сидела, свесив ноги с большой кровати, не двуспальной, но и не узенькой койки, а такой солидной полутораспальной. Напротив стоял двустворчатый шкаф, на одной из дверей которого поблескивало ростовое зеркало. Рядом невысокая тумбочка с кувшином и тазом.

Окно. За окном царило очень раннее утро, еще даже солнце не взошло судя по всему, как раз промежуток между теменью и восходом, когда все кажется серым, таким безжизненным. Решеток не было – и это хорошо. Под подоконником притаились письменный стол и стул.

Я встала и как завороженная, ведомая некой неизвестной силой, подошла к окну. По пути глянула в зеркало и немного успокоилась, узрев на себе любимую пижаму с цветными мишками. Не голая – уже хорошо, немного, но обнадеживает.

Поскольку стол был гораздо длиннее окна, я недолго думая залезла прямо на него. Кстати, пыли не было нигде, ни на мебели, ни на подоконнике, то есть это не какой-нибудь заброшенный сарай.

Глянула в окно, отпрянула. Посмотрела снова. Передо мной клубился белыми хлопьями холодный и сырой туман, от открытой форточки тянуло дождем и запахом травы и болота. Зимой в Москве этого запаха точно быть не могло. Вчера вообще было минус двадцать два градуса, чуть нос не отморозила, пока до метро дошла.

Тут и там были видны какие-то черные стены или шпили – отсюда невозможно понять, потому что они временами то выныривали, то опять скрывались все в том же густом тумане. Земли видно не было, но по ощущениям я не на первом этаже и даже не на втором – гораздо выше.

Я развернулась и посмотрела в противоположную сторону, на дверь. Спрыгнула со стола, отметив для себя, что хоть я и босиком, но пол теплый, не как доски в сауне, а как подогретый камень. Даже приятно.

Подошла к двери, дернула за ручку, и… она спокойно открылась, показав небольшой кусочек полутемного коридора.

Не то чтобы я трусиха, но вообще-то на разведку лучше выходить подготовившись, ну или хотя бы обувшись. Заглянула под кровать, но чуда не случилось: где бы я ни оказалась, но мои тапочки за мной не последовали. Подошла к шкафу, глянула в зеркало, машинально приглаживая воронье гнездо на голове. Легла спать я с влажными волосами – не могла больше терпеть, глаза закрывались, – так что сейчас моя прическа представляла собой нечто невообразимое. Пришлось за неимением расчески использовать пальцы. Провела пару раз по темным длинным, почти до середины спины, локонам… и бросила эту бесполезную затею.

Лицо выглядело не лучше. Какое-то опухшее, будто я и правда вчера отмечала. Было что, конечно, но я решила подождать сдачи последнего экзамена и уж тогда отметить восемнадцатилетие в кругу друзей.

Так-то я вообще симпатичная девушка, с тонкими чертами лица, выразительными карими глазами, длинными ресницами, чуть капризной линией губ. И фигура не подвела, все при мне, как говорится. Но сегодня Анна Николаевна Никольская выглядела как пятикурсница из общаги, неделю бурно отмечавшая едва сданную на трояки сессию.

Мысли о том, что меня чем-то накачали, я старалась отгонять. Сначала надо понять, что тут вообще происходит.

Постояв перед шкафом минутку, я резко распахнула двери. Не то чтобы я думала, что там прячется монстр, но все равно было до дрожи страшно.

Монстра не было, зато висела какая-то одежда. Длинные, преимущественно темные платья с рюшами и оборками, рядом на полке лежало белое белье. А вот внизу стояло то, что я искала: ботинки, сапожки, туфли – обувь, в общем. Даже тапочки и те присутствовали.

Подумав, натянула низкие ботинки, если придется убегать – то лучше обувь на шнурках, фиксирующая ногу, и без каблука, разумеется. Они подошли идеально, будто это не просто моя обувь, купленная в магазине, а сшитая на заказ.

Секунду постояла перед платьями, раздумывая, стоит ли переодеваться, но в итоге решила, но нет, не стоит. Пусть уж лучше буду в пижаме с мишками, но, по крайней мере, она не стесняет движений, и она моя, что сейчас тоже немаловажно.

Оружия, что понятно, в комнате не нашлось. Я бы очень удивилась, будь это не так. Металлический таз и пятилитровый, судя по виду, кувшин, наполненный водой, на него вряд ли тянули. Таким много не навоюешь.

Так что я решила не множить сущности и не оттягивать момент выхода из относительно безопасной комнаты.

Открыла дверь, выглянула в коридор – никого. Моя комната располагалась в тупике, а проход убегал далеко вперед, метров на тридцать до следующего поворота.