Михаил Михеев - Т-34. Время выбрало нас

В оккупации жилось несладко, но люди как-то приспосабливались. Главное было не высовываться, но, увы, не все зависит от человеческого желания. В данном конкретном случае Нелаева подвели его собственные ученики, решившие, то они уже достаточно взрослые, дабы не терпеть захватчиков на родной земле.

В общем, организовали они нападение на немецкий патруль, совершенно не подумав о том, что двое фрицев с винтовками могут оказаться грозными противниками. Шестеро юнцов с дубьем… Все же зря пропагандисты так вбивали им в головы, что враг обязательно труслив. Вместо того чтобы спасаться бегством, прошедшие с боями половину Европы солдаты тупо пристрелили самых активных, а остальных прикладами гнали до комендатуры, где утром военным комендантом было принято в их отношении единственно возможное решение – повесить. Сволочь он, конечно, однако логика была железная, а результат – предсказуемый.

Естественно, Нелаев никогда не слышал воспетую Бернесом сербскую историю [1] Кто желает, может прослушать песню «Последний урок», желательно с предисловием самого Бернеса. Это будет весьма интересно для современных любителей Европы вообще и немцев в частности. . Хотя бы потому, что она в этом мире еще не произошла и неизвестно, произойдет ли. Но поступил он не менее храбро, и притом вел себя несколько умнее своего коллеги.

Тут сказался боевой опыт. Охраняли мальчишек не формально, однако часовых было всего двое. Один упокоился с топором в башке, другой – с ножом для колки свиней в почке. Оставалось лишь вывести ребят, а потом вместе с ними рвануть прочь из родного села. За ними гнались, конечно, однако поймать в лесу человека, родившегося и выросшего здесь, не слишком перспективное занятие. Беглецы смогли оторваться и после недели скитаний прибились к небольшой группе красноармейцев. Те, отрезанные от Красной армии еще в начале лета, организовали нечто вроде партизанского отряда, который чуть позже сам примкнул к другому, более крупному. Вот и вся история, если кратко.

Трудно сказать, ожидал ли Нелаев ответных откровений, но получил лишь очень скупую выжимку. Разведчики, планируют взорвать мост, хотят разжиться на станции взрывчаткой. Отменять операцию не собираются, даже если это идет вразрез с планами местных партизанских командиров. Нелаев лишь головой покачал, но, решив, что Хромов выполняет приказ своего командования, не пытался никого отговаривать. Сказал лишь, что они сами планировали налет на станцию, но, к сожалению, вряд ли что-то получится. Немцы оборону организовали серьезную, и без хорошего прикрытия, желательно с танками, захватить ее нечего и думать. Ночью же охрану еще более усиливают – все же поезда тут отстаиваются. Пробраться за охраняемый периметр, конечно, можно, график патрулирования не запредельно плотный, но подойти незамеченным к складам уже не получится. Именно в этот момент и пришла в голову Хромова давно напрашивавшаяся, но никак не желающая формулироваться мысль. Есть вариант, есть. И вряд ли немцы его предусмотрели! Наглость, помноженная на хамство, и нестандартный взгляд на ситуацию могут дать преимущество. Под монастырь, правда, тоже могут подвести, но думать об этом сейчас не хотелось.

– С-с-с…

– Тихо ты!

– Ага, тебе бы так лопатой…

– Заткнись и копай.

Вот так, переругиваясь, они вгрызались в уголь, наваленный запасливыми немцами в паровозный тендер. Второй тендер – в этом составе немцы зачем-то прицепили их аж две штуки, что и предопределило выбор. Ругаться приходилось шепотом, периодически сгибаясь и замирая, когда немецкий патруль проходил слишком близко. А потом снова брались за лопаты и молились, чтобы успеть.

Нелаев посчитал их идиотами, а риск чрезмерным и не собирался подписываться на эту авантюру. Но помог информацией о режиме передвижения часовых, благо наблюдение вел уже третий день, за что ему огромное человеческое спасибо. Жаль только, подсказать, что и в каком поезде, он не мог. Была идея использовать состав с топливом, цистерны взорвать проще всего, но по здравом размышлении от нее отказались. Рвануть-то рванет, но сверху, а уничтожить надо опоры.

Именно поэтому объектом был выбран товарняк. А из нескольких теоретически одинаковых вариантов предпочли именно этот – как раз из-за удобного места для маскировки. Разумеется, слишком многое поставили на карту, и цена ошибки может оказаться чересчур велика, но приходится рисковать. В конце концов, оставался еще аварийный вариант – устроить столкновение поездов непосредственно на мосту. Но это уже было, скорее, фантастикой, чересчур технически сложно выглядел процесс.

Но все это потом, а сейчас лопаты в зубы – и работать, негры! Кстати, не такая уж фигура речи – Хромов подозревал, что после угольных раскопок выглядят они соответствующе. Угольная пыль разъедала кожу, лезла в глаза, словом, приятных ощущений не добавляла. А главное, времени было не так и много. Долго пробирались на территорию станции, перемещались по ней до облюбованного состава. А потом активно копали убежище на четверых – двух бойцов Хромов отправил к Ильвесу, чтобы сообщили ему план действий. Да еще надо было отыскать и притащить несколько досок – просто зарываться в уголь не вариант, надо было сделать хоть какое-то подобие крыши. В общем, геморроя хватало.

Справились, конечно, хоть и уже под утро. Вырыли яму, прикрыли сверху досками, набросили сверху небольшой кусок брезента, завалили все тем же углем, оставив только узкий, незаметный со стороны лаз. И, забравшись в угольную берлогу, по очереди спали аккурат до тех пор, когда поезд тронулся и, мягко постукивая колесами на стыках, двинулся на восток.

Из укрытия они выбрались минут через пятнадцать после отправления. Времени было не так уж и много, а им требовалось зачистить поезд от нежелательных фрицев. А они наверняка есть, немцы – совсем не идиоты, без охраны поезд не пошлют. А их всего четверо. Но играть приходится с теми картами, которые есть на руках, и нечего жаловаться – в конце концов, они сами выбрали, никто их за уши не тянул.

Селиверстов, прихватив одного из бойцов, ушуршал по крышам в хвост состава. Хромов, чуть выждав, направился к паровозу, где и обнаружил полнейшую идиллию. Паровозная бригада была, судя по экипировке, из местных – уж больно затрапезный вид. Кочегар, только что набивший топку углем, отдыхал, а машинист лениво переругивался с расположившимся здесь же немецким солдатом. Тот стоял, безо всякой опаски прислонив винтовку к стенке кабины, курил и отвечал тем же. Судя по доносящимся обрывкам слов, говорили они на чудовищной смеси русских, немецких и еще каких-то слов. Что характерно, это им совершенно не мешало понимать друг друга, какой-то агрессии тоже не наблюдалось. Похоже, ездили они здесь не в первый раз и давным-давно нашли общий язык. Уроды!