Дина Зарубина - Невеста с опытом работы

Моего Адюшу-Корнюшу усадили на самый конец стола. И тут захотели унизить, гады. А ведь цельный герцог был, не хухры-мухры. Герцог – сын принца. А принц – сын короля или его младший брат. Ладно, разберусь позже со степенями родства, а вот замуж за кузена идти – дурной тон, плохо все с генетикой будет. Так что приму участие в судьбе опального Денвера совершенно бескорыстно и без дальнего прицела.

Что у нас теперь по плану? Ага. Пожилые кавалеры играют в карты, домино и шахматы, молодые ангажируют дам для танцев. Ох, я же местных танцев не знаю совсем! Но беспокоилась я зря – меня пригласить никто и не пытался. Мои женихи поглядывали на меня плотоядно, кружили рядом, как акулы, заваливали комплиментами, но ни один не пригласил танцевать. Странные тут порядки, однако.

В компании возбужденно хихикающих фрейлин я вышла на террасу. На парк опустился упоительный теплый ветер, ночные цветы благоухали, звезды мерцали, месяц украшал собой небосвод. И в такой вечер не целоваться – преступление против природы! Вон она как старается, создавая романтическую атмосферу. Только фрейлины мешают, фыркают и шепчутся.

– Что вы обсуждаете? – резко спросила я фрейлин.

– Простите, Ваше высочество. Ваши женихи не смогли договориться, кому вас приглашать первому и даже затеяли дуэль. Их сразу разняли. Ваш батюшка, чтоб избежать дальнейшего конфликта, запретил вас приглашать, – с деланным сожалением сообщила мне рыжая фрейлина.

– Первый вечер, на котором вы не будете блистать в танце, – попыталась сокрушенно вздохнуть брюнетка Эвелин.

– Ну, что же, если не танцует принцесса, фрейлинам тоже нечего делать в бальном зале, – улыбнулась я. – Извинитесь перед вашими кавалерами, и пойдем спать. И помолиться на ночь не забудьте.

Полюбовавшись на их вытянутые лица, я скомандовала отступление и повела свой приунывший эскорт с террасы.

В зале танцевали что-то вроде медленного хоровода, резко припадая на одну ногу и ритмично воздевая руки. Ну, такие танцы меня совсем не прельщают, обойдусь. Я внимательно наблюдала за фрейлинами, поэтому и заметила, как Эвелин сунула в руку смуглого кавалера записочку. Она проделала это так ловко, что я бы ничего не заподозрила, если бы не была настороже. Ну что же, мой святой долг – отравить ей свидание. Это мой жених, во-первых, а во-вторых, – она моя сотрудница, а про начальство говорить гадости – очень нехорошо, работу можно потерять.

Ужасно хотелось подойти к лэрду Денверу, одиноко прислонившемуся к колонне, но я сдержалась – еще убьют кавалера раньше времени, а у меня на него большие планы. Уйти из зала сразу я не смогла – папенька грозно посмотрел в мою сторону и пошевелил пальцами, отчего на многочисленных перстнях заиграли зайчики. Я подошла, поклонилась и, получив дозволение, присела на свой стульчик у трона отца. Папенька пожелал меня повоспитывать.

Впрочем, делал он это достаточно мягко, тактично объясняя мне недопустимость моего поведения. Все-таки папенька меня действительно любит. Я кивала, говорила «Да, папенька», и еле сдерживала зевоту. Нет, заботливые отцы во все эпохи и времена одинаковы!

– Папенька, в зале нет фрейлины Эвелин и моего жениха из Островной империи, – прервала я его нотацию, пересчитав фрейлин.

– Ну и что? – буркнул папенька, сбитый с мысли.

– Как что? – я вытаращила глаза. – Тут столько незнакомых мужчин, это же неприлично и опасно для ее чести!

– Какая еще опасность, не говорите ерунды! – не внял папенька.

Я же просто чувствовала, что пора! Надо бежать и вовсе не в парк. Схватив за плечо пажа, приказала ему немедленно отвести меня к покоям островного жениха, как его там? Паж понятливо кивнул, и резво побежал, за мной двинулся изумленный папенька, не окончивший воспитательную беседу, тут же к нам присоединилась баронесса, не собирающаяся отпускать короля, и подтянулись остальные фрейлины, бросающие на меня недоуменные взгляды.

Возле роскошных резных двустворчатых дверей я приостановилась, дожидаясь отстающих. За дверями явно происходило действие, о котором юная принцесса не имела права не то, что знать, но даже догадываться. До наших ушей донеся громкий красноречивый стон.

– Ее там мучают, слышите, она стонет? – вскричала я и картинным жестом толкнула створки. К моему удивлению, они бесшумно распахнулись. Запираться надо, уважаемые!

Перед камином, на роскошной белой шкуре лежала обнаженная Эвелин. Над ней нависал Карим-аль-как его там, тоже обнаженный и прекрасный, как бог! В бликах огня блестела бронзовая спина с капельками пота, с перекатывающимися мыщцами под гладкой кожей. Упругие круглые ягодицы бросались в глаза. Карим вдавливал свое тело в лежащую под ним девушку. Ее белая тонкая рука порхала по смуглой спине, одна нога была закинута на поясницу мужчины. Девушка стонала и извивалась.

Я завистливо сглотнула, не чувствуя ни малейшей неловкости. Не такое видеть приходилось. Будем считать, что тут кино для взрослых с эффектом присутствия. Нет, Карим, определенно, был хорош! Право слово, хорош! Так и хочется попробовать его смуглую кожу на вкус, ощутить горячий поцелуй… пусть у него жены там, но я-то здесь! Мне ж не замуж, мне только попробовать! Породистые самцы на дороге не валяются!

Парочка, наконец, поняла, что они не одни. Эвелин замерла и завизжала. Карим укоризненно посмотрел на ворвавшихся. С одной стороны, мне было немного совестно – так обломать людям свидание. С другой – брюнетка заслужила. Нечего о принцессе гадости говорить и дорогу перебегать.

Дальше были ожидаемые упреки, возмущение и негодование, обрушившиеся на голову распутницы. Прижимая к груди свое платье, она глотала слезы, даже не пытаясь оправдываться. Я же жадно рассматривала Карима, который, с сожалением покинув место у камина, накинул на плечи длинный блестящий халат. Халат он демонстративно не завязал, и я могла наслаждаться видом крепкой груди, подтянутого живота, дорожкой черных волос, спускающихся к органу, не закончившему свою работу. Я тяжело вздохнула. Такое добро пропадает! Сегодня точно пропадет.

Баронесса ахнула, подбежала ко мне, закрыла глаза мягкой ладошкой и меня незамедлительно вытолкали из покоев разврата. За мной выскочили покрасневшие фрейлины. Я озабоченно поинтересовалась, не нанес ли вреда этот ужасный варвар нашей подруге, ведь так громко стонать без причины не станешь. Наверняка у нее что-то болит! Баронесса что-то прошипела сквозь зубы. Другие фрейлины бубнили уклончивое и утешительное, а рыжая посмотрела с ненавистью.

– Что теперь будет с лирой Эвелин? – спросила я уже у дверей своей спальни.

– Известно что – отправят в монастырь Святой Бригитты на покаяние.

– Но монастырь для падших женщин! – наивно захлопала глазками я. – Каждая может упасть в обморок! Вы же сами только что уверяли меня, что Карим ничего ей не сделал, что он оказывал помощь? Хорошо, что он оказался рядом, смог расшнуровать корсет и согреть бедняжку у камина! Неужели всех, упавших в обморок, отправляют на покаяние?