Никита Шарипов - Иной мир. Побег в никуда

– Зацепил, гад! – Булат подскочил к Бодрову и подхватил его, не дав упасть. Посмотрев на меня, крикнул: – Да не стой ты столбом, Никита! Помоги!

Оттащив Бодрова от мёртвого многонога, мы усадили его на пол у стены. Булат снял рюкзак, а я помог избавиться от пулемёта. В районе рёбер, справа, костюм слишком быстро темнеет. Отверстие многоног в груди проделал солидное, почти с кулак размером. Саня ничего не понимает и крутит головой по сторонам, изображая на лице удивление. Вдох и из раны пошли пузыри. Булат начал громко материться, я принялся звать Андрюху.

Так и не осознав ранения, Саша потерял сознание. Я положил его на пол пещеры и подложил под голову рюкзак. Подошёл Боков и, быстро оценив степень повреждений, спросил:

– Дырка сквозная?

Я покачал головой. Булат ответил: – Нет!

– Шанс есть – сказал Андрюха, яростно о чём‐то думая. – Если попытаемся вытащить на поверхность и отвезти в Двойку к Ольге, то потеряем его, столько точно не проживёт. Надо думать, мужики. Думаем!

– Да о чём, сука! – не сумев терпеть, я вскочил на ноги и заорал вдвое сильнее: – Как ты его спасёшь без медицинской помощи? Как?

Андрюха ударил головой, не пожалев моего носа. В глазах закружились звёздочки. Осознав, что сижу на заднице, услышал:

– Не ори на меня. Я знаю больше тебя! И я знаю, как его спасти! Просто смотри и не открывай рта. Не послушаешь – добавлю!

Удивительно, но нос остался целым, даже кровь не пошла. К моменту, когда смог встать, Андрюха был возле поверженного берсерка и начал проводить с ним какие‐то манипуляции. Булат Мусин орудует ножом, не жалея Санину одежду. Показав в сторону Бокова, он тихо попросил:

– Помоги Андрюхе, Никита, а я тут сам справлюсь.

Не знаю, что они пытаются сделать, но надеюсь, что это поможет Бодрову. Буду молчать и делать, что потребуется, и наблюдать, если делать ничего не нужно.

Приблизившись к берсерку, понял, что от медведя по имени Угрх, встреченного мной в пещере, он слишком отличается. Выше на полметра минимум и на порядок шире. Покрытую немного седой шерстью голову украшают многочисленные шрамы. Начиная с шеи и заканчивая ногами, медведь закован в ржаво‐чёрную броню. Каким образом пластинки держатся, остаётся только гадать, снаружи этого не видно. Каждая из пластинок так же, как и голова, имеет свою отметину, начиная от царапин и заканчивая глубокими вмятинами. Берсерк могучий воин, и врагов убил немерено, боевые отметины тому свидетели.

С повреждениями у гиганта всё плохо, в груди имеются две огромные дыры размером с внушительный кулак. Боков не соврал, кровь из дыр не идёт, что странно. Признаков жизни медведь не подаёт.

На стене пещеры отлично виден силуэт, оставшийся от «удачного» соприкосновения берсерка с камнем. Удар произошёл, когда он летел вниз головой. Скорее всего, ударился грудью и в момент падения перевернулся. Если бы с такой силой многоног ударил Сашу, со стены мы его вряд ли бы соскребли. Берсерк крепок, ужасно крепок!

– Так и будешь стоять или поможешь? – раздражённо спросил Боков и показал на стену пещеры: – Берсерк треснулся в неё грудиной, два шипа торчали из его груди и от удара проникли глубже. Сейчас они торчат в спине, нам надо их вытащить!

– Сможем? – спросил я, примериваясь к гиганту. Весит он минимум полтонны, а может и поболее. Сам сотни четыре с небольшим, и броня около сотни, а может даже больше. Меч пока не оценил, но и он наверняка не лёгкий.

– Сможем, если поднатужимся, – ответил Андрюха. – Нам, главное, перевернуть его и попытаться вытащить эти колья. Думаю, что сердце берсерку точно пробило. Он жив, но регенерировать не может. Не вытащим – умрёт. Пробуем!

Почему у многонога оторвались ноги, можно только гадать. Оторвались они от основания тела и пробили броню берсерка. Обе торчат из спины и не потеряли прежней остроты. Придётся выбивать.

Напрячься пришлось так, что закружилась голова. Берсерк упал на пол пещеры. Отыскав каменюгу побольше, мы принялись выбивать из спины шипы.

Справились за пару минут, а затем пришлось снова приподнять берсерка и подсунуть ему под грудь камней. Сделав это, продолжили выбивать. Когда шипы вылезли из груди сантиметров на двадцать и упёрлись в пол пещеры, потребовалось положить берсерка набок. К этому времени подоспел Булат и, убедив, что Бодров пока держится, начал помогать. Спустя пятнадцать минут дикой физической работы грудь берсерка была освобождена от присутствия шипов‐ног адского многонога.

– Что теперь? – спросил я, борясь с усталостью, потоотделением и пытаясь восстановить дыхание.

– Ждём, – ответил Андрюха. Мы сидим рядом с почти мёртвым берсерком, прислонившись друг к другу спинами. – Повезёт, выживет. Выживет берсерк, выживет Саня.

В голосе Бокова не было уверенности, и я решил уточнить:

– Ты точно знаешь, что делаешь?

– Нет. – Андрюха несколько раз тяжело вздохнул. – Булат, объясни ему, ты вроде не устал…

Булат, измеряющий пещеру шагами и не забывающий поглядывать по сторонам, принялся рассказывать:

– Если посмотреть далеко, когда люди только попали в этот мир, они встретили очень странный вид разумной жизни. Ввиду того, что этот вид был сильно схож с земными медведями, его прозвали «sapiens ursus». Если сказать проще – разумный медведь. В разумности их вида, Никита, можно не сомневаться, некоторые особи поумней людей будут… Контакт человек‐медведь был и есть, но назвать его гуманным нельзя. Люди достаточно часто истребляли разумного конкурента и продолжают это делать. Медведи, впрочем, людей тоже не жалуют. Были самые настоящие войны, и не всегда люди выходили из них победителями. Точнее, не выходили ни разу…

– Далеко углубился, – перебил Андрюха. – Расскажи о берсерках.

Булат кивнул и продолжил:

– Разумный медведь этого мира… любой разумный медведь… Рождаясь, все разумные медведи знают этом мир лучше, чем люди, населяющие его, вместе взятые. Мудрость им даётся по наследству. Это, так сказать, генетическая память, поэтому все они не только отличные воины, но и прекрасные знахари. Берсерки своего рода подвид, не каждый медведь способен стать берсерком, ими становятся единицы. Точнее, рождаются. Они сильны до ужаса, но ещё почти бессмертны. Убить берсерка сложно, из автомата не застрелишь. Из пулемёта крупнокалиберного, возможно, получится. Я не слышал, чтобы кому‐то удавалось убить берсерка. Вижу‐то его во второй раз.

– Ты говорил о войнах, – перебил я. – Берсерки в них не участвовали?

Булат покачал головой.

– Берсерки, как отшельники, им всё пофиг. Они любят тварей этого мира. Точнее, любят убивать этих тварей. Одиночки. Впрочем, я могу ошибаться, поговаривают, что берсерки разок давали нам люлей, но всё это байки, так думаю.