Катерина Ши - Советник короля

– Кто занимается домом?

Мать несколько раз моргнула и созналась:

– Кира…

– Хозяйку вырастила? Это хорошо!

Мужчина прошел в кухню и сел за стол, мне же ничего не оставалось, как кормить незваных гостей. Ухажер мамы ел быстро, пробуя все блюда, которые я готовила вчера, хвалил или делал замечания – неважно. Не обращала на него никакого внимания, пока он неожиданно не заявил:

– Собирайтесь, девочки. Вы переезжаете ко мне.

На сборы нам дали всего час, в который лично я уложилась, а вот мама – нет.

– Значит, берешь то, что успела сложить, – пожал плечами Геннадий, так звали мужчину, и первым вышел из квартиры.

Мама, как привязанная собачонка последовала за ним, ну и я следом, запирая квартиру и закидывая на плечо сумку с одеждой и документами.

Самое интересное началось уже в огромных апартаментах, в которых жил мужчина. Он сразу же раздал команды, кто и чем будет заниматься. На мне, естественно – был дом и кухня, а вот на маме… В общем, мне не понравилось его отношение, его вседозволенность. Однако, как и всегда это бывает – промолчала. Слишком привыкла к фразе: «Тебя никто не спрашивал».

Меня никто и на следующий день не спросил…, просто запретили выходить из дома, не разрешили подавать заявления в институт, отобрали документы и четко указали на место, которое я теперь занимаю в этом доме – кухарка, домработница, прачка.

До мамы быстро стал доходить тот факт, что мы попали к тирану, причем сильно попали. Геннадий мог ударить, мог придраться к незначительным деталям, инспектировал квартиру, когда приезжал домой и морально давил.

Было страшно, а еще страшнее стало, что спустя какое-то время она исчезла и не появлялась. Ее телефон не отвечал, Геннадий злился, срывался на мне и снова звонил. Я же поняла, что она попросту сбежала… без меня.

Дни тянулись как-то обреченно долго, в моей серой жизни не было ничего, кроме дома, магазина и маленькой комнаты без окна и дневного света. Мне не позволялось дружить, звонить знакомым и жаловаться на отчима. О да, он все предусмотрел, даже с матерью успел расписаться, чтобы окончательно иметь на меня рычаги давления – до совершеннолетия успел. И в день моего рождения косо смотрел, естественно – ни о каком подарке и праздничном застолье речи просто не было, Геннадий лишь сильнее нагружал работой и угрожал наказать. Один раз я даже взбрыкнула, заявив, что мне восемнадцать лет, и я сама могу решать, что делать и где жить. Тогда-то меня заперли на сутки в комнате без еды, воды и возможности выходить… Больше я ничего не говорила, стала покладистой, внимательной, но вот в душе. О, что там у меня творилось! Я не просто готовилась к побегу, нет, я решила отравить Геннадия! Я была готова даже придушить его, сил только маловато для этого.

К сожалению, доступа к интернету у меня не было, зато в моем обиходе всегда имелась аптечка, где я знала каждую инструкцию наизусть, но вот нужного препарата среди того количества лекарств не было.

Одним днем я вышла в магазин. Этот поход был запланирован, даже имелся список и приблизительное время, которое потребуется для того, чтобы дойти до торгового центра, выбрать товар, постоять в очереди на кассе и вернуться обратно. Геннадий контролировал каждый мой шаг – то ли сам, то ли людей для этого нанял, но мог пересказать, у какой полки я остановилась немного дольше, и почему именно там.

В этот день я привычно быстро дошла до магазина, вот только совсем не ожидала, что рядом со мной у прилавка встанет старушка.

– Тиран твой меня не заметит, – сразу заговорила она.

От этих слов я вздрогнула всем телом, а бабушка положила свою сморщенную сухую руку поверх моих ладоней, что держали тележку.

– Дам тебе снадобье, в еду добавишь. Запаха и вкуса не имеет, для тебя безвредно будет. А вот этого, – она головой куда-то в сторону указала, – уничтожит так, что никто и ничего не поймет.

Я только и смотрела на то, как в карман мне прячут маленький бумажный кулечек.

– Ждешь три дня, – вещала тем временем старуха, – можешь и вещи собрать, только они тебе не понадобятся. Спасение твое будет в другом мире, в другом человеке, еще страшнее твоего тирана… Вот только разница между ними существенная окажется – мой человек тебя не тронет, заботой и вниманием наградит, свободу даст, помощником сделает, а не рабыней.

Я глубоко вздохнула, потому что предложение было совсем сомнительным, но это был шанс – единственный в моей жизни, потому что все догадывались, что я попала в нехорошие руки, но молчали. Даже соседи молчали, когда я плакала и просила помощи, взгляд отводили, увидев нас с Геннадием, и головы опускали. Никому до меня дела не было. А тут старуха, которая говорит загадками, выглядит странно, да и знает намного больше… словно живет с нами в одной квартире или умеет читать мысли.

Я так и не поняла, в какой момент бабушка ушла. Вот только рядом стояла, смотрела своими глазами, в которых мне чудилось столько мудрости, словно она прожила не одно столетие, словно знала каждого находящегося в магазине человека с пеленок и точно могла предугадать, что с ним случится завтра, через неделю и через год. А потом я голову подняла, и нет подола черного платья, нет корзинки, что она поставила на пол – только я с тележкой, наполовину заполненной продуктами, да кулечек в кармане, что говорил о том – все было на самом деле.

Вернувшись домой, я быстро спрятала то, что мне дали и стала отсчитывать три дня. Не было сомнений, не было страха. Была уверенность в том, что только так я и могу поступить.

Через три дня я привычно готовила свежую еду, которая никогда на деле не повторялась, щедро сыпала вместе со специями зеленые крупинки из мешочка во все блюда, даже в морс. Впервые я не пробовала еду на вкус, хотя точно знала, что ничего пересолить не могла – за столько времени глазомер выработался хоть куда. Да и… если сама вдруг отравлюсь – будет обидно, что Геннадий останется. Пусть он первым все попробует, а если сомнение почувствует – смогу съесть все. Терять уже больше нечего.

Он пришел как всегда вовремя, не задержавшись ни на минуту. Привычно придирчиво осмотрел дом и сел за стол. Ел жадно, словно голодным весь день ходил и своего секретаря привычно не вывел в ресторан. После ужина Геннадий ушел в свой кабинет, хотя обычно любил рассказать о своем дне, словно благодаря моему молчанию, он проживал некоторые важные для себя моменты еще раз, смотрел на них под другим углом и придумывал выходы из неудобных для него ситуаций.

Я же прождала довольно долго. Прежде чем подхватить небольшую сумку, выскользнуть из комнаты и выйти в коридор. Быстро обувшись, я вышла из квартиры и побежала вниз. Меня уже больше ничего не могло остановить. Встань передо мной кто-то, прегради дорогу – я просто удавлю!