А. Райро - Аристократ. Пять грязных искусств

И если забыть об оборонительных стенах, то Ронстад выглядел вдвое богаче и чище столицы.

Правда, неприятные детали все же бросались в глаза: во-первых, на улицах не было ни души, во-вторых, у железнодорожных путей стоял заградительный кордон из солдат, и, судя по черной форме, это была военная служба самого Ронстада. И, скорее всего, состояла она из адептов кодо.

Увидев их, Джо заметно занервничала и покосилась на меня. В ее глазах читался страх: она все еще опасалась, что убитого ею солдата обнаружат до того, как мы ступим на землю Ронстада. Я же, как ни странно, оставался хладнокровным (или остатки овеума в крови притупили все чувства и снизили волнение до нуля).

Из вагона мы выходили по одному. Затем гуськом продвигались вдоль заградительного отряда солдат к пункту пропуска. Там проверяли документы.

Когда дело дошло до меня, солдат долго изучал мой паспорт, потом спросил, прищурившись:

– Какой у вас максимальный индекс кодо?

Я пожал плечами, стараясь сделать это как можно непринужденнее.

– Ноль-восемь, не больше.

– Стойте спокойно, я проверю, – потребовал вдруг солдат, хотя до меня всех пропускал без задержек.

Он вынул из нагрудного кармана небольшое устройство в виде прямоугольной призмы и направил на меня. По поверхности стекла побежали зеленые знаки. Солдат нахмурился.

– У вас нулевой индекс, мистер… – он заглянул в мой паспорт, – мистер Питон.

– В чем дело? – К нам подошел Генри.

– Тут решили, что я не адепт кодо, – усмехнулся я, скрывая за усмешкой чудовищное напряжение.

Никогда раньше не видел подобных устройств, вот так, быстро определяющих индекс кодо. Если тут все с такими ходят, то мне не поздоровится. Однозначно.

Солдат снова направил на меня призму. На этот раз она вспыхнула красными знаками.

У проверяющего округлились глаза.

– Сто сорок пять… – он побледнел и потряс призму.

– Пропускай, – ткнул его сослуживец. – Так не бывает… то ноль, то сто сорок пять… И вообще, сто сорок пять – это уровень фортис. К нам таких не отправляют.

Солдат засомневался, но все же позволил мне пройти дальше, одарив напоследок фразой:

– Приятного проживания в Ронстаде, адепт.

От его слов по телу пронесся неприятный мороз (а ведь я начинаю привыкать, что это теперь мое тело).

Я поставил чемодан между ног. Рядом со мной, поеживаясь, остановилась Джо.

– Как холодно, – прошептала она. – Почему здесь так холодно?..

– Ночью здесь всегда холодно, – бросил ей Генри и покосился на мой чемодан. – Что у тебя там?

– Оборудование для мутаций, – ответил я, хотя на самом деле большую часть чемодана занимали пакеты с таблетками овеума. – Без этого чемодана я не смогу выжить, – добавил я.

А вот это уже было стопроцентной правдой. Силы таяли с каждой секундой, а в глазах начинало двоиться. Еще час-полтора я, возможно, продержусь, но не дольше…

– Итак, слушайте сюда, – сказал Генри. – По правилам города, каждому новому горожанину на месяц предоставляют место в общежитии на улице Берроуз. Об этом знают все. И уличные разбойники тоже. Они уже ждут нас там, поэтому мы туда не пойдем.

Я нахмурился и посмотрел вслед уходящим адептам.

– Их бы предупредить…

– Нет, – отрезал Генри. – В Ронстаде каждый сам за себя. Если начнешь всех предупреждать, долго не протянешь. Тем более, для кого-то грабеж – это единственная возможность прокормиться, и они из-под земли достанут гада, который им помешает.

Ронстад – один на всех, и каждый должен принимать его правила.

Джо с тревогой посмотрела на брата.

– И куда нам идти?

– На соседней улице живет мой знакомый. Его зовут Бен. У него трактир, и однажды я помог Бену его отстоять. Пойдем туда.

Генри скептически меня оглядел.

– Одет, как пижон. Это плохо. Если доберемся до трактира, обязательно переоденься. И больше никогда так не одевайся, если не хочешь, чтобы из-за шмоток тебе перерезали глотку.

– Боже, Генри… – простонала Джо.

– И еще кое-что, – добавил тот сухо. – На вокзале, как и рядом с городскими стенами, кодо не действует. Но как только войдем в город, приготовьтесь. Наверняка придется отбиваться… Не хотелось бы встретиться с головорезами из клана Соло. – Генри пронзил меня суровым взглядом. – Рэй, сможешь мутировать вещи на ходу, без раздумий?

Пришлось сказать правду:

– Вряд ли. Адепт я слабый. Мне нужно время и связующие жидкости. Я не так хорош, как хотелось бы.

– Ты очень хорош, – возразила Джо. – Я сама видела. Может, адепт ты и начинающий, но вот реальный боец из тебя неплохой.

На это я лишь покачал головой, вспомнив, как легко гвардеец подмял меня в дамском туалете, стоило только чуть отвлечься. К тому же никаких овеумных сил во мне не осталось, только паршивое состояние, будто я беспробудно пил две недели, а теперь страдаю с похмелья.

Я вынул из кармана нож.

– Зато у меня есть это.

Генри кивнул и обратился к сестре:

– Приготовь к бою, – он снял шляпу и сдернул с тульи веревку, обмотал ее вокруг правого запястья и водрузил шляпу на место. – Все, идем. И старайтесь без особой надобности кодо не использовать, особенно ночью, когда харпаги наблюдают.

– Харпаги? – переспросил я.

– Потом объясню… – Генри первым двинулся в сторону выхода в город.

Мы проследовали в арку и вышли на привокзальную площадь.

На первый взгляд это была обычная площадь обычного города, но это только на первый взгляд. Если вспомнить вокзал Лэнсома, то вокруг него и днем и ночью сновали автокэбы, мелькали люди.

Здесь же царствовала пустота. Город будто вымер.

– Туда. Быстро. – Генри указал налево, в сторону узкого проулка между двумя двухэтажными каменными домами.

На одном из них висела подсвеченная лампой вывеска «Почтовое отделение № 1 города Ронстад», на втором – «Булочная». Все окна на зданиях закрывали ставни, крепко сколоченные и совсем новые, их еще даже покрасить не успели.

Вдруг душераздирающий крик прорезал тишину, послышался звон разбитого стекла, пьяный хохот. И снова чей-то вскрик.

– Новички напоролись на засаду, – сказал Генри. – Не останавливаемся, идем, идем. Быстрее!

Мне было так хреново, что я молчал и тупо следовал советам Генри, стараясь хотя бы не отстать. Мы миновали уже половину проулка, когда сзади раздался частый и хриплый смех, а следом прозвучал вопрос:

– Думал, ты тут самый хитрый, малыш Генри?..

Из глубины теней по обеим сторонам проулка, будто из ниоткуда, возникли четверо.

В тусклом свете луны я разглядел их потные хмурые лица, не обещающие ничего хорошего. У троих в руках блестели друидские боевые топоры. Острые и легкие. Похожие я видел на мясных рынках Лэнсома, ими удобно разделывать туши и рубить кости.