Никита Шарипов - Иной мир. Часть четвертая

– Можно было и проще объяснить, – я невольно улыбнулся. – Ацер, Цэ-тап и все им подчинённые были той шайкой, которая должна была контролировать всех нарушителей, независимо от их иерархии. То, что от них избавились, говорит о том, что были заинтересованные в несостоятельности проекта личности. Я уверен, что избавились не только от них. По-хорошему нужно было давить всю высшую иерархию.

Всезнайка кивнула:

– Возможно, так и было, правды я не знаю. Если всё так, то теперь мы понимаем, почему не состоялся проект «Основа».

– Он состоялся, – вмешался Второй. – Просто не так, как задуман изначально. Уверен, что первое время проект шёл почти по запланированным его создателями рельсам, но затем плавно поменял русло. Оба разумных вида, люди и медведи, существуют, и это значит, что рулила точно не одна раса. Если хотим всё узнать, нужно сделать следующее: найти кого-то из нынешней Основы, кого-то из Кукловодов, затем взять его ДНК, например, отрезать голову, и отнести её в часть Основы, местонахождение которой нам известно. Всезнайка, пообщавшись с интеллект-системой, разрулит все проблемы, особенно со Скаргом, и даст нам развёрнутый отчёт обо всём, что произошло за семнадцать миллионов лет. Ну а дальше проще, дальше останется перебить всех Кукловодов. Вот только что делать потом, я уже не знаю, может, сами Кукловодами станем, а может, наконец-то воплотим истинные цели проекта «Основа» в жизнь. Одно знаю – хуже не будет!

– Ровно было на бумаге, да забыли про овраги… – пробормотал я.

– Слышь, овраг, не ной, а! – Второй требовательно посмотрел на Всезнайку. – Давай уже ему цель и отправляй туда, в реальность. Он тут третий, а значит, лишний!

Девушка заулыбалась, но поймала мой взгляд и смутилась.

– И чем, боюсь спросить, вы тут занимаетесь? – поинтересовался я. Мысли автоматически начали прорисовывать пошлые картинки. – Порнографию в моей голове разводите?

Второй, воткнув руки в боки, воинственно заявил:

– Чем нравится, тем и занимаемся, ты используешь свой мозг только на двадцать процентов от всей мощности, так что не волнуйся, не навредим. И вали уже!

Всезнайка кивнула:

– Да, Никита, пора. Там тебя ждут не дождутся. Как-никак вторые сутки на исходе, а в себя ты пока ни разу не приходил. Указания по поводу дальнейших действий получишь уже в реальности. Пока…

Потолок пещеры кажется знакомым, хоть и не помню, как он выглядит…

Вот и вернулся туда, откуда начался долгий путь. Вернулся, чтобы начать всё заново…

Изменить будущее, и главное – победить!

Победа – значит жизнь.

Проиграю – стану ничем…

Костёр горит где-то сзади, слышатся тихие разговоры, справа нависает громадина «Тигр», слева – стена пещеры. Меня уложили на матрас и заботливо укрыли одеялами. Совсем рядом, в ворохе вещей, свернувшись калачиком, спит кто-то маленький. Маша? Более чем уверен, что она.

Господи, как мне паршиво! Такое самочувствие, будто машина сбила на мосту, откуда я впоследствии улетел и приземлился прямо под колёса стремительно несущегося локомотива, да так и болтался там, между колёсными парами и шпалами, пока не прошёл весь состав. Когда же всё кончится? Почему каждый раз, как пробуждаюсь, мне так плохо? Проклятие, не иначе…

Превозмогая последствия долгого отсутствия слюны, я позвал:

– Росс, воды…

Ворох тряпья зашевелился, из него вылезла Маша, раздался щелчок, и свет кемпингового фонаря взорвал мои глаза. Не могла она яркость убавить? Теперь привыкай, жмурься…

Вода, живительная вода, как я рад тебе. Маша, солнышко моё, как отпустит – расцелую, и не только. Спасибо!

Пил так, будто в жизни воды не пробовал. Голос вернулся, и зрение нормализовалось, но боль из тела не ушла. Так, а глаза и уши, они ведь больше не беспокоят. Излечились!

– Как себя чувствуешь, Никита? – Маша сияет от радости покруче фонаря, но при этом из глаз текут слёзы. – Я боялась, думала, умрёшь. Спасибо тебе, ты всех спас…

Голова Росса возникла в нехорошей близости. Всмотревшись, он поинтересовался:

– Как чувствуешь себя, племянник? Ты напугал меня, мы думали, всё, прощаться придётся. Ноги чувствуешь? У тебя на спине синяк, возможно, нервному столбу досталось, пошевели-ка пальцами.

Маша откинула одеяло в районе ног. Не знаю, что там со спиной, но уверен, то же и с остальным телом. Главное – оно меня слушается.

– Ноги в порядке. – Росс не смог сдержать облегчения, голос выдал его. – Синяки и ссадины – дело времени, скоро пройдут, до свадьбы точно заживёт. Голоден? Есть тушёнка и тушёнка, но выбирай что-то одно, и не забудь объяснить, почему ты захотел взять именно её. Мы тут двое суток торчим, она уже всем надоесть успела. Действовать без тебя не решались, сейчас находимся в пятидесяти метрах от точки выхода из портала, тут местечко удобное.

– В пропасть никто не упал? Твоя идиотская теория, она сработала? – почему-то захотелось спросить именно об этом.

Дядя Вова качнул головой:

– Нет, здесь без жертв обошлось, хоть теория и не сработала. Пропасть никуда не делась, но мы о ней знали, поэтому «Тигр» сумел остановиться и понемногу уйти в сторону. С «Тойотой» оказалось сложнее, она выходила почти следом и ухнула в пропасть передними колёсами. Упала бы, если б не страховка, зацепили ручной лебёдкой за каменюгу. Обошлось, потом вытащили «Тигром».

– Подожди, дядь Вов… – я напряг извилины, вспомнил расположение машин, открывающих портал, относительно реки при первом отправлении, и спросил: – Шишиги, они мордами в какую сторону стояли? На Енисей смотрели или противоположно?

– К Енисею задом стояли. Разве не так надо было?

Я через силу улыбнулся:

– Нет, не так, нужно было наоборот, теория твоя так и осталась не проверена…

– Огромный таракан! – зубки Маши начали отбивать барабанную дробь. – Он выполз и хотел слопать Немого…

Я усмехнулся. Слово-то какое сказала! Слопать! Блин, так прикольно звучит. Я знаю местных насекомых и не сомневаюсь, сожрать человека способны не поперхнувшись. Некоторые могут даже целиком.

– Это был не таракан, – Росс бросил взгляд куда-то в темноту. – Спустя полдня нахождения в этой пещере из пропасти заявилось что-то, похожее на мокрицу, но намного крупнее, метра два длиной, с огромной пастью, украшенной тремя рядами щёлкающих жвал. Немой отлучился в темноту по нужде, спрятался за камушком, включил фонарь, но штаны снять не успел, в них сходил, сразу по большому и маленькому… И теперь он не говорит, оправдывает прозвище.

Плевать на боль, смеюсь, все лёгкие ходуном ходят, морда перекосилась от этого, но удержаться не могу. Представил картину, и всё, на хохот пробрало. Бедный Немой, не повезло, зашёл в темноту, врубил свет, а тут такое, что тепло по ногам само пошло… Помню, как в аналогичной ситуации побывал, только там была сколопендра. Оказывается, не такой трус, ведь в штаны не напрудил тогда. Хотя будь с фонарём и посвети на неё, может, и напрудил бы.