Леся Марс - Эльза

– Да сколько можно? А? Пятый за два часа! – сказала я, с тоской посмотрев на бутерброд, который не могла доесть еще с ужина.

– Принимайте уже! Я не мог-у-у-у! – прыгал на одной ноге, возле каталки, молоденький практикант, зажимая нос рукой. Немного поиздевавшись над мальчишкой, еще минут пять, я все же его отпустила. Не хотелось мне в конце рабочего дня пол мыть и приводить в чувства этого индивида. Итак, за две недели своей практики, он истрепал мне нервы на год вперед.

С того момента, как меня собрали по частям, а мозги заново научились думать, прошло четыре года, два из которых я работаю в городском морге. Сюда меня устроил дедуля, теперь я его так называю. Он-то и рассказал, что четыре года назад, меня выловили в реке. А вернее мое тело, а я неожиданно очнулась и оповестила всех о своем пробуждении, громким визгом. С тех пор баба Маша в морге не работает. У нее новое занятее, куда интереснее, чем мытье полов. Теперь баба Маша активно борется с «нечистью», а особенно со мной, так как считает главарем всех нечистых. Чего только она не приносила мне, и пучки трав, и соломенных кукол и водой святой брызгала. Наша война длится уже два года, да вот беда, я не исчезаю! Так и живем.

Кто я – не помню, видимо, тот, кто выбросил меня в реку – хорошо постарался. И не думал, что я выживу. А я оказалась на удивление живучей. Полгода дедуля выхаживал меня, как брошенного щенка. Он был моим лечащим врачом, после года скитаний по палатам травматологии, помогал заново учиться ходить, потому, как кости были раздроблены в обеих ногах, и разговаривать потому, что челюсть была сломана и в голове была небольшая гематома. Все срослось и рассосалось, вот только память ко мне так и не вернулась. Сейчас, я официально являюсь его дочкой. Привязался дед ко мне, и удочерил. Да и я честно сказать его родным считаю. Он у меня личность в больнице известная, меня по доброте душевной и отправили работать в морг. Как сказала наша начальница:

– Я азешу ей аботать только в мойге!

Я долго думала, что буду работать в какой-то мойке и мыть утки, но нет, судьба была благосклонна – меня направили в морг, на место бабы Маши. Сначала, признаюсь было страшно, но потом привыкла. Вот и сегодня меня нисколько не удивил за два часа, пятый по счету труп с выжженными глазами.

– Завт-р-а опять придут следователи и полиция, и будут жизнь вспоминать, стоя над тобой, дорогуша!– зевая, я везла тело в морозильник, так у нас называют место, где ночуют трупики.

– Ох, Лиз, ты прости, но видимо память с собой рассудок прихватила! – послышался голос откуда-то снизу.

– От кого я это слышу! – фыркнула я, Никита Петрович, главный патологоанатом, решил меня уму разуму учить, псих недоделанный.

– Молодая, красивая девчонка, а с трупами как с друзьями общаешься! Жениха бы себе нашла! – ворчал он.

– Вы меня замуж зовете что ли? – огрызнулась я.

– Упаси господи! Иди, работай! – мужичок сразу решил от меня отвязаться, зная не понаслышке мой склочный характер.

– Вот и иду! – мило улыбнулась я.

– Отбить бы руки тому, кто проектировал эти коридоры! – ворчала я, пытаясь поднять многострадальный труп, – Зачем такие резкие повороты. Уф, прости друг! Без глаз остался, да еще и я тебя затылком об стену приложила!

– Елизавета Серафимовна! С вами все в порядке! – видимо услышав грохот и несколько родословных ядреной вошки, прибежал охранник.

– Митя! Я секретарь в морге, а это значит, что в порядке не будет н-и-к-о-г-д-а! Что ты так на меня смотришь! Помоги, а?

Митя помог довезти до морозилки. После чего с лицом не менее бледным, чем у всех остальных нагло смылся. Вот мне интересно, если ты боишься, зачем идешь сюда работать? С этими мыслями я снова добралась до своего дежурного поста. Да, говоря про секретаря, я не лукавила. Помимо уборки я занимаюсь приемкой и распределением, всех поступающих.

– Елизавета Серафимовна! – кричал охранник.

– Да что ж ты будешь делать! Что еще один? – вгрызаясь в колбасу, взвыла я, здесь привыкаешь ко всему, и к еде тоже.

– Нет, то есть да! – Митя густо покраснел, я даже жевать перестала.

– Фто? – с набитым ртом спросила я, глядя не этого ненормального.

– Вы потеряли какой-то рецепт! – промямлил охранник, глядя на меня влюбленным взглядом. За глаза он называл меня королевой мертвых. По секрету мне доложил Иван, мой напарник. Молоденький паренек, только что закончивший медицинскую академию. Это ж додуматься, а? Увы, взаимностью я ответить не могла. Не нравился он мне, от слова совсем.

Я попыталась мило улыбнуться с набитым ртом и охранника как ветром сдуло. Для него я была бы королевой, даже если бы вылезла из кучи навоза.

– Та-а-к интересно, что здесь такое?– я развернула свернутый и довольно сильно помятый лист бумаги, – Ага, «Зелье старой карги», а дальше рецепт. Да с какой любовью слова «Старая карга» несколько раз обведены! – я спрятала лист в карман, дома изучу.

– Эльза, девонька, просыпайся! – кто-то, ухватив мою щеку, кряхтел рядом.

– Дедуля? – я мгновенно вскочила, Эльзой называл меня только он, в честь своей умершей жены, а всех остальных я была просто Лизой.

– Не хорошо, в морге то спать! – улыбнулся он, а за его спиной раздался ржач, не смех, а ржач, по-другому это назвать было нельзя.

– И вам при-в-е-т упыри! – я зевнула,– Моя смена закончилась?

– Уже два часа назад! Ваня не стал тебя будить! – дедуля улыбнулся.

– Вот гадство! – спросила я, глядя на довольные морды следователей.

– Ты так спала, что можно было на танке проехать, истинная королева мертвых! – пожал плечами, самый старший следователь. Самый адекватный из троицы, моих любимых идиотов.

– Моя слава не дает тебе покоя, смертный? – по долгу службы мы часто с ними пересекаемся, поэтому спокойно можем перекинуться дурацким шуточками.

– Куда мне до тебя! – хохотнул мужчина.

– Вот и я о том же. А если серьезно, я всю ночь трупы по коридорам катала! А последние два часа, вообще пять привезли и все с выжженными глазами! Вы видели? – я потянулась и начала собираться.

– Да, – дедуля задумался и почесал бороду, которая едва доходила ему до пояса, – И таких становится все больше и больше.

Дедуля настолько интересный и необычный. Высокий и широк в плечах, выглядит намного моложе своих семидесяти. Седые волосы всегда собраны в низкий хвост, а вот борода для него, это достояние. За ней он ухаживает с особенной трепетностью, и обязательно закалывает миниатюрной заколочкой. А чего только стоит его имя – Серафим, я иногда начинаю задумываться, а не тот ли он Мерлин, которого так старательно описывают фантасты и сказочники. Но потом мимо пробегает мысль с табличкой «Психиатрическое отделение в соседнем корпусе», и я успокаиваюсь.