Пальмира Керлис - Университет Междумирья. Твори и вытворяй

Голова шла кругом, вопросы множились, ответы не появлялись. Я вновь сосредоточилась на руне, дотошно рассматривая ее. Если это ноты, то ответ в музыке. Эрон и певец, и композитор: сто процентов по-создательски наследил в своем творчестве. Жаль, шанса послушать не представилось. Я пыталась «гуглить» его песни, но ущербный эсмирский интернет даже картинок не показывал, не то что музыку проигрывать.

Информации о Эроне Раухе было катастрофически мало, будто память о нем постарались стереть. Отыскала только старинные архивы местного легендарного клуба, в котором он выступал. Клуб существовал до сих пор, и в нем хранился лист из его музыкальной тетради. С нотами! Оригинал загадочным образом потеряли, зато осталась копия. Вот бы ее достать… Увы, из резиденции владыки мне не выйти. Не выпустят, да и небезопасно ее покидать. Бьюсь об заклад, Орден меня активно ищет. Надо попросить кого-нибудь сходить в клуб и сфотографировать трофейный лист на мой телефон. А потом найти того, кто сыграет записанную на нем мелодию. Да уж, задачка!

Внезапно донеслись звуки – неприлично громкие для магической шумоизоляции. Кажется, бахнула входная дверь. Оживление в коридоре, неразборчивые голоса охранников. Все быстро стихло, артефакт сигнализации на стене успокаивающе помигал зеленым и погас. Что произошло? Соваться проверять было глупо, но где умные решения, а где я…

Отложив планшет, я приоткрыла дверь своей комнаты, протиснулась в коридор. Сердце стукнуло о ребра и замерло, пронзило взглядом угольно-черных глаз. Таким родным и таким чужим… Кеннет выглядел куда лучше, чем в наш последний разговор. Ни бледности, ни залегших теней под глазами. Его крепко обнимала Августа, по-хозяйски радушная, словно всегда во владыческой резиденции жила. Он как-то символически коснулся ее плеча и отстранился.

– Ну привет, – сказал мне с совершенно неопределимыми интонациями, – ничуть не удивлен, что ты здесь.

Я облизала пересохшие губы, не в силах вымолвить ни слова. Не удивлен… Ну да, не удивлен. Где еще я могла оказаться, исчезнув из Междумирья. Раз ему стало известно, что мама тут, то точно догадался, что без меня не обошлось. Злится?.. Да Кеннет в бешенстве должен быть! Но в нем не читалось ровным счетом ничего, сколько ни вглядывалась. Под рубашкой неизменно черного цвета тоже не удавалось рассмотреть ни повязку, ни следов от недавних порезов. Закрытой была и застегнутой абсолютно на все пуговицы.

– Я так и думала, что ты приедешь, – тепло улыбнулась Августа, – когда узнаешь про суд.

– Никак не мог его пропустить, – как ни в чем не бывало отозвался он.

В горле стоял ком, сердце пропускало удар за ударом. Одновременно хотелось и кинуться ему на шею, и слиться со стеной, будто меня нет. Чем-то пугающе незнакомым веяло от всего его облика. От равнодушно расслабленной позы, от идеально лежащих волос, от холода в глазах. Если бы не черты лица, каждую из которых я помнила досконально, то приняла бы за другого человека. В памяти всплыли слова Лукаша про вторую фазу: «Никакой злости, убийственно безэмоциональное спокойствие и сплошной трезвый расчет». Надеюсь, это она, а не… конец.

Раздались тяжелые шаги, я обернулась. Из противоположного конца коридора к нам шел владыка. Остановился на половине пути, уставился на Кеннета без грамма гостеприимства, пристально и изучающе. Воздух сгустился от напряжения и весил целую тонну. Августа махнула Рейналду рукой, показывая: все в порядке. Он кивнул на распахнутую дверь гостиной и исчез за ее порогом. Кеннет с Августой направились туда, я – за ними. Вышагивая на автомате, глядя в его ровную спину и дыша через раз.

В гостиную я вошла последней, дверь за моей спиной плотно закрыл охранник, отсекая внешние звуки. Августа опустилась на диван, я тоже. Ноги просто не держали. Кеннет сел рядом с нами, владыка встал у окна и смерил гостя стальным взглядом.

– Если ты так не хотел меня видеть, – обронил Кеннет, – то не надо было впускать.

– Тебя не впустишь, – хмыкнул Рейналд. – У меня один вопрос. Ты с самого начала планировал от клятвы избавиться?

Я вдохнула – настолько глубоко, что закружилась голова. После подобного вопроса ясно как день, что ему открылась правда про демона! А поделиться ею могли лишь мы… Кеннет посмотрел на мать, потом на меня, затем опять на нее. И ответил владыке:

– Планировал. Потому ее и дал.

– Какая предусмотрительность, – процедил он, – и ноль благодарности. Спасаешь его от ареста, выдав государственную тайну, а в итоге… Хотя чего еще от тебя можно ждать!

– Действительно, чего? – Кеннет и бровью не повел. – Подвиг с твоей стороны был – признаться, что вы тайком формулу аулинского проклятия восстановили. Не дать Союзу прорицателей избежать наказания за то, что они всему Ладосу едва магию не отключили. Подумаешь, в ином случае осудили бы тех, кто ваш мир спас. Им благодарность не полагается. Их надо вынудить в обмен на свободу отдать патент на накопители.

– Не передергивай факты! – яростно бросил ему Рейналд. – Мы заключили соглашение, и ты получил от него все, а свою часть и не собирался выполнять. Уже и способ нашел.

– Конечно, все ради того, чтобы тебя надуть, – ехидно усмехнулся тот, на секунду став собой. – Иначе бы и не пытался от этой твари отвязаться, мне с ней так замечательно живется.

– Демон не достанет тебя на Земле, – вмешалась в перепалку Августа, – и Алена оттуда. Я предлагала в прошлый раз и повторю. Переезжайте ко мне.

– Поздно, – Кеннет покачал головой, – связь слишком крепкая, она выйдет боком и в немагическом мире. А если удастся ослабить, но не разорвать… Все равно нет. Моя жизнь здесь.

– Ее может не стать, – справедливо отметила она, – в любой момент.

– Значит, никакой не надо.

Ожидаемо… Осенью, когда мы пытались раскрыть заговор прорицателей, он отказался от похожей идеи, хотя это гарантированно решило бы проблемы и с демоном, и с Легионом. Спасло бы от исполнения их приговора и верной смерти. Кеннет предпочел остаться и бороться, даже восстановления в университете добился. Магия – его жизнь, единственное увлечение, своего рода любовь. Статус лучшего студента факультета, бесконечные первые места на многочисленных турнирах, накопители. Что ему делать в моем мире?..

Августа промолчала – мрачно, но понимающе, владыка немного поостыл. Толку рычать… Выхода у него нет. Не поможет Кеннету – по-любому драгоценного патента лишится. С Касиусом необходимо разобраться, тем более это старые и личные счеты.

– Встречу сторон перед судом он все-таки предложил, – сухо уведомил Рейналд, – но не думаю, что она нужна. Договариваться не о чем, победа у нас в кармане.

– Нужна. – Августа решительно вздернула подбородок. – Расследования имеют свойство затягиваться, а я не могу находиться в Эсмире долго. Касиус непременно получит по заслугам, отозвать самые серьезные обвинения уже и не получится. Оставлю ему шанс не пойти ко дну окончательно, если согласится на наши условия. Месть меня не интересует, только результат. Пусть оставит моего сына в покое.