Марк Салимов - Товарищ маркетолох

– О, ещё один товарищ маркетолог? – улыбнулся Тарасов сегодняшним воспоминаниям, – Это уже становится даже интересно. А его часом не Марком зовут? Такой немногим выше среднего роста, но, гм, несколько пониже меня?

– Да нет же, – отмахнулся Князев, – Мой друг скорее среднего роста. Ну, может быть, немногим чуть повыше меня. Мы с ним в школе вместе учились в одном классе, и как-то сошлись на почве увлечения фантастикой, которую читали запоем с класса этак с пятого. Техникой мы тоже вместе увлекались, но впоследствии он отошёл от неё, а я вот нет…

– Простите, Виталий! – прервал его Тарасов, не преминувший воспользоваться случаем, чтобы зацепиться за очередную веху в плане намеченного им разговора, – Вот вы сказали о своём давнем увлечении фантастической литературой. А какие жанры в ней вам больше всего нравятся? Ну там, фэнтези, научная фантастика, боевая, социальная, любовная…

– Ну вы и скажете тоже, любовная! – с не наигранным отвращением фыркнул Князев, – За кого, Вениамин Михайлович, вы меня, собственно, принимаете? Не подумайте чего, я, как бы это помягче сказать, не заднеприводной, но даже женских авторов, как и многие другие мужчины, терпеть не могу. Всё остальное из упомянутого вами списка, конечно, тоже читаю, если что хорошее попадается, но чаще всё же предпочитаю почему-то не названную вами альтернативную историю. А между тем, она давно уже, и не только по моему мнению, выродилась во вполне самостоятельный жанр. Вы так не находите?

Словно объевшийся свежей домашней сметанки деревенский кот, донельзя довольный ходом складывающейся беседы Тарасов откинулся на спинку диванчика и, испросив соответствующего дозволения, блаженно затянулся всего лишь второй сигаретой за вечер, так как за этим строго следила его снова куда-то запропастившаяся родная племянница.

– Вполне возможно, Виталий, вполне возможно! – пыхнул сизым колечком Тарасов, – Но я, откровенно говоря, в этом не особенно-то и разбираюсь, знаете ли. Вот с исторической точки зрения, как психосоциолог, профессионально интересующийся долговременными тенденциями развития нашего общества, это да! А скажите-ка мне Виталий, какой период и какая страна вам наиболее интересны в сюжетах по альтернативной истории?

– Странный вопрос, Вениамин Михайлович! – возмутился непонятливостью собеседника Князев, – Ну скажите мне, если я буквально помешан на технике эпохи, что называется, развитого социализма и всеобщего дефицита, о чём мне с детства так долго талдычил мой батя, то какой тогда исторический период и страна мне наиболее всего интересны, как вы думаете? Неужто средневековая Кирибати, простите за выражение?

– А почему бы и не Кирибати? – мечтательно улыбнулся Тарасов, – Вы даже вообразить себе не можете, Виталий, какая же там рыбалка, какая рыбалка! Эх, ну да ладно, ближе к делу, поскольку вы, насколько мне известно, даже близко не рыбак. И незачем так ехидно улыбаться, Виталий, специфика работы нашего ведомства как раз и состоит в постоянной работе с персональной информацией, поймите правильно!

– Проехали! – досадливо буркнул Князев, – Да всё я понимаю! Просто, одно дело, когда кино какое-нить про их хитрых шпионов и наших умных разведчиков смотришь, и совсем другое дело, когда узнаёшь о том, что и тебя изучают под микроскопом спецслужб. Но я надеюсь, что до скрытых камер в ванных и туалетных комнатах ещё не дошло? Нет, не то чтобы я сильно стеснялся своей личной гигиены или дефекации…

– Молодой человек!!! – взревел раненым сибирским медведем Тарасов, вновь от души громыхая пудовым кулаком по многострадальному столу, – Вы мне тут не забывайтесь!

– Во-во, – грустно заметил «молодой человек», – Вы забыли добавить, мол, колись, сука!

О боже, печально подумал Тарасов, опять начинать сначала. Эти современные подростки, к которым Всемирная организация здравоохранения ООН скоро будет относить и этого двадцатишестилетнего парня по какой-нибудь из очередных возрастных классификаций, такие ершистые, что даже не знаю, с какой стороны к ним и подступиться!

– Виталий, – устало взглянул на него Тарасов, – Давайте наконец поговорим серьёзно! Я ведь сижу с вами здесь поздним вечером в конце тяжелой недели и в двухстах километрах от своего московского дома совсем не потому, что мне там не с кем выпить и поговорить, что называется, «за жисть». Совсем нет, Виталий, от слова «совсем». Буду откровенен, за этот вечер мне надо поговорить с вами именно для того, чтобы понять, что же скрывается за вашими колючками, понять вас именно с человеческих позиций, потому как собранные на вас данные, как вы, надеюсь, понимаете, не дают такого представления. После этого я буду должен сделать или, соответственно, не сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться по причине его крайней привлекательности. Затем, мне придётся ещё подготовить и отправить руководству нудный отчёт о проделанной за день работе и уж только после всей этой хрени я смогу поехать домой. А это, как вы знаете, ещё не менее трёх часов по ужасным рязанским дорогам да по ночной поре. Да что говорить, Виталий, гляньте-ка на барную стойку! Ага, узрели, кто это там уже так сладко спит? Да-да, это – Ксюша! Она тоже работает почти без выходных, с раннего утра и до позднего вечера…

– Ну знаете, Вениамин Михайлович, – метнул свой возмущённый взгляд Князев с мирно спящей на барной стойке Ксюшиной головки на учёного консультанта, – Это уже можно расценивать как удар ниже пояса! Тем не менее, я готов ответить на все, ну или почти все, ваши вопросы. Только, Вениамин Михайлович, если хотите по-человечески, то давайте-ка без ваших психологических штучек! Это, я уверен, сэкономит, прежде всего, ваше время.

– Ну хорошо, – горестно вздохнул Тарасов, – В лоб, так в лоб! Скажите, Виталий, когда вы сразу же после Рязанского колледжа электроники проходили службу в Забайкальском военном округе, вас там быстро заметили и привлекли к службе в одном из инженерно-технических подразделений общевойскового полигона Цугол. Как это произошло?

– Как, как… – пробормотал Князев, отводя смущённый взгляд, – Да каком кверху! В том смысле, что в силу присущего мне природного любопытства, я излазил там всё что можно и то, куда мне вообще нельзя было нос совать. Знаете, какое у меня там было погоняло?

– Вы, наверное, имеете в виду полученную там от своих сослуживцев кличку? – с самым живым интересом спросил крайне недолюбливающий современный молодёжный сленг Тарасов, – Ну и какую же вы, Виталий, там получили кличку?

– Кличку! – презрительно фыркнул Князев, – Да что я вам, собака какая-нить, что ли? Тогда уж лучше кликуху. А называли меня там «Интересный», во как! Потому как всем на том, кстати, на самом деле, технически очень интересном полигоне интересовался.