Александр Абалихин - Творцы грёз

Потом Ирмон сел возле могил своих братьев и затянул протяжную песню, глядя на небо в ту сторону, где сияли сполохи сияния. К нему присоединились Кризильда и Дарн. Тоскливое, заунывное пение разнеслось над снежной равниной. Потом Дарн прекратил петь, поднялся, отряхнулся от снега и, сориентировавшись по звёздам, направился на север.

Ирмон и Кризильда не прекратили петь, а лишь перевели взгляд с неба на уходившего от них Дарна…

Овсянников во сне застонал и скинул с себя одеяло. Форточка хлопнула, и в комнату ворвался сырой ветер, наполнив её холодом и сыростью. Олег проснулся, но ещё долго находился в полудрёме, вспоминая свой сон, который он видел словно наяву.

Юрчиков во сне запел заунывную песню на неизвестном языке. Жена растолкала его.

– Что ты воешь? – спросила Катя мужа, когда тот открыл глаза.

– Я видел удивительный сон… Они сейчас пели грустную песню над могилами своих сородичей, – рассказал Юрчиков.

– Кто они? – с подозрением спросила Катя.

– Зензибы – Ирмон и Кризильда, – ответил Сергей и пожаловался:

– Что-то сердце сильно трепещет, словно пойманная в силки птица.

– Тебе надо отдохнуть. Ты слишком увлёкся своей фантастикой.

Зазвенел будильник.

– Ну, вот! Мне пора на службу, – вздохнул Юрчиков. – А вечером мне снова предстоит править роман.

– Ты его так никогда не допишешь, – сказала Катя.

– Скоро допишу.

– Сегодня ты снова встречаешься с Овсянниковым?

– Да. Я хочу знать, что он видел сегодняшней ночью во сне…

Едва Юрчиков пришёл на службу, как к нему в кабинет заглянул Олег.

– Слышал? Скоро начнётся аттестация сотрудников, – сообщил Овсянников.

– Да ну её, эту аттестацию! – махнул рукой Юрчиков. – Мне этой ночью приснился удивительный сон.

– Ты не это случайно видел во сне? – спросил Овсянников и протянул ему листок с карандашным наброском, на котором были изображены два зензиба, сидевшие в снежной пустыне под звёздным небом и смотревшие вслед уходившему от них рослому соплеменнику.

Тут Овсянников стал тихо напевать песню, которую пели зензибы. Юрчиков с изумлением посмотрел на друга.

– А не эту ли песню ты слышал во сне? – перестав петь, спросил художник.

– Эту, – проговорил потрясённый Сергей.

– Вот и я видел сон, в котором зензибы сражались с иргронами. Ведь так ты назвал страшных хищников в своём романе?

– Представителей разумной расы на Бригде зензибами назвал я, а вот безжалостных хищников назвали иргронами сами зензибы. В романе я называл их эргионами. Хотя и зензибы, и иргроны именно такие, какими я их описал в романе.

– Кстати, неизвестно, кто из них страшнее внешне – зензибы или иргроны, – заметил Олег.

– Теперь я жалею, что описал зензибов именно так в своём романе. Теперь мне хотелось бы видеть в них больше человеческих черт.

– Не укоряй себя. Возможно, для самих зензибов это не играет никакой роли, и они прекрасно себя чувствуют в своём мире. Каково бы им было в мире льда и снегов без длинной густой шерсти?

– Но меня тревожит, что мои сновидения словно навязывают мне дальнейшее развитие моего романа, – задумчиво проговорил Сергей.

– У меня сложилось впечатление, что на Бригде идёт своя жизнь, а мы наблюдаем за ней в своих снах, – сказал Овсянников.

– Пришло время завершить роман.

– Он будет иметь успех.

– Возможно, это произойдёт лишь благодаря твоим иллюстрациям.

– Ты преувеличиваешь мою роль, Сергей.

– Нисколько не преувеличиваю. Ведь я перекраиваю сюжет, учитывая особенности твоих рисунков, и роман при этом становится интереснее. Возможно, именно после появления твоих иллюстраций моё произведение начинает претворяться в жизнь на далёкой планете.

Из динамиков в коридоре послышался гнусавый голос ответственного за пожарную безопасность:

– В Управлении объявлена пожарная тревога! Всем покинуть помещение!

– Вот неймётся Смирнову! – с досадой сказал Овсянников.

– Выслуживается, – заметил Юрчиков.

– Ты почему не хватаешь противогаз и не торопишься выбежать на улицу? – спросил Олег. – Ведь вас, офицеров, если не среагируете на тревогу, могут потом на аттестации завалить.

– И так завалят, – махнул рукой Юрчиков.

Тем не менее, ворча, он достал из шкафа противогаз и, надев куртку, вышел вместе с Овсянниковым из кабинета…

Ночью Юрчиков, пребывая в тревожном и интересном сне, продолжал наблюдать за происходящим на Бригде …

Ирмон и Кризильда, взявшись за руки, стояли среди заснеженной равнины и смотрели вдаль. Над горизонтом висело тусклое светило. Позади них, на заснеженной равнине, серела роща каменных деревьев, тянувших свои покрытые инеем ветви к серому небу.

– Здесь стало тепло. Ты чувствуешь, какие горячие лучи теперь исходят от Оритибы? Неужели, уже близко Великий океан? – спросила Кризильда.

– Мы вышли на большую равнину. Впереди нет ни скал, ни холмов. За этой равниной лежит Великий Южный океан. Мы почти добрались до него, – сказал Ирмон.

Ирмон и Кризильда направились вперёд, по снежной равнине. Местами, где не было снега, а лежал лёд, они, несколько раз, поскользнувшись, едва не упали.

Они шли по равнине пять дней. Питались они мороженым мясом иргрона, а ночевали на снегу. Кризильда стала жаловаться, что устала. Однако Ирмон уговаривал её потерпеть. Возвращаться домой было нельзя, а другие племена зензибов редко принимали к себе беглецов. И вдруг юноша увидел впереди рябившее на ветру странное поле, на котором не лежал снег.

– Что там, впереди? Там нет льда и снега? – удивилась Кризильда.

– Возможно, это и есть океан, – проговорил Ирмон.

– Серая равнина, что лежит впереди – и есть океан?

– Наверно. А там, посреди океана, в туманной дымке я вижу какие-то скалы. Они так же красивы, как и ночное небесное сияние над нашим поселением!

Ирмон и Кризильда подошли к краю ледяной равнины. К их ногам лениво подкатывались невысокие пенящиеся волны. Ирмон, опустился на колени, зачерпнул в ладонь воду, попробовал её на вкус и поморщился.

– Вода здесь солоней, чем в горячих источниках, – сказал Ирмон.

– Здесь так много воды! – воскликнула Кризильда.

– Нам надо добраться до тех скалистых островков, которые торчат посреди воды. Посмотри, как они красивы!

– Действительно, эти островки очень красивы, – согласилась Кризильда.

– Надо попробовать добраться до ближайшего из них, – предложил Ирмон, трогая ногой воду.

– Ну, как? – поинтересовалась Кризильда.

– Вода тёплая. Можно идти к острову, – сказал Ирмон и, подняв копьё над головой, смело шагнул в воду

Кризильда не успела опомниться, как её возлюбленный мохнатый зензиб, булькнув, ушёл с головой под воду. Он тут же вынырнул и забил руками по воде. Ирмон попытался ухватиться за кромку прибрежного льда, но тот ломался и крошился. Кризильда наклонилась и протянула ему руку. Ирмон не принял её помощь, а протянул руку дальше, опёрся на более прочный лёд и, выбрался на берег.