Андрей Антоневич - Антибиоты

Иришка: А я давно уже предлагала подписать краской парковочные места по квартирам.

Татьяна Д: Фу… Как вам не стыдно, такое предлагать?

Иришка: Стыдно, когда видно.

Викуша: Походу у Иришки давно уже не было этого «видно».

Иришка: Дура.

Сергей: Точно. Точно.

Виталик: Осталось только два мешка по двадцать килограмм.

Настенька: Опять во втором подъезде лифт не работает.

Председатель: Мастер уже едет.

Аркадий Иванович: Это постоянная проблема. Лифты ломаются по очереди. Я предлагаю внести дополнительный вопрос на собрании собственников о пересмотре договора подряда с обслуживающей компанией. Есть и другие. Лучше заплатить людям за качественную работу, чем пешком ходить.

Михаил: Поддерживаю.

Иришка: Я не собираюсь платить. Я на втором этаже живу. Я и так все время пешком хожу. За кого-то деньги я свои отдавать не собираюсь.

Татьяна Д: Ирина, зачем вы врете? Вы же все время к себе на второй этаж на лифте поднимаетесь. И спускаетесь.

Иришка: Неправда. Это я только когда с коляской.

Михалыч: Ха. Ни разу не видел Иришку с коляской.

Виталик: Картошка очень хорошая. Рассыпчатая. Звоните.

– Ира, я дома, – оторвал ее от переписки в чате голос мужа.

– И что? – злобно отозвалась Ира.

Она только собиралась написать в чат что-то обидное для своих оппонентов, но появление мужа разрушило все ее планы и выдуло из головы, так и не появившиеся хлесткие слова.

– А, что так воняет? – удивленно спросил он.

– Пока ты не пришел, не воняло, – презрительно ответила Ирина, выливая остатки давно остывшего желудевого кофе в мойку.

– А что на обед? – поинтересовался муж, разматывая накрученный поверх кителя кусок белой плотной материи, скрывавшийся до этого под форменным бушлатом.

– Леша, а нахрена ты домой опять кусок парашюта припер? – покинув кухню, вышла на встречу мужу Ирина.

– Пригодится, – буркнул Леша и продолжил свое занятие.

– Лучше бы ты тушенки принес или крупы какой, как все нормальные люди делают, – недовольно качая головой, нависла над мужем массивной горой Ира. – Жрать дома нечего.

– Ира, – попытался поднять голос Алексей, приподнимаясь на носочки, чтобы сурово посмотреть своей жене в глаза, – если бы ты хоть немножко пыталась сэкономить, а не заказывала через телемагазин всякую ерунду, то…

– Что? – оборвала его, моментально раздувшаяся, словно грозовая туча, супруга.

– Так. Ничего, – сразу стушевался Алексей и понес в кладовку отрез парашютной материи, который он планировал отдать соседу из ремонтного батальона в обмен на две десятилитровые канистры солярки.

Сосед строил дачу и уже не раз просил у него достать парашютную ткань, чтобы сшить из нее гамаки, а Алексею надо было чем-то заправлять их старенькую машину, которая и так жрала топливо как бронетранспортер, а когда на борту находилась жена, то вообще у него возникала мысль, что вертолет заправлять было бы дешевле.

– Иди, ешь. Там макароны остались вчерашние, – показала рукой в сторону кухни жена и пошла к младшему сыну, который, пока мама собачилась с соседями в чате, успел обделаться.

– Я думал, ты, супчик какой-нибудь сваришь, – заискивающим тоном произнес муж.

– Занята была. Не успела. На ужин приготовлю, – ответила из комнаты Ира.

– Вж…ж…ж… – заработал в квартире над головой у соседки Кати перфоратор.

– Опять эта шалава, кого-то приспособила ремонт у нее делать, – недовольно констатировала Ирина.

Больше всех из ее соседей Иру раздражала стройная брюнетка Катя…

Та работала в следственном изоляторе конвоиром и в свои тридцать два до сих пор была в активном поиске. Причем поиск начался в пятнадцать и был настолько активным, что она до сих пор не смогла определиться кто же ее принц. Перебрав множество кандидатур на роль суженного, Катя незаметно для себя добралась до отметки в тридцатку и тут обнаружила, что принцев всех давно разобрали. Теперь ей интересовались либо малолетки, у которых был свой «спортивный» интерес, либо старые пердуны, для которых любая женщина младше сорока была красоткой. Поэтому, когда ей предложили участвовать в долевом строительстве многоквартирного жилого дома с государственной поддержкой для военнослужащих, она с радостью согласилась.

«Найдется мой принц или не найдется, а все-таки свой угол, хоть и однокомнатный, не помешает», – думала она, оформляя в банке льготную ипотеку.

– Вот же бессовестная, – возмутилась Ира, – опять орать скоро начнет. Думает, что она одна здесь живет.

– Скр… скр… скр, – тут же завелся в подтверждение ее слов старенький диван наверху у Кати.

– Вот, гадина! – недовольно скорчилась Ира, роясь в навесном шкафу на кухне в поисках детской присыпки.

– Скр, скр, скр, – стал наращивать темп соседский диван.

– Да где же я ее поставила? Закончилась что ли? – зло, сама у себя вопрошала Ирина, пристав на цыпочки так, что ее домашний заношенный до сального блеска халат приподнялся и оголил бедра.

– Скр…р…р…и… – завизжал диван.

– А…а…а… – зашлась в унисон дивану в экстазе Катя.

– Шку…у…у…ра! – что есть мочи закричала в потолок Ира, не отрываясь от шкафа.

Алексей усиленно жевал холодные макароны прямо из кастрюли и, созерцая телеса своей жены, удивлялся тому, как он умудрился зачать с ней второго сына…

Интерес к своей жене как к женщине, он утратил сразу после рождения первенца.

«А вот, Катька… Она интересная» – неожиданно всплыло, давно прятавшееся в глубине его сознания, желание.

Словно прочитав его тайные мысли, Ира оставила бесполезные поиски присыпки и повернулась лицом к мужу:

– Что? Тоже к соседке захотелось?

– Ты, нормальная? – подавившись макаронами, возмущенно выкатил глаза Алексей. – Мне на службу пора.

– Ага, – подозрительно сощурилась Ира.

– Буду как обычно, – выдавил из себя муж и, пряча глаза в пол, пошел обуваться.

– Нигде не задерживайся. Я сегодня вечером на собрание собственников пойду, – крикнула вдогонку скрывшемуся за входными дверями мужу Ира, запихивая рукой в рот остатки макарон.

– Мама, – потянул ее за полу халата, прибежавший на кухню, старший сын, – кушать хочется.

– Потерпи. Сейчас мама суп сварит, – обрадовала ребенка Ира, набирая воду в кастрюлю и чайник. – Только кофе выпью.

Красота требовала жертв…

– Женик, одолжи до пенсии двадцатку, – попросил слабым голосому Евгения Ракоцевича, не выходя из комнаты, его двоюродный дядька.

– Дядя Миша, зачем вам? – выпуская дым ноздрями в открытое окно балкона, подозрительно спросил Евгений, разглядывая с высоты тринадцатого этажа, бегающих на парковке детей.

– На ужин ничего нет. Сейчас Шурик сгоняет по-быстрому в магазин за хлебом.