Алекс Нагорный - Двуглавый Орден Империи Росс. Магия изначальная

– Ну, дак, кто кому первый кровь пустит, тот, значится, и победил, – Микола говорил это глядя в пространство перед собой, наверное, обдумывая слова для объяснения очевидного. – Губу разобьет, али юшка из носа. – Добавил он на случай, если бестолковый собеседник всё же не понял.

Тут всеобщее внимание привлёк человек, вышедший на «ринг». Мужик к дистрофикам точно не относился, хотя Трофиму габаритами всё же малость уступал.

– С тюменского обоза, видать! – предположил кто-то за моей спиной.

– Здоров мужик! – Восхитился другой голос.

– Да не-е, Трошка по крепше будит!

Микола оживился, предвкушая яркий поединок. Похоже, он не был фанатом Трофима, а вот хороший бой ему явно по душе.

Тем временем мужик снял картуз и отдал подошедшему товарищу.

– Сладились! – произнес с азартом чей-то голос сзади.

Мужик же, достав из кармана штанов что-то мелкое, отдал зазывале.

– На себя поставил! – Загорелся Микола, похоже, это признак чего-то интересного.

– Что это меняет? – я постарался спросить так, чтобы не выглядеть полным идиотом.

– Ну, вот он сейчас денег за себя дал, – жаром начал объяснять мой провожатый. – И ему теперь за победу тоже накинут!

– Победит тот, кто собьёт противника с ног. Победителю рупь с полтиной! – громко выкрикнул зазывала.

– Видать, тоже не со слабого десятку! – незримый собеседник сзади. – Теперь держись!

– Да! Теперичи пойдёт потеха!

Бойцы встали лицом к лицу в трёх шагах друг от друга. Толпа подбадривала обоих, среди местных хватало народу, кто жаждал поражения Трофима. Не любят его здесь, ну, или не все любят. Зазывала-конферансье он же рефери ритуально взмахнул рукой, и бой начался.

Соперники попросту стали месить друг дружку. Нет, не так, они старались нанести противнику наиболее мощные удары. Для этого то один, то другой широко размахивались и били куда попадут. При этом боец, которому предназначался удар, не уворачивался и не старался отбить кулак соперника, а наоборот старался ударить сам. Я уже начал думать, что это правила такие, но тут «тюменский» сделал шаг назад, и Трофим по инерции пролетел в перёд. Через пару шагов он остановился и повернулся в врагу, противник же его никак не воспользовался преимуществом, и тоже просто повернулся к Трофиму.

Ну и бойцы! Ни техники, ни тактики!

Трошка сделал обманный выпад с левой и сразу же двинул «тюменцу» в челюсть. Того повело, но он мало того, что устоял, так ещё и сам не хило приложил местного. Трофим отшатнулся на два шага и тоже устоял. Толпа взревела.

– Ванька, наддай! Ща рухнет! – крикнули из толпы. Наверное, «тюменцы».

И тут же подхватили местные антифанаты Трофима:

– Давай, Ванька! Вали Трошку!

Ободренный Ванька ринулся в атаку, но тут уже Трофим среагировал на опасность и поставил блок левой рукой. Неуклюжий такой, но блок, а сам саданул с правой тюменцу по ребрам. Потом размахнулся левой и ударил в голову. Ванька устоял, но отступил. Трофим видя, что руками не достанет, пнул соперника. Это был первый удар ногой за весь бой! Я бы классифицировал его как маэ-гэри, но уж больно всё коряво, хотя… Хотя попал! Попал он куда-то толи в живот, толи в бедро. Иван, чтобы не упасть попятился и… и упал. Вот только упал он не от удара. Он просто споткнулся. Запнулся пяткой о складку ковра, и упал на спину.

Трофим с победным криком моментально вскинул обе руки вверх, и, потрясая ими, забегал по коврам. Иван тем временем поднялся, и пошел было в атаку, но тут же выбежал зазывала-рефери и, преградив ему дорогу начал кричать про то, что Трофим победил. Выбежали трое «тюменцев». Я не мог слышать, что они говорили, потому что говорили уже все. Кто-то просто говорил, кто-то кричал. Как ни странно, но в этом всеобщем гвалте я всё же разбирал не только отдельные слова, а и целые фразы.

Публика частью ликовала от победы над пришлыми, часть считала победу не честной, кто-то даже призывал продолжить.

– Эх, Ванятка, што ж ты так? – сокрушенно проговорили за моей спиной.

Я повернулся. Там стоял высокий худой старик, пожалуй, даже не старик ещё, но седая борода говорила о преклонных уже годах. В его глазах застыла горечь поражения.

– Из ваших! – постарался спросить я как можно участливее.

– Да нет, – вздохнул собеседник. – Бают, с тюменским обозом они здесь.

– А я думал, за своих… – тут я чуть было не сказал «болеете», но спохватился и подобрал слово, на мой взгляд, более подходящее, – Переживаете.

– А за своих, сынок и переживаю, – произнес старик, глядя на арену. – Думал, хоть эти ему охальнику укорот дадут. Да эвано как! Запнулси и всё!

– Трошке честью одолеть или как всё едино! – Микола тоже решил принять участие в нашем разговоре. – А уж подножку не поставить, так это и не Трофим!

– Эх, вот кабы Гришка-стрелец вышел, тот бы ентова абармота за холку бы потрепал!

– Да не-е, куды ему?! – вмешался в диалог пузатый мужичек, стоявший за спиной у Миколы. – Разве что с пистолем! – и сам засмеялся над своей шуткой.

Я повернулся к старику и спросил, стараясь подражать местному говору:

– А от чего ж Гришка не выходит?

– Не досуг ему, мил человек, – грустно проговорил тот. – Служба у Николай-Михалыча, да и хозяйство на ём не малое. – Помолчал и добавил, – Не досуг ему празный народ веселить. – Мне показалось или в голосе старика звучала какая-то безысходность.

– Да у него у Трошки у этого техники никакой. Так руками машет и всё! – забывшись решил я подбодрить старика. Понравился он мне, хороший дед, правильный.

– Ага! Он вот такту рукой маханёт, головёнка и отлетит! – влез опять пузан.

На этот раз над его шуткой смеялось уже порядочно народу.

– Это если попадет, – парировал я.

– А ты сходи, можа и увернёсси разок-другой! – пузатый мужичёнка был явным сторонником Трофима.

Тут что-то во мне перевернулось, в таких случаях полковник Палкин говорил, что планка упала. Трофим, говорите! Гришка-стрелец! Щас!!! Стоп!

– А ногами бить можно? – спросил я у пузана. Я и сам видел, как Трофим пнул тюменца. Но мало ли…

– Можно, ежели попадешь. Токма не в мотню! – и заржал. – А то разозлится Трошка, как есть, разозлится!

– Да-а, тоды всё, не жилец ты, паря! – весело поддержали его из толпы.

– Да он и так не жилец! – подхватил кто-то ещё.

Ржали не все. Ну, то есть не только старик с Миколой. Я поймал на себе взгляд человека средних лет стоявшего справа от пузана. Одет он был подобротней Миколы, и чем-то напомнил Акимыча.

– Не вздумай! – сказал он. Даже не сказал, приказал.

Но планка уже упала.

– Значит, ногами можно? – смотрю пузану прямо в глаза. Почему ему не знаю. Сейчас он олицетворяет всё зло. А может не зло, но смотрю на него. А он веселится, рот до ушей:

– Ага! Можно! – думает простачка нашел. Щаз!