Александр Забусов - Уходящий тропою возврата

– Я вас, Саша, даже в чем-то понимаю. Вы молоды, красивы, сильны, но простите меня, могли бы выбрать несколько другой род деятельности. Быть военным, Саша, это опасно, это сейчас не престижно. На этом не сделаешь гешефт. Я вас уверяю. Я сам болею за киевское «Динамо», но, как говорил покойный Наум Соломонович, очень достойный человек был… Уже лет двадцать, как Яхве прибрал его до себя… «Лучше быть плохим дантистом, чем хорошим футболистом». И вы знаете, Саша, я ему таки почему-то верю. Заметили, наверное, люди моей крови, поддавшись уговорам каких-то забугорных шлемазлов, в свое время ринулись на землю обетованную, в Израиль. Но там война, Саша. Там постоянно воюют, даже когда мир. И де они теперь, спросите вы меня. Так я вам отвечу. Попробовав, чем это все пахнет, они осели в Америке, Германии и Австрии, ну некоторые в Канаде. Сейчас с палестинцами воюют те, которые приехали в Израиль опять же из Америки, Германии и Австрии, ну может еще из Польши. Но эти не наши. Им что, так было очень нужно бросать насиженное место в спокойных странах? Это, Саша, какие-то неправильные евреи. А нашу молодежь сейчас туда и калачом не заманишь, там же служить надо, а потом еще в горячем резерве находиться. А здесь красота! Заметили, восемьдесят процентов великих артистов в России евреи. И каких артистов, Саша! А певцы и мастера разговорного жанра, а-а? Обратно, деньги сейчас у кого? Отвечу! У наших. Советники президента страны тоже из нашего семени. Один Боря Березовский чего стоит! Голова! А спортсмены, Саша? Вы видели среди них евреев? И не увидите. Шахматы, это да, это, так сказать, наш вид спорта, головой работать, это вам не руками-ногами размахивать. Так что примите совет старого еврея: со своими погонами на плечах вы кроме проблем в жизни ничего другого не заработаете.

Жестом фокусника старый мастер сбросил простыню с обрезанными лохмами волос с Сашкиной груди.

– Все, уважаемый Саша. Было приятно с вами поболтать. До свиданья. До следующей стрижки.

Вот и сейчас Сашке снился Моисеич. Он, как всегда мило улыбаясь, говорил во сне своим приятным, спокойным, южным говором:

– Ну почему, Саша, вы никогда не слушаете нас, стариков? Вот и сейчас у вас возникли проблемы. Думаете, если отбились от оборотней, так ваша жизнь в шоколаде? Таки нет! На болотах живет колдун. Так этот поц и заварил всю эту кашу, а расхлебывать ее предстоит вам, уважаемый Саша. Что это вы дергаетесь? Дышать тяжело? Ничего, это пройдет, да вы дышите. Глубже дышите!

Горбылю действительно было тяжко дышать, что-то тяжелое горячее давило на грудь. Сашка проснулся в холодном поту, открыл глаза, спокойно рассмотрел двух человекоподобных существ, устроивших посиделки прямо у него на грудной клетке. Через прорехи в крыше избы давно поднявшееся солнце создавало хорошую видимость на чердаке.

– Смотри, кажись, проснулся, – баском оповестил один из бородатых мужичков игрушечного роста. – Ну и горазд же ты спать!

– Так я и от пожрать не отказался бы, – Сашка в раздумье принимал решение, смахнуть домашнюю нежить рукой с груди, или пусть уж сидят как сидели. – Что, другого места приземлиться не нашли? Обязательно нужно по костям потоптаться?

– Хорош дрыхнуть. Ярило вскорости в зенит встанет.

– Ну и чего вы от меня хотите?

– Ты это, ты нас давай с собой отседова забирай. Деревня умерла, так почитай нас двое на всю округу и осталось.

– Ага. И с чего я вас забирать должен?

– Дак, мы тебе вчерась помогли, вместях от волкодлаков отбивались.

До Сашки дошло, кто вчера метал сажу в глаза оборотней.

– Хгу-у, так оказывается, вы мои боевые товарищи, вместе кровь проливали в борьбе с нечистью!

– Ты давай, не юли. Говори, заберешь нас али нет?

– Таких бравых парней грешно оставлять. Ясен пень, заберу. Только перед тем как забрать, мне от вас кое-что узнать надобно.

– Спрашивай. Ежели знаем, скажем.

Сашка аккуратно сдвинул обоих домовых со своей груди, поднялся, присев на ноги. Весь его отряд беспробудно дрых. Пригибаясь под потолочными балками, пытаясь не треснуться лбом об них, поманил обоих вниз. Следом за Горбылем домовые вышли на подворье. Солнце действительно приближалось к зениту. От прогоревших пожарищ на месте изб и построек, курясь, поднимался дымок. На улице и у оставшихся целыми изб лежали трупы бывших волкодлаков, своей бледной наготой портили впечатление от солнечного денька.

– Вот что, мужики, расскажите, как в этой деревне народ дошел до жизни такой? Как так случилось, что целая деревня превратилась в оборотней?

– А че тут говорить? Года три назад объявился на наших болотах колдун. Полесуном его кличут. Пришел в деревню девку в жены требовать. Он ведь совсем даже не старый, с виду можно сказать, молодой людин. Да-а, девку выбрал самую баскую, Радой ее звали. Надо тебе сказать, что девка та была уже сговорена за сына старейшины селища Кормильцево. Значится, случился ему от ворот поворот.

– А по осени сваты с молодым приехали невесту забирать, – влез в разговор второй дедок-с-ноготок. – Все честь по чести, гостей за стол усадили. Угощают. Обратно все соседи собрались, радуются за молодых. Э-эх, хотя б волхв рядом был, глядишь и обошлось бы. Дверь скрипнула, глядь, а на пороге Полесун стоит, улыбается. Прямо с порога молодых поздравляет.

– Ага, только видим, в горнице от подарков его колдовство исходит. Смерды сумрачными становятся, волками друг на друга смотрят.

– Дальше шерстью покрываться стали.

– И морды, слышь? Морды волчьи вместо лиц у людин проявились. Началась грызня.

– Многие в окна уже волкодлаками повыскакивали, на родовичей набросились, кои людьми пооставались.

– Вот их десятка три за колдуном в болото и ушли, а деревня с тех пор пустой стоит.

– Да-а, десятка три волчар – это серьезно. Им человечинки постоянно хочется. Попробуй такую ораву прокорми. Это, выходит, они на других дорогах баловали, а нынешним годом на черниговский тракт перешли, чтоб не светиться. – Горбыль почесал пятерней лысый затылок, провел ладонью по обросшему щетиной подбородку. – Та-ак, значит, во-первых, наведаюсь к колдуну, а на обратном пути вас заберу. Устраивает?

– Ага!

Подняв отряд, Горбыль распорядился внести тела, включая и давнишних жертв оборотней, в соседнюю избу, поджег ее, чтоб не было в дальнейшем никаких проблем. Вернувшийся Жвар, ходивший за лошадьми, угрюмо развел руками.

– Батька, нет у нас больше лошадей. Порезали их ночью волкодлаки.

Расстроившийся было Сашка прикинул по количеству покойников, что отряд уничтожил девятнадцать волчар, а уж с одиннадцатью в дневное время они должны справиться.

– Ладно, – махнул он рукой. – Идем в болота. Воевать придется на голодный желудок. Ничего-о, злее будете. Построились. Жвар, Кветан, в передовой дозор. Остальные, напра-во. Потопали, граждане.