Евгений Луковцев - Зеленый прилив

Вооружены интервенты были чем попало, словно это и не армия вовсе, а шайка бродяг, наспех похватавших в руки что попало. Гоблины шли со всевозможными тесаками, ножами, серпами. Кажется, у одного я заметил полноценный двуручный меч. Твари повыше предпочитали топоры разной величины и формы, от совсем маленьких лабрисов до целых секир. Часть наездников тоже размахивала топорами-чеканами на длинных тонких рукоятях, другая часть ловко крутила в лапах шестопёры, кистени и цепы, изредка встречались копья. Чистая банда.

Орда вылилась на набережную и встала. Заняла практически всю площадь перед мостом. Я не умею считать толпы по головам, но на глазок бы сказал, что в моем поле зрения их было не менее тысячи. То есть, только с моей не слишком удобной позиции видно было столько же, сколько собралось защитников на этой стороне.

Толком подготовиться к новой волне мы, конечно, не успели. Хорошо хоть, что с эвакуацией не возникло особых проблем, правобережный район был совсем небольшой. Ужас первой резни лучше любых слов убедил людей не собирать скарб, а просто бежать без оглядки.

Судьбу тех, кто остался заперт в своих домах, мы боялись даже представить. Не все догадались в короткий перерыв между нападениями добежать до дома и вывести родственников.

Я, разумеется, вторую попытку сделал, как только бой на перекрёстке закончился. Сразу же прыгнул на мопед и рванул к маринкиному дому. Обеих девчонок разом тщедушный движок вполне бы потянул. Но я не успел, первого гоблина встретил еще за полтора квартала до нужного мне двора.

В пистолете была еще целая обойма, которую я стащил с баррикады после боя. Затормозив, без сомнений достал оружие. Только на рёв мотора из-за угла сразу же вылезли еще пять или шесть зеленых тварей. Чуть не плача от злости, я сунул пистолет обратно под ремень, поднял мопед «на козла» и погнал в обратную сторону.

Была еще безумная мысль заехать в переулок, бросить технику и налегке, огородами пробраться все-таки к дому. Не знаю, как я рассчитывал докричаться до своих и не быть при этом замеченным гоблинами. Может, рискнул бы, но на повороте улицы увидел, как на крышу ближайшего дома вспрыгнул всадник на свиноволке.

Зверь тяжело карабкался, прорывая когтями покатую жестяную кровлю, и не сразу послушался седока – прыгнул слишком поздно. Мне оставалось, пользуясь такой невообразимой благосклонностью судьбы, только выкрутить газ до упора и нестись, надеясь, что случайная кочка не прыгнет под колёса и до набережной я доеду быстрее животного.

Толик потом орал на меня последними словами. Говорил, что снайпер чудом успел снять зверя уже в прыжке. И что я, мол, второй раз родился. И что я не успел бы всё равно доехать до дома, не столкнувшись с пришельцами. А с учетом, что перед каждой новой волной не только горели лампы, но и разряжались аккумуляторы, останавливались механические часы, иной раз даже патроны произвольно взрывались прямо в стволах и обоймах – короче, почему двигатель мопеда не вклинило на полном ходу, знает только ангел-хранитель.

Вывод Толян сделал, что я поступил тупо и бессмысленно, и понятно, почему ничего не получилось. Я же, скрепя сердце, объяснил тёте Наташе, почему вернулся один. Она тихонько заплакала. Чтобы не видеть этого, я озаботился ее срочной эвакуацией в тыл. А потом – в принципе помощью всем, кто нуждался.

К подходу новой волны мы уже отправили в центр города всех подоспевших к мосту женщин, детей, стариков, больных и тех, кто себя к таковым относил. Последних не проверяли, не было желания выяснять чью-то боеспособность и мобилизовать симулянтов насильно.

Там, дальше, власти обещали организовать для эвакуации автобусы, пока не началась всеобщая паника и машины удирающих не забили выезды. Не знаю, как складывался процесс, но в какой-то момент сирены гражданской обороны взревели над всем городом, оповещая о надвигающейся беде тех, кто до сих пор был не в курсе. После этого бегство из города стало тотальным.

Среди объявившихся наконец всевозможных начальников преобладало мнение, что и нам нужно отступать, полностью оставить город, чтобы дать возможность военным разбираться с проблемой. С трудом удалось вбить в эти головы, что люди просто не успеют выбраться. Одно дело, отвести за реку жителей малоэтажной окраины, другое – эвакуировать хотя бы десять тысяч человек. Не у каждого есть персональная машина с мигалкой, а враг передвигается очень быстро и одинаково методично убивает всех, кто попадается на пути.

К тому же, у людей полностью отсутствовала информация, куда идти. Всё, что мы знали о нашествии, получали от редких выживших очевидцев. Никто не мог сказать, каковы реальные масштабы вторжения, в какой стороне безопасно, нет ли у этих тварей других отрядов, которые сейчас обходят город стороной и ставят засады?

Нехватка разведданных усугублялось отсутствием связи. В первую очередь, с теми же военными. Радиоэфир был по-прежнему забит непрерывным визгом и бульканьем, мобильники и спутниковые аппараты валялись без пользы. Проводные линии вырубились окончательно, и не спасла даже хваленая защищенная спецсвязь.

Хотя по нашим рядам ходил слух, что в какой-то момент, совершенно неожиданно, удалось на пару минут соединиться с армейским штабом округа. Но вот толком объясниться с дежурным не вышло. Потому что районный военком оказался не великого ума, выхватил трубку и обрисовал ситуацию именно так, как она выглядела на самом деле. То есть, сообщил о вторжении зеленых карликов и потребовал немедленно ввести в город танки.

В общем, у военных полностью повторилась история полиции. После краткого сеанса связи никто не мог уверенно сказать, была ли информация о нашем кошмаре хоть где-нибудь получена. А если да, то воспринята ли она всерьез. С одинаковой вероятностью в ответ могли направить как бронированное подкрепление – так и бригаду из психдиспансера.

Не надеясь на удачу, от нас выслали курьеров с устным донесением и элементарными доказательствами. Лучше не придумали, чем сделать наспех несколько фотографий и завернуть в целлофан каждому гонцу по гоблинской голове.

Дальше оставалось рассчитывать только на свои силы. Впрочем, в городе все же был военкомат, штаб, отряд ВОХРа на железнодорожной станции, пяток частных охранных агентств, а также несколько банков со «взводом» инкассаторов… Были и другие технические, но все-таки военизированные организации. Да и в домах каждый третий из мужчин имел охотничий билет, что давало нам солидный арсенал берданок, на худой конец – нелегальных обрезов, припрятанных по сараям…

Беда была в том, что очень многие горожане, едва прослышав, какая именно угроза надвигается, быстро собирали манатки и давали стрекача. В числе первых исчезла практически вся городская администрация. В драках, возникавших в ту ночь посреди пробок на Северном объезде, осталось без зубов немало разного рода руководителей служб, ведомств, народных избранников, влиятельных (по меркам нашего небольшого городка, конечно) директоров и бизнесменов.