Максимилиан Раин - Мустанг и Чика

– Почему именно этого малолетнего охламона я должен спасать? – добрался до интересного вопроса.

– По эмоциональному рисунку вы очень близки, только уровнями разные. Для хранителей вы неотличимы друг от друга, – ответил Рей.

– А почему так далеко от моего времени?

– Не все здесь в восторге от прихода нового квисцита. Пока ты слаб, надо тебя обезопасить и отдалить от твоего прежнего хранителя. Не переживай. Через сорок дней подберешь себе носителя по своему вкусу.

Солнце мира Рея припекало немилосердно. Захотелось поплавать в бирюзовых водах лагуны. Воспользовавшись молчаливым одобрением хозяина места, скинул всю одежду и бросился в прохладу океана. Как это здорово ощущать свое родное тело, знакомое до каждой мышцы, каждого волоска. Дельфины подплыли ко мне играться. Плавали вместе и фыркали друг на друга. Потом я валялся на золотистом песке и лазил на пальмы за кокосовыми орехами. Божество разместилось за холмом и готовило жаркое из морепродуктов на костре. Мы лакомились гребешками и мелкими осминожками на шпажках, запивая пивом из жестяных банок.

– А почему всё так, как в обычной жизни? Баночное пиво, шпажки, морепродукты…, – не сумел сдержать любопытство.

– Всё, что наработано в нижнем мире, приходит сюда в виде образов и знаний, – с охотой пояснил мне Рей.

Солнце, неподвижно висевшее в зените, начало потихоньку движение и очутилось вблизи горизонта. Наступил красочный закат. Мы молча смотрели на невероятно красивую картину, провожая солнце и отхлебывая свое пиво.

– А теперь пора прощаться, – произнес Рей и встал, – Если захочешь меня снова посетить, вспомни эмоцию, которая тобой овладела после проигрыша на гитаре. Прошу не переигрывай и сильно не вылезай из образа своего носителя. Ты тогда усложнишь ему жизнь, а он не воспримет такой опыт. И ищи поскорей путь в пространство хранителя. Успехов тебе в новой жизни, квисцит!

Я очнулся все в том же подвале. Пацаны испуганно на меня пялились.

– Ты чего, Чика? – кто-то спросил.

Вот моя деревня. Вот мой дом родной… Все те же слова и все те же проблемы.

– А ничего! Рассказывайте, что тут со мной сотворилось?

– Ты песню допел и завалился на спину. Дышать перестал. Сердце кажись не билось. Горлик убежал вызывать скорую, а ты снова ожил, – облизывая губы, ответил Змей.

– Я теперь вампиром явился с того света по ваши души. Сейчас начну сосать кровь из чьей-нибудь шеи, – пошутил, пытаясь всех развеселить.

– Да иди ты, Чика, знаешь куда? И там соси свою шею, – обидчиво высказался Вовка.

Прибежал Горлик, самый младший из пацанов. Сказал, что скорую вызвал. Я сообразил предложить Змею авантюру – заменить меня, изобразив пережившего приступ. Он согласился только после того, как я описал ужасы неминуемо надвигающейся домашней порки. Пацаны кроме Пёрлика торопливо попрощались и растеклись по домам. Вовка разлегся на подоконнике первого этажа гостиницы и принялся так горестно стенать, что из дверей коридора полезли участливые жильцы. Мы с Пёрликом завели его в одну из квартир и положили на диван. Врачи почти сразу нарисовались и забрали стонущего пацана на носилки. Я напоследок шепнул ему, чтобы сильно не переигрывал.

С Пёрликом я больше спать не лягу. Такой засранец жутко громогласный, хоть и мелкий. Ощущение было таким, будто в подвале находилось стадо сотрясающихся в экстазе медведей во время случки. Пришлось полночи слушать всякие западные радиостанции. Говорили об академике Сахарове, о Джимми Хендриксе. К утру все-таки прикимарил.

Пятница, 31.01.1975 г.

Пёрлик ушел утром, когда я ещё спал. Проверил карманы на всякий пожарный. Деньги остались на своём месте. Поел остатками вчерашнего пиршества и вылез из подвала. После визита к Рею настроение сильно повысилось. Стало понятно, что я не брошен на произвол судьбы.

День моего случайного отгула – тридцать первое января – оказался солнечным, хоть и морозным. Наполненные сверкающим на снегу светом улицы городка были почти пустынны. Народ разбрелся по рабочим и школярским делам, или пенсионерил перед телевизорами. Красивая аллейка центральной улицы с закутанными в снежную пелерину деревьями, располагала к размышлениям.

Итак, мне светило веселое недолговременное времяпрепровождение в брежневском отстое. Завалиться что ли в Москву, начудить там? Скорее там со скуки помрешь. Из развлечений только музеи, библиотеки и кино. Примерно то же самое, что и в поселке, только без музеев. Зато здесь природы навалом: леса, поля, косогоры, буераки… Зайцы табунами бегают всякие.

Тело должно знать про поход в поликлинику, а я уже замучился управлять им. Решил сгонять домой помыться и деньги заныкать, а уж потом отдать поводья напарнику. Забежал в магазин и купил там батон белого и полкило колбасы. Мать ведь тоже человек. На площадке моего этажа заметил представительную женщину, которая терзала кнопку звонка в дверь моей квартиры. В таком одухотворенном сочетании пальто с воротником из искусственной собаки, шапки-пирожка и решительной физиономии легко угадывалась передовая общественница, любительница решать чужие проблемы. Увидев меня, она тут же надвинулась и спросила густым голосом:

– Чекалин?

Я опасливо кивнул.

– Наконец-то! – возопила женщина, обращаясь не то к Богу, не то к чему-то ещё вышестоящему, – К вам скоро на танке придется заезжать.

– На танке не надо, – убежденно заявил я, оценивая габариты нежданной гостьи, – Вам бы самой разбежаться, только и всего.

– Хамишь? – удовлетворенно констатировала женщина, – Ну, ну. А почему ты, собственно, не на уроках?

– Освобожден из-за острого приступа триперококковой пропердиназы. Сейчас в поликлинику пойду.

– Умный, да? Мозги бы свои лечил. Учителя все жалуются.

Дождавшись, когда я открыл дверь ключом, вперлась в прихожую без приглашения и стала осматривать жилье, поминутно цокая и делая замечания типа:

– В хлеву свиньи чище живут.

Или:

– Как только вас тараканы терпят?

Мне осталось только буркнуть:

– Вам виднее…

Тем более, что из темной комнаты вдруг выплыла моя маман, то есть чикина, вся заспанная и в своей непременной ночнушке. Увидев ее, женщина просияла и грозным голосом рассказала, что она из такого-то там комитета и что ей получено сделать последнее предупреждение о недопустимости антисоциального поведения гражданки Чекалиной. Была торжественно выдана путевка на работу с требованием незамедлительно устроиться туда. В противном случае комитет собрался подать в суд о лишении родительских прав, а мне обещан казенный дом и дальняя дорога. Прогромыхав и наследив в комнате, представительница удалилась.