Игорь Черепнев - Служу Престолу и Отечеству: Служу Престолу и Отечеству. Триумвират. Вперед, на Запад!

Последние аккорды, первые аплодисменты, причем больше всех стараются барышни Даша и Маша. Полина Артемьевна удивленно смотрит на меня, затем задает недоуменный вопрос:

– Денис… э… Анатольевич, откуда сие?! Я до сих пор не слышала этого романса! Подскажите, будьте любезны, автора данного чуда!..

Я, конечно, могу назвать Раймонда Паулса и Евгения Евтушенко, но эти имена никому ничего не скажут. Придется брать на себя грех плагиата.

– Простите великодушно, но это – не моя тайна, я дал слово. Единственное, что могу сказать – кроме вас ее слышал только еще один человек.

– Но… Но вы можете записать мне слова и ноты? – В голосе звучит надежда на благоприятный ответ. – А что-нибудь еще можете исполнить?

– Конечно, всегда к вашим услугам… – Быстренько перебираю в уме наиболее подходящий вариант. – Пожалуйста, на ту же заданную тему…

Кажется, нравится!.. Во всяком случае, слушают очень внимательно. И одобрительно…

На этот раз аплодисменты слились с грохотом в прихожей, откуда вскоре появляется Александр-младший, только что вернувшийся с прогулки. С пылающими ушами и примерно таким же румянцем на хитрой физиономии.

– Там… На вешалке шашка… Она упала… Нечаянно… Я обратно повесил…

Ага, как же, как же! Скорее всего, вьюнош захотел посмотреть «Аннушку» и устроил тарарам.

– Саша, как можно быть таким неуклюжим?! – Хозяйка все же не рискует устраивать разнос на людях и продолжает уже в более спокойном тоне: – Познакомься с нашим гостем, Денисом Анатольевичем…

– А мы… х-р-м-х… – Парень вовремя соображает, что не стоит иногда говорить всего, что знаешь. – Здравствуйте, позвольте представиться: Александр Александрович Филатов, гимназист.

– Денис Анатольевич Гуров, подпоручик. – Знакомлюсь с ним по второму разу. – Не пострадали, Александр Александрович, ничего не ушибли, не порезались? Шашка у меня как бритва заточена.

– Да, я трогал – острая… – Собеседник сконфуженно умолкает под общий смех.

– Александр! Это же не только оружие, но и награда! Ты же видел темляк! – Это уже папа начинает сеанс воспитания. – Нельзя же без дозволения!..

– Ничего страшного, не ругайте молодого человека! – Вступаюсь за парня. – Тяга к оружию почетна для мужчины… Но запомните, Саша, немного чести носить его и не уметь пользоваться. И тем более щеголять напоказ.

– Пока вы там болтаете о всякой ерунде, будьте любезны, передайте гитару. – Вольдемар решает обратить на себя внимание и начинает вполголоса, но так, чтобы все слышали, мурлыкать какие-то залихвастские куплетики…

– Вольдемар Аристархович, если уж взяли в руки инструмент, спойте что-нибудь поприличней! – Михаил Семенович досадливо морщится от этого шедевра. – Вы еще мужицкие частушки тут бренькать надумаете!..

Земгусар с недовольным видом замолкает, затем заводит «Белой акации гроздья душистые». Первый раз, еще в госпитале услышав этот романс, я чуть не выпал в осадок. И сейчас певун выводит про то, что:

А в мозгу по ассоциации с мелодией всплывает слышанное в каком-то кино:

А вообще, гениальный прием – на старую, известную всем музыку положить новые слова…

Просто и доходчиво… Ага, пару раз хлопаю в ладоши, из вежливости. А затем забираю гитару и начинаю свой вариант…

Последние две строчки подхватывают Дашенька с подругой, и дальше мы импровизируем на два голоса…

– Боже, какая прелесть! Стихи, мелодия!.. – Полина Артемьевна в восторге. – Доченька… Денис Анатольевич, вы чудесно спели! Браво!.. Прошу вас, еще!..

Обмениваемся с Дашей хитрыми взглядами, самое время выдать «домашнюю» заготовку. Ну, с Богом!..

– Эта история произошла более ста лет назад. Русский граф Николай Резанов, руководитель кругосветной экспедиции, и дочь губернатора Сан-Франциско Кончита Аргуэльо влюбились друг в друга. Но им суждено было расстаться, граф должен вернуться в Россию и просить разрешения на брак с католичкой. В дороге он умирает, а она тридцать пять лет хранит ему верность и не верит в его смерть. А потом дает обет молчания и постригается в монастырь… Это не совсем романс… Не судите строго…

Даша негромко, как эхо, повторяет каждое слово последней строчки…

Дальше – Дашины слова. В них – испуг, страх, отчаяние, горесть предстоящей разлуки…

А дальше – на форсаж, на нерв, на надрыв!!!