Оксана Лаврентьева - Любимая для монстра

– Кларисса, прекрати! Я уже устал от твоей ревности, от твоих бредовых предположений и… вообще от тебя! Сколько можно повторять, что я не люблю и никогда тебя не любил?!

– Неблагодарная скотина! А кто тебя выхаживал, когда ты валялся с обожженным лицом? Кто? Твоя ненаглядная Шантал, которая и плеснула тебе в лицо огненный грог? Да она тогда думала только о своей шкуре! – орала Кларисса как ненормальная. – Ты думаешь, она тебя любит? Если бы любила, то не запрыгнула в постель к твоему братцу!

– Замолчи!

– Прямо мечтаю увидеть твою воскресшую Шантал в тот момент, когда ты предстанешь перед ней настоящим. Наверняка она тебя ещё не видела днём. Ведь ты её жалеешь, приходишь к ней только по ночам в человеческом образе. А я люблю тебя и таким!

– В последний раз прошу, замолчи! Или же я тебе сейчас заткну рот так, что тебе это совсем не понравится!

– Ударишь? – Раздался женский смех, от которого у Шани по телу побежал озноб. – Я этому буду только рада. Не надо быть со мной сдержанным и холодным, как обычно. Ударь, прошу тебя! Я хочу, чтобы ты был со мной таким же неистовым и горячим как с ней!

– Да ты ненормальная! – взревел Сайлас.

Но Шани его почти не услышала. Она буквально сжалась вся в комок, дрожа от страха. Ведь до неё только сейчас дошёл смысл сказанных Клариссой слов…

Да кто или что он такое?!

По сути, почти все мужчины – животные. Одни – белые и пушистые, другие только прикидываются такими. Несмотря на перемены в лучшую сторону, Сайлас так и остался в душе зверем. Я и так это знала. Но мне и в голову не приходило, что он монстр в прямом смысле! Только оборотня мне не хватало!

– А когда-то тебе это нравилось. И ты называл меня «моя сумасшедшая Кларисс». – В женском голосе послышался такой душераздирающий надрыв, что Шани даже стало её жаль.

– Что взять с юнца, которого соблазнила его же сводная сестрица? И не надо строить из себя невинную жертву. Ещё неизвестно, кто из нас двоих больше пострадал. Но я быстро избавился от своего нездорового влечения. Переболел тобой, и теперь твои чары на меня не действуют.

Кларисса, ты же умная женщина, хотя такой и не кажешься. И понимаешь, что Шантал мне предназначена свыше. Она – моя истинная пара, а таким даром не разбрасываются.

Кларисса опять рассмеялась, но в этот раз ни как полоумная истеричка. Её смех показался Шани презрительным и высокомерным одновременно.

– Да, я далеко не дура. А вот ты, мой милый братец, поражаешь меня своей тупостью. Да если бы Шантал на самом деле была твоей истинной парой, то она не втрескалась бы в Энтони! Но там бедняжке ничего не светило. Уж мы-то с тобой знаем, что наш братец не пропускал ни одной юбки.

– С меня довольно! Когда у тебя появится действительно достоверная новость, тогда и позовёшь. А выслушивать всякий бред я не намерен!

– А то, что твоя жена очень странная и абсолютно не напоминает прежнюю Шан…

Сайлас так сильно хлопнул дверью, словно хотел выместить на ней всю свою злость. Но Шани и без этого уже успела оцепенеть от ужаса. Ведь недосказанная фраза Клариссы вызвала у неё такой шок, что она надолго забыла, как дышать.

Застыв в страхе, прислушиваясь к малейшему шороху, ей ещё долго пришлось простоять за портьерой. А когда хозяйка этих апартаментов соизволила удалиться, Шани благополучно улизнула из своего укрытия и вернулась к себе.

Немудрено, что наслушавшись такого о своём муже, она в ужасе ожидала приближение ночи. К тому же богатое воображение рисовало ей нереально кошмарные картины. По одной версии Сайлас в виде громадного гризли перегрызал ей горло прямо в её собственной постели. А в другой, он – отвратное лохматое чудище, гонится за ней по замку и, в конце концов, догоняет…

Но едва руки Сайласа нежно прикоснулись к её плечам, как только его губы дотронулись до её шеи, все опасения растаяли без следа. Шани с готовностью прильнула к любимому мужчине, позабыв обо всех своих страхах. И только под утро она вспомнила о Клариссе и об её словах. Поэтому, недолго думая, она слёзно пожаловалась мужу на невыносимую скуку и одиночество. И под занавес своего коронного выступления она очень убедительно возмутилась, что его никогда не бывает рядом (здесь ей даже играть не пришлось).

Сайлас даже приподнялся в кровати, чтобы с удивлением заглянуть ей в глаза:

– Любимая, но я же дарю тебе все свои ночи!

– Но мне этого мало! Я хочу никогда с тобой не разлучаться. И почему ты избегаешь меня днём? Почему мне как пленнице приносят еду в мои апартаменты? И это притом, что в замке есть огромная столовая! Можно, хотя бы, нам вместе завтракать?– Шани настолько вспылила, что едва не проболталась ему о своём визите к Клариссе.

Сайлас тем временем не сводил с неё внимательного взгляда. И она готова была поклясться, что он хочет рассказать ей о своей тайне. Она видела это в его чёрных задумчивых глазах.

Но долгожданного признания так и не последовало. Вместо этого он скормил ей откровенную ложь: якобы захотел сделать ей сюрприз и решил отстроить какой-то заброшенный дом в горах.

Это прозвучало настолько неубедительно, что Шани воскликнула, обиженная до глубины души его недоверием:

– У тебя есть замок, зачем тебе ещё и дом?

– Вообще-то это не просто дом. Когда-то мы с тобой там останавливались, когда выезжали на охоту. А ещё мы провели там свою первую брачную ночь… Поэтому он мне очень дорог.

– Так ты хочешь встряхнуть мою память? Думаешь, так я быстрее стану сама собой?

– Отчасти, да. Но больше всего я мечтаю повторить наше недолгое счастье. Но в этот раз всё будет по-другому, и любовь наша будет долгой.

На какой-то миг ей захотелось оставить всё как есть. А вдруг это как раз тот случай, когда чем меньше знаешь, тем лучше спишь? И пускай что будет, то будет… Но голос разума и инстинкт самосохранения всё же не позволили ей этого сделать.

– И ты сам лично этим занимаешься? – усмехнулась Шани и с сомнением посмотрела на его ухоженные ногти.

– Нет, конечно! Но я же должен всё контролировать. Иначе эти бездельники полдня проваляются в тени лавра. А до свадьбы нужно успеть отделать фасад плитами из лунариуса. Хочу, чтобы наше любовное гнёздышко не уступало по красоте замку.

Замок Главы клана на самом деле выглядел как шедевр архитектурного искусства. Но, кроме всего прочего, его облицовочные плиты благодаря лунариусу меняли свой цвет в зависимости от времени суток. До полудня они отливали розовато-фиолетовым цветом, а ближе к вечеру становились бирюзово-желтыми.

Внезапно у неё вспыхнула мысль, которая показалась Шани на редкость удачной. И опять благодаря лунариусу…

Каждый день ей приходилось наблюдать из окна, как слуги бережно отпиливали толстые ветви этого чудо-дерева и складывали их на специальные тележки. Бесспорно, их потом отвозили в горы. Туда, где прятался её супруг, скрывая от неё свою истинную сущность.