Владимир Порутчиков - Козетта

1

Старинные напольные часы в кабинете епископа пробили десять часов утра. С последним ударом секретарь – молоденький монашек с приятным лицом и смышлеными карими глазами – тихо вошел в кабинет и поставил перед епископом поднос с чашечкой черного кофе и круассаном. Наклонил в поклоне голову и быстро вышел, бесшумно прикрыв за собой тяжелую дверь.

Его преосвященство взял с подноса кофе, с наслаждением отхлебнул и принялся за круассан. Румяная корочка поддалась с мягких хрустом, и нежнейшая сдоба наполнила рот. В этот момент, в приемной тоненько, и как-то очень некстати тренькнул телефон, но тут же смолк – проворный секретарь снял трубку. Сухие губы епископа вновь потянулись к краю чашки. Кофе был божественен, впрочем, как и круассан.

Еще глоток, еще кусочек….

В дверь кабинета вдруг поскреблись. Затем в дверной проем просунулась бледная физиономия секретаря, и по испуганным глазам его сразу стало понятно: что-то случилось.

– Что?– недовольно спросил его преосвященство и с сожалением посмотрел на кофе.

– Сколково… Звонил наш агент из Сколково, – сказал секретарь и замялся.

– И что? Брат Жерар, что вы тянете, скорее уже говорите. Аа-кхаа…, – кусок круассана застрял в горле, и его преосвященство закашлялся.

– Агент говорит, что посланник вернулся, – глаза у секретаря стали еще круглее. – Мертвым. Ему проломили череп… Он успел пробыть там каких-то два часа…

– А ковчежец? – испуганно выдохнул епископ. Чашечка в руке его качнулась, и кофе плеснулось через край, прямо на фиолетовую сутану. Но епископ не обратил на это никакого внимания.

– Увы, монсеньор. При нем ничего не было. Упокой Господь его грешную душу.

Секретарь на мгновение поднял глаза к высокому украшенному фресками потолку и тут же продолжил:

– Русские готовы предоставить нам скидку на второе посещение… И весьма хорошую скидку…

– У нас есть еще кандидаты?

– Да… Еще один. Спасибо начальнику парижской полиции…

– Он подходит по нашим параметрам? Сам знаешь: нам проблемы с родственниками и прессой ни к чему…

– Вполне: русский эмигрант, бывший капрал Французского легиона… В данный момент, работает вышибалой в местном баре. И самое главное – одинок: ни жены, ни детей, ни родственников во Франции. Могу принести досье.

– Да, пожалуй…

Через мгновение секретарь вернулся с тоненькой папочкой, внутри которой лежало несколько испещренных машинописным текстом листков. Епископ быстро пробежал их глазами:

«Серафим Бекетов. 32 года. Русский. Так… 10 лет службы во Французском легионе… Замечательно. Холост… Очень хорошо… Так…характеристика с места службы… Сопровождал гуманитарные грузы… Участвовал в боевых действиях… Проявил себя как хороший солдат… Владеет всеми видами оружия… Так…»

К листкам прилагалась цветная фотография, с которой на его преосвященство глянул голубоглазый светловолосый мужчина с курносым носом.

– Ну что ж, я не возражаю, – епископ закрыл папочку и вернул ее секретарю. – Засылайте к нему нашего человека… И надеюсь, что в этот раз все получится. Мы не настолько богаты, чтобы разбрасываться такими деньгами…

Епископ снова потянулся к кофе. Но второй завтрак уже был безнадежно испорчен. Да и божественный напиток сейчас больше походил на безвкусное пойло.

2

Серафим Бекетов, за свое имя прозванный во Французском легионе Шестикрылым Серафимом или попросту Шестом, никогда еще так не волновался, как в тот июльский день, когда впервые шагнул под сень вековых деревьев сада церкви святого Бартоломея Парижского.

Шагнул и тут же глянул на свои часы. Они показывали без пяти час пополудни. Старинный сад, в котором он оказался, с одной стороны был ограничен высоким каменным забором, с другой – почерневшей от времени стеной самой церкви. И хотя за забором шумел Париж, здесь царствовали покой и тишина.

Его привел сюда странный телефонный звонок, раздавшийся в его квартире около одиннадцати утра. Серафим как раз отсыпался после ночного дежурства баре. Спал, как и полагалось еще молодому, полному сил и неженатому мужчине, в объятиях новой подруги, с которой познакомился той же ночью во время дежурства.

Пока выбирался из объятий сонной прелестницы, пока искал брошенную где-то в полумраке квартиры трубку, прошло, наверное, минуты две-три, но звонивший был на редкость терпелив или наоборот упрям.

– Вот ведь, козел: и звонит и звонит. И чего звонит? Не дает поспать честным людям…, – недовольно бурчал Серафим, пытаясь по звуку определить, где лежит злосчастная трубка.

Она нашлась на полу рядом с журнальным столиком, на котором поблескивали два бокала с недопитыми вином и растерзанная упаковка шоколада. Возле столика также валялись ажурные трусики новой подруги…

– Месье Бекетов? – осведомился незнакомый хорошо поставленный голос.

– Кто Вы? – насторожился Серафим, невольно отводя взгляд от трусиков и судорожно припоминая, не натворил ли он намедни чего-нибудь противозаконного.

– Вы меня не знаете, – загудела в ответ трубка, – но у меня есть к Вам очень интересное и выгодное в финансовом плане предложение. Не беспокойтесь, ничего криминального. Я знаю, что у Вас сегодня выходной, так что предлагаю встретиться и все обсудить.

Голос назвал адрес и время: сад церкви святого Бартоломея Парижского. В час дня.

– И прошу Вас сразу не отказываться. Предложение действительно интересное. Не каждому выпадает такой шанс…

Серафим не успел вставить и слова, как собеседник уже повесил трубку.

«Что это было?» – подумал бывший легионер, растерянно почесывая затылок. Спать уже не хотелось.

« В конце–концов, а, что я потеряю, если пойду на эту встречу?»

Он подошел к окну и решительно раздвинул шторы. В комнату хлынул яркий солнечный свет.

– Просыпайся, – Серафим хлопнул по голой ягодице свою новую подружку. – У меня появились срочные дела.

Девица недовольно заворочалась, приподняла голову и капризно скривила пухлые губы:

– Ну, ты же говорил, что у тебя сегодня выходной….

– Как оказалось, нет.

Девица со вздохом села на постели и, нисколько не стесняясь своей наготы, сладко потянулась.

– Что все из-за этого звонка?

– Да.

– И что им от тебя надо?

– А вот это, милая, тебя уже не касается.

Девица обиженно фыркнула, грациозно встала и, вызывающе сверкнув перед Серафимом бритым лобком, направилась в душ…

Сад был совершенно безлюден, если не считать одинокой фигуры какого-то человека в летнем черном плаще и черной же шляпе, сидевшего на каменной лавочке неподалеку от входа. Увидев Серафима, человек тут же встал и приветливо махнул рукой. Судя по всему, это он звонил сегодня утром.

– Я очень рад, что Вы пришли, месье Бекетов, – сказал человек и представился. – Агент. Зовите меня просто Агент. Поверьте, так будет лучше и для Вас и для меня.