Андрей Загородний - Вопль археоптерикса

– Ну, что за смешные люди! Когда вернетесь, вам какой вопрос первым зададут? Правильно, почему вы так долго пробыли на вражеской территории?

Я отвернулся. Прав он, черт побери. А Проша разглагольствовал:

– Поэтому нам надо собрать отчет о том, в каком месте мы оказались.

– Гербарий, что ли, собирать будем? – скучающе протянул Алексей.

– Чучело набьем… змееныша, – прищурясь на дым от костра, сказал Петр Иваныч.

– И чучело не помешает, – согласился нехотя Проша и уточнил: – Одно. Образцы растений, обитателей моря. И карту, карту местности, звездного неба…

Детская затея, конечно. Ну зачем все это? Гербарии, образцы. Но… Он, может, диссертацию потом защитит на этих мотыльках и бабочках, черепках от птеродактилей. Нет, он же физик. Может, книжку напишет. Сидит сейчас перед нами будущий Обручев, а мы над ним ржем.

– Я не нахожу Ригель, и Плеяд нет, – вставил Алексей. – А небо ясное между тем. Сегодня полночи не мог уснуть.

– А их и не должно быть здесь, насколько я помню, это молодые звезды, – неожиданно для себя сказал я, – помню, это меня тогда, в школе, особенно поразило, когда наша Прецессия Ивановна выдала, что динозавры жили под другим небом.

Проша прямо-таки расцвел:

– Алексей, буду просить тебя набросать карту звездного неба.

– Будет сделано. – Чувствовалось, Алешка был доволен, об этом он мог говорить бесконечно.

Однажды он как-то рассказал, что иначе штурманить мечтал – на морском флоте по звездам ходить. А записался в аэроклуб потому, что аэроклуб при мореходке организовали и в него на год раньше записывали. «Думал, буду и летчиком, и моряком. Ага, держи карман шире», – смеялся Алешка, когда рассказывал об этом.

Темнело, как оказалось, здесь быстро. Будто колпаком, совсем не плексигласовым, накрывало, и все, джунгли начинали затихать. Помню, моя тетка по маминой линии так клетку с щеглами платком накрывала. Надоели, говорила. Только что щеглы трещали и шелухой плевались, а заглянешь под платок – они все по полочкам расселись, сунув головы под мышку. Однако тишина у нас держалась лишь несколько минут – часть лесной живности к этому времени как раз «вынимала голову из-под мышки», и вскоре крик поднимался по новой.

Нам тоже не спалось. Но мы-то сидели молча, прибитые фактом, что вот она, другая жизнь, и все тут. Араукарии, гинкго, хвощи и папоротники, под ногами рыщут кусающиеся мелкие твари на двух лапах, над головой – те, что побольше, маячат… Средней величины еды мы так пока и не обнаружили, да и не было времени ее искать. Кроме того, нужна ли она? Как ее сохранить в этой жаре, непонятно, опыт с заготовкой анаконды, или как ее назвать, не радовал. Папирос нет, хлеба нет, людей, помимо нас, нет. Одни ящеры. И войны нет. Что, с одной стороны, хорошо, всегда хорошо, когда войны нет. Но с другой стороны, ты знаешь, что она есть, а ты здесь сидишь у костра и мух лениво отгоняешь. Возвращаться надо. Но без Прошиной машины нам нечего об этом и мечтать.

Вечером, еще засветло, он, пощелкав тумблерами, прислонив ухо к генератору, пожужжав верньерами и помахав стрелками приборов на своей приборной панели, выдал:

– Думаю, если точно рассчитать, то в наше время вернуться возможность остается. – Проша нацарапал что-то в полевом блокноте огрызком карандаша.

Закончил эту радостную речь и склонился к костру, который у нас вместо светильника. Спать было неохота, а в темноте сидеть тоскливо, да и звери, считается, огня боятся. Но толку от такого освещения было маловато: то разгорался, то еле тлел, сырое все вокруг, водянистое. Из-за жары мы сидели, как в бане на полке. Только веника не хватало.

– Отлично! – среагировал на слово «рассчитать» Алешка. – Помогать надо?

Мне вообще кажется, что возможность логарифмической линейкой пощелкать любого штурмана из уныния выведет.

– Да ладно, я сам, – ответил Прохор. – Понимаешь, без ошибки не обойтись, но постараемся сделать ее минимальной. Чтобы практически в тот же момент вернуться, откуда нас сюда выбросило. Ну, или чуть позже.

– Или чуть раньше, – вставил потрошивший птеродактиля Климов.

Проша прищурился на дым, мотнул головой:

– Нет, раньше не получится. Временной парадокс преодолевать придется.

Временной парадокс?.. Я дотянулся до сваленных в кучу дров, подкинул в прогорающий костер и сказал:

– Рассказывай, Проша, что за парадокс и какая нам от него польза?

– Пользы, наверное, никакой. А парадокс… Алексей, во сколько точно мы сюда перепрыгнули?

– В четыре часа ноль две минуты. Секунды не запомнил, не до того было.

– Вот представьте, возвращаемся мы назад раньше. Например, в четыре ноль одну. Окажется, что совсем рядом два одинаковых самолета летят. В них два одинаковых экипажа. Только один с ужином от повара эскадрильи Николая Семеныча, а другой – с ужином из птеродактилей. Но их два! И нас всех по два. Даже тебя, Михаил, два экземпляра. Но такого ведь не было? Не было. Парадокс: сюда летели, не было, а если вернемся, то уже было.

– Весело, – протянул Костя, – представляю, что начнется, когда оба «ланкастера» на базу прилетят и на посадку пойдут. Под трибунал парами и пойдем. Интересно, а у первых нас в том варианте есть шанс выполнить задание?

– Понятно, раньше вернуться невозможно. – Галюченко туманными предположениями с курса не собьешь.

– Подожди, как же невозможно? – ухватил суть Алексей. – Вот мы сидим, индюка местного лопаем, ну или если с уважением, то орла. Пока летели, здесь у динозавров нас не было. Мы ведь все родились в цивилизованном двадцатом веке. – Он запнулся, взглянул на Галюченко, родившегося немного раньше начала века нашего, но поправляться не стал: – А теперь мы здесь есть. Получается, когда вернемся, окажется, что мы существовали в далеком прошлом.

– Прав Алексей, – продолжил лекцию Проша. – Опыты я не ставил, но, если судить по расчетам, и то и другое вполне осуществимо. Только огромная разница в требующейся энергии. Два самолета рядом – это очень сильный конфликт прошлого с настоящим. Преодолеть – реально, но, наверное, источник мощностью с Днепрогэс задействовать надо.

– Я ездил на Днепрогэс. Грандиозная плотина, только где она сейчас? – вздохнул Костя.

– Взорвана, – помрачнел Алексей. – Сам видел. До того как в бомбардировочную перевели, на разведчике летал в том районе. Два раза над самой плотиной проходили, смотрели, не восстанавливают ли немцы.

Вот ведь, а я и не задумывался, где Алешка штурманил до того, как к нам в эскадрилью попал. Похоже, не одна моя летная книжка нашу компанию на «ланкастер» посадила.

– Ладно, выполним задание, фрицев добьем. Мир настанет – восстановим. Сами смастерили, сами и починим.