Вадим Тарасенко - Фаворит из будущего

Но оказалось, что камешки все же были. Если Саша сразу и резко отрицательно отнесся к событиям в Киеве в конце тринадцатого – начале четырнадцатого года и обзывал Януковича слизняком, то Света пребывала в эйфории и мечтала о европейском будущем.

– Светка, ну ей Богу! Ты как та дурочка, что вышла с плакатом: «Я – девочка, я хочу кружевные трусики и в ЕС». Ты что не понимаешь, что в Европе тебе примут в этих самых кружевных трусиках, только как проститутку, а не девушку, в оригинале читающую Шекспира?

Тогда они крупно поругались. Но молодость, бушующие в крови гормоны быстро их помирили. В итоге ссора закончилась жаркой ролевой игрой в постели и бурным оргазмом.

Но в марте брат-близнец Светы Сергей записался добровольцем в батальон «Днепр», созданный олигархом Коломойским, и уехал воевать с «сепаратистами на Донбасс». Так он называл жителей этого региона, восставших против власти бандеровского Киева.

Доводы родителей, что надо окончить университет (парень учился на том же журналистском факультете, что и сестра) и слезы матери на брата Светы не подействовали. Он был романтиком, сочинял проникновенные стихи о чувствах и искренне верил всем лозунгам, которые на Майдане выкрикивали прожжённые пройдохи от украинской политики.

Между Сашей и Светой все чаще стали возникать споры относительно политики и хотя всегда они заканчивались бурной постельной борьбой, но период между размолвкой и примирением постепенно увеличивался.

Потом в августе новостной эфир взорвался новым словосочетанием «Иловайский котел». Вооруженные силы ДНР сумели окружить украинские войска в районе одноименного небольшого шахтерского городка и нанести им значительный урон. В числе окруженных оказался и батальон «Днепр-1», где воевал Сергей. Связь с ним оборвалась 28 августа. На следующий день Света в интернете смотрела выступление Путина, в котором он призвал повстанцев открыть гуманитарный коридор для окружённых украинских военных.

Родители Светланы буквально почернели от нехороших предчувствий. Звонки в различные инстанции заканчивались примерно одним и тем же – сведениями о судьбе Кононенко Сергея Валентиновича, 1995 года рождения они не располагают.

Двадцатого сентября в дверь Кононенко позвонили. На пороге стоял паренек в камуфляжной форме с забинтованной правой рукой. Мать Светы сразу все поняла и тихо ойкнув, опустилась на обувную полку.

– Здравствуйте. Меня зовут Петр, – представился он.

Это был сослуживиц Сергея и свидетель его последних часов жизни.

– Нам было приказано удерживать здание школы. Из ее окон хорошо просматривалась дорога, ведущая к железнодорожному вокзалу. По нам били из автоматов, пулеметов, гранатометов. Один раз даже танк лупил прямой наводкой, но Жэка сумел его «мухой» поджечь, – паренек говорил скупо, не поднимая головы, глядя перед собой в стол. – Двадцать восьмого августа мы поняли, что практически окружены и если не попытаемся вырваться, то эта школа станет нашей братской могилой. Уходить решили в полночь, – парень перестал говорить.

Света поняла, что сейчас он произнесет для ее семьи самое страшное. Она судорожно обняла за плечи мать и прижала к себе.

– Ваш Сергей до прорыва не дожил, – наконец глухо произнес его сослуживец.

Дочь почувствовала, как вздрогнула мать и выдохнула:

– Сереженька…, – ее плечи затряслись от рыданий.

Минут через десять Петр продолжил:

– В него попал снайпер, когда он вел наблюдение на третьем этаже школы.

– Куда в него попали? – глухо произнесла мать.

– В грудь. Он еще прожил минут десять. Успел попросить меня прийти к вам. Назвал адрес.

– Где он сейчас? – спросил отец Сергея.

– Мы его похоронили возле школы в воронке от снаряда. Вот, возьмите, – Петр протянул отцу что-то завернутое в целлофановый пакет. – Это паспорт Сергея, его удостоверение бойца батальона «Днепр-1» и стихи.

– Стихи? – переспросила Света.

– Он не успел их дописать.

Александр потом прочитал их.

Не чую куль… не чую граду…

Не чую… і який ж я радий....

Не відчуваю болі, хоч чітко бачу рану…

Брати, вже не воюєм, йдемо обіймем маму…

Брати мої, солдати,я мав за честь…

За Україну з вами воювати…

Брати мої, брати мої і друзі…

Я обіцяв, як вернусь женитись на подрузі…

Прощайте, вже відвоювали…

Будьте щасливі, я іду до мами..

І ось я вже є біля дому…

Та не втомився, не відчуваю втоми…

Вже від воріт біжить собака…

Впізнав, загавкав і заплакав…

І я біжу, біжу до брами…

Чому ж не зустрічає мама…

Заходжу в двір, а там все є в квітах.....

І плачуть всі… старі і діти…

Іду я далі…сусіди, друзі ,ті що воювали теж....

Я думав не прийдуть, але прийшли усе ж…

І ось.. стоїть моя кохана…

Але не в біле, вся у чорне вбрана....

І я кричу на них…що робиться таке?

Коли зайшов у дім, то зрозумів усе…

Я так хотів лиш обійняти маму…

І тут відчув я дотик рук коханих…

Побачив маму, побачив мертву я картину…

Як обіймає мене мама…

А я лежу з закритими очима…

– Свет, мне очень жаль, – тогда Саша сумел только выдавить из себя эти банальные слова.

– Ты и сейчас будешь поддерживать ватников?

– Свет, ну пойми…

Девушка резко развернулась и ушла.

Александру было неловко, будто он совершает подлость по отношению к любимой. Он уже решил тогда, что покажет своему научному руководителю один доклад для конференции, а прочтет другой. Со смертью брата Светы это никак не было связано. Но в стране, где здравый смысл находился не в голове большинства людей, а совсем в противоположном органе, такие действия расценивались как предательство.

После того разговора Саша со своей девушкой не встречался и на звонки она не отвечала. И вот Света в его палате.

– Привет! – парень постарался придать своему голосу максимум беззаботности и веселости.

– Ты подлец! – резко прозвучало в ответ.

– Потому что, защищаясь, я убил одного из отмороженных, которых расплодилось немеряно в последнее время, и получил камнем по голове?

– Потому что, зная, как погиб мой брат, ты прочел мерзкий свой доклад! – девушка сорвалась на крик.

В палату вбежала медсестра:

– Девушка, выйдите, пожалуйста, и успокойтесь.

– Да, я сейчас выйду! Навсегда! – красивое лицо Светы обезобразила гримаса гнева и презрения.

– Свет, даже смерть человека не делает его правым. Пусть твой брат был хоть трижды романтиком, он с оружием в руках шел убивать своих сограждан. Благими намерениями выстлана дорога в ад!

– Подлец! Прощай! – Света выбежала из палаты.

– Прощай… – тихо сказал Саша, глядя на дверь, захлопнувшуюся за его девушкой … за бывшей его девушкой…

Потом он посмотрел на часы. До намеченного побега из больницы оставалось пять часов. Секундная стрелка каждое мгновение неумолимо откусывала от этого времени по крохотному кусочку.