Борис Цеханович - Проект «Колония»

Худой мужик с полминуты в полной прострации щурил на нас глаза, никак не врубаясь на призывы подойти. Потом всё-таки до него дошло и он уныло побрёл в нашу сторону, провожаемый безразличными глазами своего семейства, занятые своими переживаниями.

На вопросы отвечал тихим, убитым голосом: зовут Павел Павлович, работал завхозом небольшой больницы, в сгоревшей машине были все ценные вещи накопленные за годы семейной жизни, машине 18 лет, её подарили, скинувшись его родители и родители жены, когда они поженились, она была как член семьи и Павел Павлович хорошо за ней ухаживал и она верно служила семье, а вот сейчас сгорела, сгорели все деньги, спасли только документы и две сумки с детскими вещами, только он не знает то ли там вещи дочери, то ли пацанов…

– Как жить дальше то? Что делать? Прямо не знаю…, – закончил свой печальный рассказ Павел Павлович.

– Мда…, – только и осталось констатировать ситуацию. Я оглядел стоявших вокруг меня офицеров, внимательно слушавших и наблюдавших за всем этим.

– Мда…, – вновь повторил я и спросил, – А сколько денег у вас было?

– Не знаю…, у меня финансами жена заведует. Говорит, всё что было…, – он сгорбился и уткнулся потухшим взглядом с землю. На мужика жалко было смотреть.

– А ты сходи, Пал Палыч, и спроси у жены сколько было, – предложил ему и мужик нога за ногу поплёлся в сторону семьи, а через две минуты совсем упавшим голосом сообщил – сорок тысяч…

– Ну…, это дело поправимо. Серёгин, ну-ка тащи сюда из бандитских денег 120 тысяч. Давай, давай. Расписку потом с него возьмёшь…

В глазах мужика впервые плеснулась надежда и он неверяще смотрел на меня, а Серёгин уже бежал от брезента, где кучей лежали описываемые ценности.

– Вот…, – и протянул мне пачки денег.

– Неее…, ты ему отдай. – И Серёгин с важным видом сунул деньги в руки растерянному Павлу Павловичу.

– Бери, бери…, – подтолкнул я того словами, – это тебе твои сорок тысяч и восемьдесят тысяч… Так сказать – за моральный ущерб. Сейчас вас отвезут во временный лагерь, устроитесь с местом жительства, там магазины есть и купите что надо для жизни. И через десять дней я тебе обещаю другую машину. Не новую, конечно, но гораздо лучше, чем была у тебя. Серёгин, запиши его данные и как закончится здесь эвакуация, лично мне напомнишь о машине, а то я могу забыть. А ты Пал Палыч, иди к семье и успокой её. Всё будет у тебя нормально. Обещаю. Иди.

– Спасибо…. Спасибо.., – Павел Павлович, прижав к груди деньги, задом отходил от нас и всё благодарил и благодарил, потом повернулся и побежал к семье, но уже через десять метров снова развернулся.

– Кто вы и как вас зовут? – Крикнул он.

Я махнул рукой: – Кирилл Григорьевич меня зовут, а кто я – тебе скажут…

Я посмотрел на офицеров, которые по-доброму смотрели в сторону семьи погорельца, где глава семейства втолковывал жене, что «Клава, вставай – всё нормально…» и протягивал ей деньги. А та продолжала стоять на коленях и снизу смотрела на мужа и на деньги, которые он ей протягивал и не понимала, что он ей втолковывал.

– Вот так, товарищи офицеры, три часа прошло, а сколько было сделано дел, сколько людей спасли, скольким дали надежду, а вот этих осчастливили. Конечно, если смотреть со стороны, то чересчур слащаво и такая лубочная картинка, типа – «Прилетел волшебник на голубом вертолёте – кого спас, а кого одарил деньгами, вместо мороженного….». Но…, но вот так. Сами свидетелями были всему. Чёрт подери, Серёгин, если бы не ты со своими бандюганами, я даже не знал, что мне делать с этими несчастными. А так, сразу несколько дел решили. Серёгин – маузер твой. Прямо сейчас и при всех награждаю тебя. Потом в Приказ включим, а теперь иди, похвастай своими пленными и чем они там у тебя примечательные.

У счастливого майора рот в радостной улыбки, аж чуть ли не до ушей разъехался: – Есть там, есть там примечательные личности. Старшим у них бригадир по кличке Хомяк. И сам прям натуральный хомяк. Щёки во…, рожа лоснится и сам весь круглый…

Пока он расписывал главаря, мы подошли к кучке задержанных, с руками на затылке, скрученными пластиковыми наручниками и один из них полностью соответствовал описанию майора. Ну, точно – хомяк, только в рост человека и глаза совсем не хомячьи, а волчьи и взгляд такой же.

– А ты ему в рот, майор, заглядывал? Вдруг там, за щеками, золото складировано, – все засмеялись удачной шутке, вот только Хомяку это не понравилось и он угрюмо процедил.

– Начальник, давай не будем прикалывать, давай лучше договариваться.

– О чём? – Сделал удивлённое лицо.

– Развяжи, верни стволы. Они чистые, я гарантирую, верни технику, деньги можешь половину забрать и пропусти… Или же если не хочешь пропустить, мы сами уедем обратно в город.

– Не…, не договорились. Вы нам у себя и на хрен не нужны. Всё что у вас было конфискуем. Оно и нам пригодиться… Так что – наказывают не зато что совершил, а за то что попался. А ты попался. И по крупняку… Не повезло вам.

Было появившиеся надежда в глазах рядовых быков, тут же погасла, а вот взгляд Хомяка, стал ещё более колючим и злым. А злость, как правило, ума не прибавляет, отчего он выбрал неправильную тактику разговора и стал давить «пургой».

– Начальник, я не знаю кто ты такой – большой или мелкий? Но я ведь тоже не сам по себе гуляю, и совсем не мелкая пешка, и хожу конкретно под Мордвином, если тебе это что-то говорит. А он ни мало ни много, а смотрящий за областным центром. За ним стоят ну очень серьёзные люди и с большими деньгами, связями наверху и ты сейчас не меня вяжешь, а наезжаешь на всех этих больших людей. А они такие вещи не прощают. Ладно, мы нагляком попёрлись, мы отсидим своё, если не договоримся, а они тихой сапой переберутся к тебе, со своими бойцами и другими неприятными для тебя связями и делами и тогда они вспомнят, как ты обошёлся со мной. Так что пока не поздно, давай заруливать базар обратно и разъезжаться миром.

– Вот это борзота…! – Возмутился майор Серёгин, да и остальные выразили свои эмоции в различной тональности. Кто-то засмеялся над Хомяком и над его неправильно выбранной позицией, кто-то тихо матернулся, выразившись в смысле – «это звиздец…». Кто-то за моей спиной громко и сочно протянул – «Хомяк, ну ты и Дураккккк….!!!!».

А Серёгин продолжил: – Товарищ полковник, вы только скажите и мы их тут сразу кончим… Я сам их в распыл пущу…. Скотов этих… Насмотрелся на них в той жизни.

Я приподнял руку, останавливая майора и других желающих поучить жизни, присел на корточки перед главарём, так чтобы смотреть в глаза в глаза.

– Хомяк, я тут действительно начальник. Только вот не мелкий, но и не большой… А самый главный. Я тут высшая власть. Целый генерал-губернатор и могу решить твою судьбу и твоих подельников на раз-два. Да и твоих смотрящих, вместе с серьёзными людьми и вашими связями. Как переберутся к нам, так и кончим их. Вон видишь, мои – расстрела твоего требуют. И не вижу причин не отдать тебя и твоих вот этому майору. Он мучить не будет – пулю в лоб и всё. А отпустить тебя я уже и сам не хочу. Тем более ты стал угрожаешь и давить на меня. Не Хорошо поступаешь! Совсем не хорошо. И вот как мне теперь быть? Подскажи. Может быть, у тебя есть свои варианты?