Дарья Трофименко - Спекулум

С улицы раздался писк сирены и я посмотрела в окно, заметив, что уже показались первые лучики солнца. Похоже, я простояла у зеркала больше часа. Я повернулась боком к зеркалу и заметила какую-то тень, мелькнувшую в отражении. Повернувшись снова к зеркалу, я всматривалась в него так пристально, что разглядела все отпечатки пальцев, оставленные на нем. Тени не было. Но тут я почувствовала это…, оно манило меня, тянуло ко мне невидимые руки, словно песнь сирены, заставляющая тебя плыть на скалы. Я пыталась бороться, но ноги сами делали мелкие шажки вперед. Не моргая, я шла к зеркалу, вытягивая вперед руку. Песнь все продолжалась, ее слышала только я, она была такой прекрасной, такой завораживающей. Я вдруг почувствовала дикое желание улыбнуться, но не сделала этого, словно остатки разума пытались вывести меня из оцепенения.

Зеркало говорило со мной, звало меня, приглашало к себе, чтобы я забыла все свои проблемы и заботы. Я полностью вытянула руку, касаясь гладкой прохладной поверхности, но вместо мурашек ощутила жар. Словно в голове появился шепот, такой манящий, такой знакомый.

«Иди ко мне».

Я потянулась к зеркалу второй рукой в тот момент, как дверь в комнату родителей открылась и на пороге показалась Стэйми. Я посмотрела на девушку. Лицо подруги исказила гримаса ужаса, девушка выпучила глаза и закричала.

– Лив, нет!

Но было уже поздно. Повернувшись к зеркалу, я снова услышала песнь и тихо вскрикнула, когда увидела в отражении Его. Он смотрел на меня, смотрел и улыбался. Я ответила на Его зов…

Глава 5

Я готова была поклясться, что в какой-то момент этой истории, умерла. И пусть мозг продолжал функционировать, а я думать о том, что сильно хочу есть, мысль о внезапной кончине не покидала меня. Жуткий шепот все еще стоял в моих ушах, но к моему удивлению, его на самом деле не было. Я открыла глаза и поняла, что нахожусь в незнакомом помещении с белыми стенами и потолком.

« – Психушка», – подумала я и захотела рассмеяться.

После того, что видели мои глаза и слышали мои уши, я бы сама себя упекла в психушку. Но вот только я этого не сделала, и кто же тогда был моим добродетелем? Стэйми или родители, неожиданно вернувшиеся из Испании? Мне хотелось думать о том, что в психушку я попала случайно, а не благодаря чьему-то вмешательству. Справа от меня стоял аппарат, издающий раздражающее пиканье, а слева стоял небольшой столик, на котором красовалась ваза с букетом цветов. Когда окружающий мир снова стал четким, я заметила Стэйми, сидящую в кресле возле противоположной стены, и листающую какую-то книгу.

– Стэйми, – тихо позвала я. – Я что в психушке?

Подруга тут же вскочила на ноги и подбежала ко мне. На лице девушки было неподдельное волнение пополам с облегчением, видимо, она и не ожидала, что я приду в себя. Стэйми села ко мне на кушетку и похлопала по руке.

– Господи, Лив, ты меня чуть до инфаркта не довела. Я думала, что ты не проснешься, что тоже…, – девушка понизила голос. – Уснула.

Я еще раз огляделась вокруг и поняла, что нахожусь не в психушке, а в палате обычной больницы.

– Что я тут делаю?

Стэйми поджала губы, словно я спросила у нее что-то настолько неприятное и нехорошее, о чем даже думать нельзя. Девушка немного наклонилась ко мне и я заметила на ее лице остатки страха.

– Ты потеряла сознание. Когда ты подошла к зеркалу…. – Стэйми подбирала слова, явно не в силах описать все произошедшее как-то попроще. – Ты словно была под гипнозом, я кричала тебе, звала, но ты не слышала. А когда ты коснулась зеркала, то не знаю…

В коридоре послышались шаги и Стэйми резко обернулась к двери, ожидая, что кто-то войдет, но шаги быстро удалились.

– Мне показалось, что я слышала смех, и вдруг стало так холодно, так страшно и ты упала. Я боялась подходить, но ты так тихо лежала. Когда я подбежала к тебе, то заметила, что на зеркале был отпотевший отпечаток руки. Знаешь, словно кто-то с другой сторону коснулся поверхности. Я тут же позвонила в скорую, боялась, что у тебя какой-то приступ или еще что. Но врач сказал, что ты просто потеряла сознание, и никаких поводов для беспокойства нет.

В любом фильме или сериале после потери сознания, доктора говорят, что поводов для паники нет. Такое чувство, что я знала о медицине больше, чем они. Если человек теряет сознание, насколько я понимаю, то это уже признак чего-то нехорошего. Пусть это не воспаление мозга и не опухоль, но просто так никто не отключается. Я испытала какое-то потрясение, с которым не мог справиться мозг, поэтому он выставил защитный механизм. Стэйми рассказала мне то, о чем я не могла вспомнить. Я была в коридоре, смотрела в зеркало, но это все, что осело в моей памяти.

– Мне показалось, что я слышала голоса, ты говорила? – поинтересовалась Стэйми шепотом.

Я попыталась вспомнить все, что со мной произошло. В голове снова всплыл жуткий шепот и Он. Лицо. Его лицо смотрело на меня из зеркала, Он улыбался. Я не знала, кого видела, но знала точно, что Он тоже видел меня и улыбался. Я поддалась его зову, ответила на него, пошла навстречу и он знал, что сломал меня. Он завладел моим сознанием и телом, он смог навредить мне.

Я почувствовала мурашки, бегающие по всему телу. Мне хотелось срочно вернуться домой и выкинуть все зеркала, а потом сжечь их, чтобы очистить от зла, прячущегося внутри. Я не стала говорить Стэйми о том, что видела в отражении, сейчас было не время и не место. Вдруг в голову пришла новая мысль.

– Боже, Стэйми скажи, что ты не позвонила моим родителям.

– Я не звонила!

Из моей груди вырвался вздох облегчения.

– Врачи позвонили.

Я выругалась про себя, в голове представляя образ родителей. Вот они счастливые сидят где-нибудь в ресторане, поедают гаспачо, тапас и запивают все дорогим вином. И тут раздается стрекотание телефона: «Привет, ваша дочь грохнулась в обморок, мы без понятия, что с ней, но пока она жива, вам лучше с ней повидаться». И вот предки бросают все на свете, бегут к самолету, не собирая вещи, и уже мчатся домой.

Я закрыла глаза, пытаясь справиться с гневом и разочарованием. Никогда не хотела помешать отдыху родителей, тем более не каждый год им удается взять отпуск вместе и наконец-то нормально отдохнуть.

– Но насколько я поняла, они не смогут сейчас прилететь, нет билетов. Поэтому лучше позвони родителям побыстрее.

Я стояла в коридоре в дурацкой больничной одежде, подгибая замерзшие пальцы ног. Один гудок…два…. Похоже, со мной не очень хотят говорить. Когда я уже собиралась повесить трубку, в ней послышался встревоженный женский голос.

– Лив?

– Мама, привет, все хорошо.

Нужно было сразу дать понять, что «поводов для паники нет» и можно спокойно отдыхать дальше. Пусть я и чувствовала себя пустой и неживой, но родным это знать необязательно.