Сергей Кириченко - Сновидец. Трилогия

– А если человек не видит снов?

– Глупости! Все видят сны. Просто некоторые из них не запоминаются. Сновидения – это моя профессия. Таких, как я называют, Сновидцами. Я не просто вижу сны, я их создаю. Это непростые сны. Они осознанные.

– Для чего это все?

– Пообещай мне, что если ты когда-нибудь вернешься, то напишешь об этом книгу?

Писатель задумался, но потом кивнул. Решив, что он ничего не теряет.

– Это бизнес. Да, все просто. Всему виной деньги. У меня во сне есть все – он указал рукой на роскошную обстановку. – Но что бы видеть сны, мне надо спать, есть, пить и пребывать в спокойствии. У меня очень удобная работа. Мне платят за сон. Чем больше я сплю, тем богаче становлюсь. Конечно, у меня есть свои обязательства перед заказчиками, но все хлопоты окупаются сполна.

– Заказчики? Тебе заказывают сны?

– Именно! Как я уже говорил, это игра. Стрелялка. Люди стреляют друг в друга, режут, бьют. И все по-настоящему. Но во сне. В большинстве случаев дело обходится ранениями. Человек получает ранение и выбывает из игры. Просыпается живым и здоровым. Хотя, бывали случаи, когда игроки перестали осознавать иллюзорность всего происходящего. Они возвращались в реальность с настоящими ранениями. Не обошлось и без смертей. Но спрос от этого меньше не стал.

– А почему ты в маске?

– Анонимность. Одно из главных условий игры. Ты тот, кто ты есть, в реальной жизни, но во сне ты можешь стать кем угодно. Если человек обратился ко мне, значит, он жаждет адреналина и крови. Можно сказать, что это новое средство от стресса.

– Если за это надо платить? Тогда что здесь делаю я?

– Вопрос! Но сдается мне, ответ на него только один. Ты, сноходец. Ходишь по чужим снам. Не спрашивай, зачем. У тех, кто делает это осознанно, свои интересы. А ты – жертва обстоятельств.

– И что мне делать?

– Хочешь, жди, пока я проснусь, хочешь, иди дальше. Если умеешь. Я, конечно, могу тебя выкинуть, но раз ты находишься в коме, ни к чему хорошему это не приведет. Оставайся. Будешь моим гостем! Мне надо отлучиться. Я скоро вернусь.

Лесник ушел. За окнами снова полил дождь. Писатель смотрел на огонь в камине и размышлял обо всем происходящем. Неожиданно он понял, что начинает забывать тот пляж, на котором оказался впервые. Пальмы, испанцы, девушка. Все принимало расплывчатый образ. Он подумал, что терять такой сюжет – непростительная глупость, и стал записывать в тетрадь все, что с ним произошло. Речь шла о встрече с Лесником, когда за окнами прозвучал выстрел. В ответ раздалась автоматная очередь. Некоторое время было тихо, но потом все повторилось. Выстрел, и очередь. В дом вбежал окровавленный Лесник, на ходу перезаряжая автомат.

– Слышь, Писатель!? Кажись, закончилась наша встреча, ты уж не обижайся. Но конкуренты меня и здесь достали. – Дверь открылась, и Лесник выпустил в нее весь рожок, после чего упал на пол.

– Беги, Писатель! – прошептал Лесник, захлебываясь кровью, а потом исчез, оставив после себя бордовую лужицу. В дом вбежали какие-то люди с оружием. Писатель хотел что-нибудь сделать, но не смог. Усталость поглощала его. Он засыпал, чтобы проснуться в очередном сне…

Сон 3. Пропасть

Солнце проникало сквозь закрытые веки. Чувство, когда ты уже не спишь, но глаза еще закрыты. Нега! Вот только, судя по ощущениям, лежал Писатель не в мягкой постели, и даже не на старом жестком диване.

– Интересно, а сейчас я где? – подумал он. Ему было интересно и страшно одновременно. Кожа ощущала тепло солнца и легкое дуновение ветра. Лежать было не очень удобно, и Писатель решил открыть глаза.

Он лежал на зеленом лугу, среди трав и цветов. По небу медленно плыли кучевые облака, подгоняемые ветром, несущим в себе сладковато-терпкий аромат. Должно быть, так пахли цветы. Писатель поднялся. Цветущий луг был окружен с трех сторон черными, словно выжженными, деревьями. Заходить в этот мертвый лес ему не хотелось. Утренняя роса белой дымкой поднималась кверху. Туман, висевший белой пеленой, расступился, и писатель увидел город.

Городской шум казался ему музыкой. Писатель побежал. Звуки становились ближе, он уже смог различать строения и машины, когда луг неожиданно кончился. Вместо него в земле зиял огромный разлом. Пропасть без конца и края. Слева и справа бездна простиралась до самого горизонта. Писатель побежал направо в надежде, что пропасть закончится или он найдет мост. Бежал он долго. Солнце палило в полную силу. Оно словно хотело сжечь человека, бросившего вызов пропасти. И он все-таки достиг края. Вот только заканчивалась пропасть все тем же мертвым лесом. Писатель отважился войти в него, но попытка не увенчалась успехом. Деревья и сами ветки, были покрыты острыми шипами, которые издалека были незаметны. Они впивались в кожу, оставляя жгучие кровоточащие раны. Обливаясь потом, почти теряя сознание, Писатель упал на траву. Он думал, стоит ли идти в другую сторону? Что если там тоже лес?

Писатель смотрел на город, как на спасительный остров. Некое чувство шептало, что ему надо туда попасть. Где-то там есть ответы на вопросы. Впрочем, все ответы есть и в тетради. Он добился того, чего хотел. Стер сам себя. Но он верил. Верил и надеялся попасть по ту сторону пропасти. Писатель поднялся и, насколько мог, быстро пошел в другую сторону. Под ногами шелестела трава. Время от времени он слышал, как вниз срываются комья земли. А город жил в своем ритме. Маленькие фигурки людей суетились на пыльных улицах. Автомобили, стоявшие в пробке, возмущенно гудели, выкидывая в атмосферу выхлопные газы, отчего прозрачный смог над городом имел серо-синий оттенок. Писатель иногда чувствовал запах пыли и бензина.

– Там грязно, шумно и нечем дышать. Но я хочу туда, – думал Писатель, глядя на остров цивилизации. Он не стал даже подходить, когда увидел, что пропасть снова кончалась стеной мертвого леса.

– Кому снится этот чертов сон? – в сердцах крикнул Писатель, но крик растворился в иллюзорном пространстве сна.

Писатель сел на траву и достал тетрадь. Он перечитал записи о новой жизни, знакомстве с медсестрой и встрече с Лесником. Всмотрелся в глубину городского муравейника. Ему хотелось крикнуть, позвать на помощь, но он знал, что все это бесполезно. И стал писать.

«Я сижу у края пропасти, словно у могилы. Кто автор этого сна? За что он так со мной? Впрочем, он может и не знать о моем существовании. Я всего лишь крупица среди миллиардов снов. Возможно, этот сон видит кто-то из жителей города. Но что будет дальше? Сколько еще он или она будет спать?»

События не заставили себя ждать. Противоположная сторона пропасти начала осыпаться. Камни срывались и до этого, но теперь это был настоящий обвал. Тонны породы летели вниз, пропасть подбиралась к городу. Писатель попытался встать, но не смог. Некая сила прижала его к земле. Единственное, что он мог делать, это смотреть. Пропасть замерла у самого города. Писатель видел, как люди подходят к краю и смотрят в бездонную глубину.