Константин Калбанов - Вепрь - 2 [СИ]

— А стрельнешь?

— Ить зверь лютый, отчего не стрельнуть.

— Помнишь, стало быть?

— Помню бабушка, вот только и невдомек мне было, что говоришь ты про меня. Помочь, что ли?

— Повозка у тебя больно махонькая, все и не войдет.

— Некогда сейчас рассусоливать. Бери самое главное. Как тебя не станет, так и подворье не тронут, а там приедем с Гораздом, да все заберем.

Ворчать-то лекарка ворчала, да только собралась на диво споро, прямо солдат по тревоге. Виктор и Горазд отнесли в бедарку и уложили в короб две объемные корзины, плетенные из ивовых прутьев, в которые она уложила горшки, стеклянные бутыли и иную посуду, о содержании которой оставалось только гадать. Погрузились и тронули конягу, сразу выезжая из села, чтобы объехать его сторонкой. В крепости им делать было нечего, в селе им не рады, так что, хотя и дело к вечеру, нужно двигаться.

Здешним крестьянам повезло больше, чем к примеру в том же Приютном, потому как вывозить свой скарб было недалече, эвон стена крепостная рядышком, видно и место где еще недавно был пролом, оно свежей кладкой и камнем иным отличается, а потому кроме сена и домов, спасли они почитай все. Так что голод, вроде постучаться не должен, но с другой стороны, молочные продукты у крестьян в рационе составляют немалый процент, так что потеря кормилицы больно бьет по любой семье. Понятно, отчего селяне взъярились, опять же, кого проще всего обвинить, как не ту, кого постичь не можешь, одна дурра или дурак, но дурры они чаще все же, брякнет, а остальные словно бараны, подхватываются и ломятся стадом справедливость устанавливать.

— А ты куда это меня везешь, Добролюб?

— К себе.

— Чего это? Поворачивай в крепость.

— А зачем?

— Так ить защитит воевода, успокоятся люди и все вернется на круги своя.

— Ага, до следующего раза. Вот только вдругорядь, меня поблизости может и не оказаться. А воевода… Много он сегодня тебе помог.

— За всем не углядишь, — упрямо буркнула старуха, но страх ее все еще не отпустил, голосок-то дрожит.

— За той, кто воев твоих с того света вытаскивает можно и повнимательнее следить или сделать так, чтобы народ даже в страшном сне не мог себе представить на нее руку бросить, а он ничего не сделал.

— А ты, стало быть, сделаешь?

— Я сделаю. Будешь жить у меня на подворье, а я погляжу, кто посмеет приблизиться, чтобы тебя обидеть.

— Ладно, чего уж, вези, спаситель, — как видно сильно бабушка напугалась, а может и не впервой ей спасаться от благодарности людской.

— Бабушка, а чего произошло-то? С чего скотина пала? — Раз уж вопрос с переездом разрешился, пришла пора и любопытство потешить.

— То ты себя спроси.

— А я-то тут каким боком?

— Дак пиво гульдам потравил?

— Было дело.

— А гульды не долго думая все пиво, что нашлось у их торговцев вылили, да случилось так, что на выпасе. Да бочонки побросали, а эти умники те бочки подобрали, в хозяйстве значит пригодятся. Как сами-то не потравились, хорошо хоть додумались под скотину пользовать. В общем, какая скотинка травленой травки поела, какая водички попила из бочки.

— Не клеится, бабушка. То дело когда было, а скотина сейчас падать начала.

— Клеится все милок, еще как клеится. Яд постепенно извел скотинку. Если бы остолопы сразу ко мне обратились, что со скотинкой непорядок, то можно было бы и решить, но ить у всех ума палата, а теперь уж ничегошеньки не поделаешь.

— Выходит моя вина, — тяжко вздохнул Виктор.

— А вот это брось. Неча на себя все грехи людские взваливать, чай не святой. Ты ворога бил, так как мог, не скажу, что одобряю, с отравой той, да только все тобою свершенное многие жизни славенские сберегло. Так что не вини себя.

На ночь все же остановились в деревеньке, что по пути повстречалась. Лошадь она конечно, особой породы, да только и у нее предел имеется, а поутру продолжили путь, причем Горазд прямо таки светился. С утра лекарка учинила ему осмотр и признала полностью оправившимся. Ну-ну, веселись, кабы плакать не пришлось, послаблений Виктор ему делать не собирался, ведь если все пойдет так как планирует, то очень скоро им придется схлестнуться в смертельной схватке и не с гульдами.

На подворье Виктор снова не стал задерживаться, засобирался в путь. Время идет терять его не хотелось. Так уж сложилось, что все заботы по хозяйству взвалила на себя мать Горазда. Беляна не имела опыта работы в подобных заведениях, но очень быстро втягивалась, хватка у нее оказалась крепкой и вскоре все начало работать как и прежде, словно и не было ничего, вот так посмотришь и не верится, что она просто наемная рабочая, которая трудится за жалование, старалась так, словно была тут хозяйкой не иначе. Наблюдая за ней, Волков пришел к выводу, что к прежней крестьянской жизни она уж не вернется, больно по сердцу пришлось ей новое занятие.

Из мальчишек похоже тоже пахари не выйдут. Вернее не так. У них в руках любое дело будет гореть, но не захотят они ничего менять, если только окончательно не забросить заботы о подворье. Виктор наблюдал за тем, как они хватались за любое маломальское поручение Богдана, как потели, корпели, но не отступались, всячески стараясь произвести хорошее впечатление на дядьку Богдана. Бывало огребали от кузнеца за излишнее любопытство, бить-то ин их не бил, все же не его ребятня, но доставаться оно по разному может, иной раз обидное слово куда сильнее битья ранит. Парни же упорно продолжали его доставать, буквально требуя, чтобы он обучал их премудростям своего ремесла, не гнушались и откровенно канючить, как говорится: В целях достижения желаемого результата, все средства хороши.

— Ты чего на ребяток яришься, Богдан? — После очередной вспышки кузнеца, поинтересовался Виктор, тот ведь едва не подзатыльники отвешивает, вот были бы его детки, то не погнушался бы, приложился.

— Ох и не знаю, чего со мной творится. Я ить смотрю на них, а они все трое, ну прямо как Ждан когда-то. Он ить тоже любопытным был и уж с пяти годков все норовил мне в кузне мешать, — при этих словах морщины на лице разгладились, вечно хмурое лицо озарилось. — Ну, он-то думал, что помогает, а какая то помощь коли тебе заместо работы как квочке нужно смотреть за мальцом, чтобы чего не учудил и себя не покалечил, ить железо кругом, огонь, залезет куда или опрокинет на себя, да мало ли. С покойницей Младой, из-за того бывало ругались, она только глаз в сторону, а он шельмец уж в кузне. Потом-то помощником стал всамделишным. Вот и эти. Поначалу увальнями были, не знали с какой стороны за напильник взяться, а теперь орлы. Я еще в мастерскую не пришел, а они уж загодя выспросив как да что будем ладить, все подготовят, пока один из них по хозяйству управляется. Они, слышь, даже черед себе назначили, кому в какой день мамке помогать. Хорошие ребятки.