Константин Калбазов - Еретик

Выслушав приказ и прикинув позицию орочьей батареи, как с легкой руки Андрея именовались подразделения метательных машин, Грэг только зло выругался. Неизвестно, то ли орки точно вычислили место для своей позиции, то ли просто так совпало, но они заняли точку в мертвой зоне. Дальность стрельбы их требушетов регулировалась либо весом снарядов, либо подбором одного из трех видов крюков на плече требушета, либо путем подбора и того и другого, таким образом, практически не оставалось мертвых зон. Но если подобрать вес снаряда было просто – они заблаговременно были приготовлены и тщательно взвешены и разделены на четыре типа, – то смена крюков требовала достаточно много времени. А орки сейчас располагались как раз посредине между отметками второго и третьего типов снарядов.

Был еще один способ: оттащить требушеты немного назад, но это требовало еще больше времени, так как машины нужно было сначала собрать до транспортируемого состояния, а потом разложить на новом месте, да еще и выполнить необходимую подгонку. В общем, в условиях боя вещь куда более нереальная.

Грэг, который в армии Кроусмарша был как за главного механика, так и за начальника артиллерии, беспомощно осмотрелся по сторонам. Ну вот что ему делать? А делать что-то было просто необходимо, так как сейчас орки установят, снарядят свои машины – и ополченцам придется несладко.

– Дядя Грэг, а что случилось?

– Сколько раз тебе повторять, что я тебе не дядя Грэг, а господин капитан, – вспылил кузнец, указывая пареньку, который трудился в свое время на штамповке, на очередное новшество в званиях, введенное Андреем.

– Прошу прощения, господин капитан, – стушевавшись, промямлил парнишка.

– Ну и что будем делать, Джон? – обратился Грэг к своему помощнику, который обзывался лейтенантом.

– Даже не знаю. Что бы мы ни придумали, слишком много времени понадобится, а его нет.

– Вот и я о том же.

– А чего тут думать-то, господин капитан? – вновь влез парнишка, но теперь уже ему досталась не просто отповедь, а весьма увесистый подзатыльник от Грэга.

– Ну чего ты влезаешь в разговор, – примирительно проговорил лейтенант. – Иди давай к своим быкам.

– Сами не знают, что делать, а слушать не хотят… – Обиженно бурча себе под нос, парнишка направился к быкам, которых использовали не только как тягловую силу, но и для заряжания требушетов, чем, собственно, и обусловливалась скорострельность артиллерии людей. – А тут всего-то сделать снаряд потяжелее.

– Погоди. Ты что там бубнишь?

– Не, я ниче, – испуганно выпучив глаза, начал отнекиваться парнишка.

– Что ты насчет снарядов сказал?

– Я это…

– Да не мямли ты. Говори, что ты там бубнил.

– Я говорю, если немного утяжелить второй тип снаряда, то он пролетит меньше, – сверля взглядом землю под ногами, проговорил парнишка.

– И насколько утяжелить? – поинтересовался лейтенант, подпустив сарказма.

– Вес и подобрать можно, как на штамповке, – еще тише проблеял парень.

– Погоди, Джон. Парень дело говорит. А чем утяжелять, придумал?

– Дак, дядя Грэг, – парень даже не заметил, что вновь нарушает субординацию, а Грэг просто не придал этому значения, лихорадочно размышляя над его словами, – у нас в вещмешках сухой паек, по холщовым мешочкам распределен. Набираем в мешочек земли, взвешиваем, привязываем к горшочку и стреляем пробно, недолет – делаем вес меньше, перелет – больше, вот и все.

– Прогорит, – с сомнением высказался Джон.

– Не успеет, – убежденно возразил Грэг. – Сынок, доставай весы. Джон, команду людям освободить и тащить сюда все торбочки. Быстро! Поворачивайтесь!

На какое-то время на батарее возникла суета, нарушающая уже сложившийся порядок, когда все занимаются только своим делом, но затем все пришло в норму. В это время орочьи машины сделали первый залп. Весьма удачный, надо заметить. Не менее шести огненных шаров ударили точно в строй, сея смерть и панику. Но, слава Создателю, командирам удалось погасить начавшуюся было панику и удержать людей в строю. Однако у орков в глиняных горшках был не непалм, а обычное масло, – что ни говори, но есть разница. Тем не менее пострадавшие были, были и погибшие на месте, и те, кто получил смертельные ожоги. Вот и люди понесли первые потери.

Грэг сноровисто взобрался на повозку, которая помимо основной функции, то есть перевозки различной поклажи, имела еще и деревянный каркас, устроенный над парусиной. Получалась такая своеобразная вышка, с которой можно было наблюдать над строем или вести стрельбу. Сейчас на этих повозках, выстроенных в ряд, расположились именно стрелки – сотня новиков, для которых не нашлось места в строю, но в бою они все же участие примут, расстреливая орков из-за спин своих товарищей, но их время еще не пришло.

– Грэг, поаккуратнее. Завалишь повозку, – недовольно заметил Робин Атчесон, который уже стал штатным командиром сотни новиков. Грэг вынужден был прислушаться к словам капитана, так как повозка под ними и впрямь ходила ходуном: что ни говори, но помимо гигантского роста кузнец обладал и немалым весом, который прибавился в довесок еще пятерым находящимся здесь. Однако говорить он ничего не стал, так как сейчас его волновал совсем другой вопрос:

– Первая! Бей!

Раздался характерный скрип – и первый снаряд ушел к цели. Вышел перелет.

– Перелет! Вторая! Бей! Опять перелет! Шестая! Бей! Недолет! Четвертая! Бей! Ага-а! Джон!

– Я, капитан!

– Заряжайте по четвертой!

– Понял!

Андрей стал подумывать, чтобы покинуть свой наблюдательный пункт и направиться на один из помостов. Стрелять, конечно, придется стоя и без подпоры, но иного выхода он не видел. Судя по тому, что батарея продолжала хранить молчание, орки были в мертвой зоне, и Грэг просто не успевал что-либо предпринять. Конечно, одна снайперка быстро с этой проблемой не разберется, но это хоть что-то.

Когда орки дали свой первый залп, он уверился в этой мысли, наблюдая за мечущимися объятыми огнем людьми. Среди ополченцев едва не началась паника, но командирам удалось ее погасить в зародыше. При этом Новак не раз наблюдал бросаемые в сторону его холма взгляды. Оптика у него, конечно, была того еще качества, но достаточной, чтобы определить, куда именно смотрят люди. Видя эти взгляды, он отказался от своей затеи. Сейчас он был не просто бойцом – он был фактически знаменем для этих людей. Именно сейчас для них был самый трудный момент. Орки наступали неудержимым железным строем, они были гораздо крупнее людей, а в совокупности все это наводило неподдельный ужас на вчерашних крестьян и мастеровых. Стоит ему только дернуться с места – и самые слабые решат, что их бросают, запаникуют, а там паника доберется и до тех, кто покрепче. Главное – выдержать до того, как они сойдутся. Андрей по себе знал, что, как только ополченцы начнут выполнять то, чему они до одури тренировались на учениях, когда они сойдутся с врагом лицом к лицу, когда они увидят, что орки тоже могут истекать кровью, страх сам уйдет.