Александр Конторович - Реконструктор

— Да… ты вот, что… гранату мне дай, у тебя в вещмешке есть, я видел.

— Да не вопрос. Дам, конечно. Зачем тебе?

— Мало ли… только, чтобы не видел никто, добро?

Улучив момент, сую ему под бок тяжелую толкушку М-24. Виктор тотчас прикрывает её шинелью.

— Вот и добре. Теперь спокойнее как-то стало.

Что-то не по душе мне такое вот настроение Петрищева. Он что, не доверяет нашим сопровождающим? Не похоже… А вот надежды на них, как на опытных бойцов, у него, совершенно очевидно, нет. Впрочем, у меня её нет тоже. Да, по лесу они ходить могут. Правда, ничуть не лучше меня (или это я так зазнался?). Да и вояки из них… мягко говоря, не слишком сильные. По сторонам особо не смотрели, и только сейчас, после необъяснимого исчезновения Ломакина, стали вести себя осторожнее. С одной стороны, я их понимаю. Свой лес, немцы его не шибко-то и любят, оттого партизаны тут, как у себя дома. А с другой стороны, на ум всё время приходят те самые «охотнички». Ладно, десяток их удалось прикопать ещё около лагеря. Ещё нехило их легло в овражке — я заметил на тех солдатах знакомую форму. Но, где десяток, там и второй отыскать можно. И уж тем более, получив такую основательную плюху, немцы этого просто так не оставят. Они парни упрямые и рыть землю могут долго. А уж в чем-чем, а в умении грамотно подготавливать подобные мероприятия, им отказать нельзя. Неужели местные партизаны этого не знают? Послушав их разговоры, убеждаюсь в двух вещах. Первое — они не местные, их отряд расположен совсем не в этом районе, а где-то километрах в семидесяти отсюда. И второе — с такими фрицами они пока не сталкивались и что это за ухари такие, ничего не знают. К сожалению, все мои осторожные попытки внести ясность в данный вопрос, натолкнулись на откровенное непонимание. Нет, выслушать меня, все-таки, выслушали. Но, на этом все и закончилось. Никто никаких действий предпринимать не стал. И командир их, пожилой дядька Никанор Степанович, тоже ничего не стал менять в заведённом распорядке. А когда я предложил (по собственной инициативе!) пробежаться вокруг и посмотреть, пресёк мои поползновения самым решительным образом.

— Нам одного Пашки хватит! И так уже носилки тащить замаялись!

И — финиш!

На этом все мои попытки что-то изменить завершились.

Р А П О Р Т

Заместителю военного коменданта… района

Майору фон Крамеру.

Докладываю Вам, что 20.07.1942 поисковой группой под командованием обер-фельдфебеля Лахузена был скрытно захвачен партизан из числа пришедших за ранеными русскими диверсантами. Им оказался житель соседнего района Ломакин Павел Михайлович, 1924 г.р. Будучи допрошен, Ломакин показал, что состоит в партизанском отряде «Мстители» около полугода. Около двух недель назад, руководство отряда получило указание вторично выйти в район уничтоженного нами лагеря, попутно забрав с собою уцелевших диверсантов, которые могли что-то знать о пропавших документах. Указанные диверсанты, после ранения были оставлены на острове посередине болота, о котором ранее уже сообщалось. Прибыв к леснику, партизаны были им сопровождены на остров. Раненых там оказалось пять человек, но ходить мог только один. В ответ на расспросы, один из лежачих раненых — Петрищев Виктор, пояснил, что портфель полковника Хильгера мог быть спрятан в специальном тайнике. Данный тайник заминирован большим количеством взрывчатки и оборудован ловушками. Петрищев пояснил, что вскрыть тайник сможет только он, любой другой, попытавшийся это сделать, погибнет на месте. Исходя из этих соображений, командир группы партизан — Горев Никанор Степанович, принял решение доставить Петрищева в лагерь, чтобы он выполнил операцию по вскрытию тайника. С этим надо было спешить, так как состояние раненого внушало серьезные опасения.

Со слов Ломакина, дорога к острову очень трудная и оставшиеся там раненые, без посторонней помощи оттуда не выйдут, тем более, что не способны самостоятельно передвигаться. В связи с этим, считаю, что дальнейшие мероприятия по поиску дороги на остров, можно прекратить, ввиду их нецелесообразности.

После проведенного допроса, ввиду невозможности дальнейшего использования, пленный был расстрелян.

Исходя из полученных сведений, считаю целесообразным обеспечить дальнейшее беспрепятственное передвижение партизан к разрушенному лагерю, где они самостоятельно вскроют тайник и обезвредят все ловушки. После этого, в зависимости от сложившейся обстановки, силами моего отряда, будет произведено их задержание или уничтожение.

Обер-лейтенант Гельмут Рашке.

На четвертый день пути настроение у моих попутчиков отчего-то повысилось. Странно, вроде бы ничего обнадеживающего за это время не произошло? Но факт есть факт, они даже как-то приободрились. И зашагали ощутимо быстрее. Окликнув меня, командир приказал заменить его у носилок. Сейчас именно я шагал в голове отряда, осматривая дорогу. Закидываю за спину винтовку и занимаю указанное место. Но идти пришлось недолго, вскоре дядька Никанор дал команду на привал. Ставим носилки на землю, а сами устраиваемся чуть поодаль. Командир окликает одного из партизан, отправляет его на пост, а сам исчезает в кустах.

Тихо…

Только какие-то птахи попискивают в кустах. Подставляю лицо солнечным лучам. Как давно я не брился? Именно эта мысль отчего-то меня беспокоит. А, кстати! Пока сидим, отчего бы и не?

Лезу в вещмешок и достаю бритвенные принадлежности. Ручеек поблизости есть, так что и морду выбрить я вполне себе успею.

— Максим! — окликает меня сосед, Петр Воропаев. — Ты куда?

— Побриться хочу. А что?

— Не успеешь. Сейчас дальше пойдем.

— Так нет же командира-то?

— Скоро будет, не волнуйся.

Хм, опять какие-то секреты… Ладно, хоть умоюсь!

Прячу принадлежности в мешок, сбегаю вниз и быстро ополаскиваю рыло. Ну вот, даже полегчало, ей-богу! Уже неторопливо поднимаюсь наверх. Перестраховщики, мать их за ногу…

Треск в кустах!

Быстро перекатываюсь к винтовке…

Но часовой спокоен.

Не волнуются и мои попутчики.

Из кустов выходит группа людей. В разномастной одежде и с оружием. Никанор шагает сбоку, что-то поясняя коренастому бородачу.

Так вот оно что! Здесь была назначена встреча! То-то и командир ушел, видать, первым хотел пообщаться…

Облегченно вздыхаю, наклоняюсь к мешку, завязывая горловину.

А когда поднимаюсь, встречаюсь взглядом с высоким худым парнем в полувоенной одежде. Военные брюки, заправленные в сапоги, пиджак… что-то знакомое…

По сузившимся глазам парня, понимаю — он тоже меня узнал. Но кто это? Где мы виделись?

Секунда — и он срывает с плеча винтовку.

— А ну! Хенде хох!

По-немецки?

Или я чего-то не догоняю?

Растерянно смотрю на остальных партизан.